Тебе должно быть известно, что вид юности и красоты возрождают утраченные силы стариков. Да не покажется трудным исполнить это мое желание: я не прихотлив, и на первое время мне понадобится совсем немного хорошеньких девушек. Скажем, дюжины две».
Конан снова расхохотался.
– Силен, старикашка! – воскликнул он, хлопая себя по коленям. – Две дюжины! Видать, колдун не терял зря времени, изучая тайные науки, и сварил себе знатное зелье!
– Ты прав, о справедливейший из раджибов, – льстиво захихикал Абу-Гарим, – и это было только начало! Всякий раз, одолев врагов с помощью своей магии, колдун требовал новых красоток, так что вскоре их пришлось выписывать из-за границы. Дастан же, натешив свою гордость победами, заскучал. Народы и племена, ранее совершавшие набеги на княжество, ужасаясь непрерывных неудач, смекнули наконец, что Эль-Мехем находится под покровительством сверхъестественных сил, и решили оставить нас в покое. Подозреваю, что немедиец уже собирался плюнуть на все и покинуть город со своими людьми, как тут, на нашу беду, серебряный всадник вновь опустил копье и указал им на юг…
– Но там ничего нет, кроме моря, – заметил сотник Аджар. – На вас напали пираты?
– Уж лучше бы это были пираты! – горестно воскликнул викиль, заламывая руки. – Ты прав, о кшатрий, к югу от Эль-Мехема лежит среди гор узкая бесплодная долина, выходящая к берегу Вендийского моря. Места эти пустынны и безжизненны, никто там не селится. Шахсар приказал отправить туда отряд под водительством Бравгарда, ибо чудесный всадник, испуская разнообразные мелодичные звуки, которые понимает только стигиец, сообщает колдуну о численности и принадлежности войск противника, но на этот раз он молчал.
– И что же оказалось? – нетерпеливо спросил киммериец.
– Вернувшись, Бравгард сообщил, что неприятеля не обнаружил, а его люди нашли чудно прелестную девушку, прикованную к скале на взморье.
– И что же сделали с этой девушкой?
– Ее привезли к Дастану. Немедиец пришел в восторг, и было отчего. Она вошла в главную залу дворца покрытая бурнусом из тонкой белой шерсти, а когда ткань упала к ее ногам, шахсар увидел во всей очаровательной девической наготе краснеющую и бледнеющую от стыда девушку лет шестнадцати, красота которой превосходила все, что может создать воображение…
– Ну так уж и все, – проворчал Конан, который на своем веку повидал не одну сотню обнаженных женщин – и краснеющих, и нагло улыбающихся, и объятых ужасом…
– В моих словах нет ни грана преувеличения, о сокол прозорливости, – заверил мехемец, – ибо Дастан завел обычай демонстрировать прелести своих наложниц всем придворным, и я присутствовал при сем событии. Клянусь Жудом и Мажудом, ее красота несравненна! Она, как невиданный драгоценный камень, требует оправы более изысканной, чем грубая власть немедийца. Но даже этот неотесанный вояка, место которому у котла с похлебкой, а не на троне, не посмел обидеть ее грубым словом. Он весьма изысканно осведомился, кто она и откуда.
Незнакомка отвечала самым сладостным голосом, но слова ее поначалу были не совсем ясны.
«Повелитель, я не та, за кого ты меня принимаешь, – сказала она, – но твое великодушие может сравниться с моим несчастьем. Ты видишь перед собой дочь бодейского губернатора, доверившегося одному своему неверному капитану. Этот низкий человек, с которым я вышла в море, дабы полюбоваться беспредельными просторами и игрой волн, воспылал ко мне низкой страстью и хотел учинить насилие прямо на корабле. Встретив сопротивление, он решил отомстить страшным злодеянием и высадил меня на пустынном берегу, отлично зная, что в этих местах нет людей.