Яжен мало был в храме. Его призвали из селения в помощь для защиты. И почти сразу Велияр направил к Раяру, а с утра в путь. Он и узнать никого и ничего толком не успел. Потому и вопросов много было и недопонимания. О храмовых он слышал, но близко общаться не приходилось. Селяне уважали их, побаивались, как тех, кого сложно понять. Кроме Велияра. Старец был мудр, прост и справедлив. Его любили, его спрашивали, ему помогали, если в том была нужда.
Во сне Яжен видел дом. Мать, отца, сестру. Они с селянами праздновали Купалу. Девушки наплели венков Костёр. Горел яркий костёр и вокруг стоял хоровод. Звучала песня. Яжен не мог чётко разобрать слов, но он и так знал её на память.
Начали прыгать через малый, взлетал одинприземлялся другой, а вверх поднимался чёрный пар, боль, обида, всё темное и грязное, что собирается внутри человека, живущего обычной земной жизнью.
Рядом с Яженом встали мать и отец.
Держись, сын.
Не робей, Яжен.
Будь верен Крови и Земле. В твоей КровиСила Расы, в твоей Землепрах Предков, услышал он голос деда.
Мы с тобой.
Их голоса звенели в ушах, дрожали в сердце. В руке оказался меч, а впереди появился темный рычащий зверь. От него несло запахом тины и гнилью. Юноша крепче сжал рукоять, расставил шире ноги и приготовился принять бой. Зверь наступал.
Яжен, бейся!
Яжен, враг!
Яжен, бой!
Голосов было много, они слышались со всех сторон и не было возможности разобрать, кто кричит, кто зовёт. С большим трудом тряхнул головой, ещё, ещё раз, пока наваждение не закачалось, затуманилось и рассыпалось множеством отголосков. Его звали, но уже не во сне, наяву. На поляне кипел бой. Раяр двумя мечами отбивался от темных фигур, и их было много. Может быть, слишком много для него одного и даже для них двоих. Яжен вскочил, схватил лежащий рядом меч, и приготовился к бою. Сон продолжался. Стремительные атаки, резкие выпады, свист и треск Костёр почти погас и полагаться приходилось только на тренировочный опыт и чутьё. Яжен сдерживал тяжёлое дыхание. Взмах, поворот, удар, один упал, поворот, ещё один По его подсчётам, уже вся земля должна быть усыпана нападавшими, но под ногами пусто. В горле пересохло. Они бьются с тенями. Яжен приблизился к Раяру. Было видно, что он подустал, бились уже часа три-четыре. Начинало брезжить рассветом.
Это тениобреченно прошептал Яжен.
Да, кивнул Раяр. Уходить надо из леса, выносить из него Ставу. С рассветом легче будет. На солнце сила их иссякает.
Он бросал короткими фразами поручение, отражая удар за ударом.
Слышал?
Да, Яжен не спешил покидать поле битвы.
Делай!
А ты?
Попробую отвлечь.
Яжен кивнул. Он прорубил себе проход к навесу, подхватил на руки хрупкое девичье тельце и побежал к опушке, навстречу солнцу. Его хватали за ноги, царапали шею, лицо, руки обжигало пылающее жаром тело Ставы, но он продолжал бежать. Уже почти на коленях выполз на светлеющую полоску травыграницу леса и луга. Положил девушку на землю, встал над ней, сжимая из последних сил окровавленными руками рукоять отцовского меча.
Тени метались между ними и лесом. Но уже не нападали. Они потеряли человеческий образ, мельтешили бесформенными пятнами и шипели. Удалось. Яжен опустился на колени. Светлело. Слёзы подождут. Сперва убей врага, потом оплакивай павших.
Он встал, убедился, что уже достаточно хорошо видит лежащую на земле Ставу и первые лучи обласкивают её дрожащее тело. Перехватил покрепче оружие и направился обратно в лес. Меж стволов темнота. Низкие лапы елей задерживали спасительный свет. Под ними метались тени, шипели и порыкивали, потеряв свою жертву, но оживлялись и устремлялись следом за бегущим человеком. Яжен вернулся на стоянку. Раяра не было. Он должен быть где-то рядом, он обязан был продержаться
И снова вспомнился наказ предков.
Будь верен своим Братьям по Крови. Настоящая дружба познаётся только в бою. Стая Белых Волков стоит многотысячных армий чужеземцев.
Раяр!
Крик заглушился, прыгнул мячиком и погас.
Раяааар!
Яжен отошёл вглубь, отмахиваясь от слабеющих, мохнатых пятен. Вот и он. Раяр упирался в толстый ствол старой лиственницы и медленно махал перед собой мечом. Грудь тяжело вздымалась, глаза закрыты.
Раяр, это я, Яжен, крикнул издалека юноша.
Яженон опустил оружие, где она?
С Ярилом.
Успел?
Да, пойдём, я помогу.
Яжен перекинул руку Раяра через шею и вывел к лугу.
Става перестала дрожать, дыхание выровнялось. Она спала. Мужчины тяжело опустились неподалёку. Оба были ранены. Но как же хорошо лежать на спине, раскинув руки и теряться в глубине золотистого неба с гигантской радугой. Рождаясь у горизонта ярко красной полосой, она переходила через оранжевый всполох и желтый разлив в зелёный апогей, вливающийся звездной голубой лавой в гудящую синюю бездну, и растворялась в фиолетовой бесконечности. Потрясающе!
Утром Раяра не стало. Слишком глубоки были раны, слишком мало было сил у Ставы для лечения, слишком многого мы требуем у судьбы, полагая что нам лучше ведомо грядущее
Я позабочусь о Млаве и твоей дочери.
Яжен обещал, и его слова уносились с дымом погребального костра к облакам вместе с душой славного воина.
Игра
Яжен, гусли знаешь?
Они проходили мимо селения, где на завалинке играл гусляр. Закончил новое творение и проверял звучание. Любо Музыка лилась переливами, каждый щепок струны эхом откликался в сердце.
Так что? напомнила о вопросе Става.
Знаю, отец учил.
Сговорись с мастером, возьмём.
Так их купить, али обменять нужно
Али
На что менять?
В суме у Раяра погляди. Подковы Полуяну несли. Они ему уже не понадобятся.
Яжен раскрыл мешок, достал подковы.
Гусли стоят больше.
Подковы эти не простые, улыбнулась Става, особые. Знаток распознаёт.
Юноша пожал плечами, но спорить не стал. Скоро вернулся с гуслями.
Обменял, протянул Ставе инструмент.
Сыграй.
Яжен послушно сел прямо на обочине и начал перебирать струны. Он скучал по дому, поэтому мелодия наполнилась грустью и переживаниями.
Любопрошептала Става.
Музыка оборвалась.
Зачем они нам?
Пригодятся.
Куда?
Каждой вещи своё место и время. Подковы же пригодились.
Она широко улыбнулась и поёжилась, завернулась плотнее в шкуру.
За твоей спиной шагах в ста поляна ладная. Разведи костёр, Яжен, будем ночлег готовить.
Става чаще стала обращаться к нему по имени, и оно звучало с каждым разом всё мягче.
Языки костра завораживали, напоминали о прошлом, навевали разные мысли
Своё место и время, ты говорилаЯжен с болью вспомнил прощание с воином. А про Раяра, что он знала?
Знала что?
Про егоюноша остановился. Всё ещё сердце сжималось от утраты.
Про его смерть? помогла Става.
Да, он облегчённо выдохнул. Услышать от других это слово было легче, чем произнести самому.
Знала. И про твою знаю, и про свою. Страшно?
Яжен смотрел на неё большими глазами. Он не был трусом, но сейчас понял, что боится. Боится того, что она скажет, как он умрет. Этого он знать не хотел.
А знаю потому, что все когда-нибудь уйдём, вздохнула Става. И не важно, когда и как именно. Страшно не это, Яжен. Страшно жить, не зная за что ты готов отдать эту жизнь. Для чего ты вообще жил. И жил ли? За последние доли секунд понять, что впустую исчерпал самый ценный дар Богов и тебе нечего им рассказать. Вот это страшно, Яжен. А за что ты готов отдать свою жизнь? Насколько она для тебя важна?
За тебя, услышал он свои твёрдые слова сквозь шум в ушах. И за Род.
Они долго молчали, но юная любознательность, как всегда, взяла верх.
А до него кто был? Тоже погиб за тебя?
Става открыла рот, но ничего не ответила. Долго смотрела в костёр.
Был мой отец и брат. И мать с сёстрами
За тебя? Яжен выдержал её продолжительный взгляд, полный горечи и боли, но продолжал спрашивать. А кто они? Те, кто против тебя? И зачем?
А зачем тыза? Става склонила набок голову. В глазах лукаво поблёскивали огненные искорки.
Яжен растерялся. Но, подумал и, загибая пальцы, перечислил.
Добро несёшь людям, души и тела лечишь, советы мудрые даёшь, защищаешь, знаешь много