Не моя, она у нас общая, поправил Глеб. А что, хочешь заглянуть?
Ну, если никто не против, то мне было бы интересно.
Глеб пожал плечами. В принципе, запрета на посещение разборочных цехов не было ни для кого. Туда даже никтов допускали, а эти бедолаги котировались подчас даже ниже людей, хотя, по правде говоря, особо от них не отличались. Тоже тырили мусор по самым окраинам, и точно так же, как и сталкеры, весьма вольно трактовали значение слова «мусор».
Как говорил Глебу один знакомый никт: «если я могу это унести и мне за это не попадет, значит, это мусор». В прошлом году он попытался стащить какое-то особенно ценное оборудование, но был пойман и разобран на органы. С его букетом болезней процедура имела смысл исключительно в назидание прочим. Прочие, конечно, испугались, но никты и так жили в постоянном страхе, поэтому пошло ли назидание на пользу, осталось тайной. А попросту разогнать всех тоже нельзя. Рабочих рук, а тем более в комплекте с холодной головой, в цехах вечно не хватало, там кое-где даже люди к делу пристраивались.
У Киры, кстати, были для этого все данные. Петрович, конечно, будет поначалу ворчать, пока девушка не освоит все базовые операции, но потом вполне могла бы и прижиться. Да и оставлять ее здесь Глебу совсем не хотелось. Пока военные не настреляются, лучше бы ей держаться подальше от границы, а то попадет кому-нибудь под горячую руку, и опять же окажется в разборочных цехах, но уже не как рабочий, а как материал.
Ладно, пойдем, сказал Глеб, и уже на ходу добавил:Только без спросу там ничего не трогай.
Да ладно тебе, я на чужое не зарюсь, немного даже обиженно заявила Кира. Между прочим, тоже не с пустыми руками иду. Вот, смотри, я батарейку нашла. Заряженную.
Глеб повернул голову, и похолодел. В руке девушка держала контурную гранату. Заряженную, тут она не ошиблась. Физическую часть гранаты составляли два тонких медных диска, застывших в двадцати сантиметрах друг напротив друга, и пустота между ними. Псионическуюнизкоуровневое поле, которое и удерживало диски в их положении. В самой середине этой пустоты сияла яркая синяя звезда. С поправкой на влияние поля, заряд был где-то под максимум четвертого уровня.
Такие гранаты пачками сбрасывали на окопавшегося противника, и те разносили позиции в клочья. Одна-единственная граната запросто могла уложить боевую тварь, а Кира держала ее, небрежно зацепив тонкими пальчиками один из дисков. Достаточно тому провернуться по своей оси, и в разборочные цеха они отправятся вместе, но по частям.
Ну-ка, дай сюда! вскинулся Глеб.
Девушка тотчас отдернула руку.
Нет уж! У тебя свой хабар, у менясвой. Но можем поменяться.
Верхний диск при этом чуть провернулся относительно нижнего.
Замри! Взорвется!
Кира моментально застыла. Нижний диск начал проворачиваться в другую сторону. Глеб поймал его в последний момент. Его чуткие уши уловили тихий щелчок где-то на самой границе реальности, но за мгновение до этого руки уже зафиксировали диски в нужной позиции.
У гранаты мозги отсутствовали как класс, поэтому достаточно было вывести контур из равновесия, как тотчас следовал взрыв. Если, конечно, кто-то не успевал поймать новое равновесное состояние. В бою это делали боевые псионики. На расстоянии. Техникам, которые разбирали прибывший с поля боя хлам, нередко приходилось делать это руками, полагаясь на интуицию и свой неразвитый дар псионика. Давать витам полноценное образование считалось экономически нецелесообразным.
В этот раз интуиция не подвела.
Я с вами если не помру, так постарею, фыркнул Герман.
Всё? тихо, одними губами спросила Кира.
Глеб замкнул крошечные фиксаторы, плававшие по краям дисков, и медленно кивнул.
Ага. И больше не пугай меня так.
Обещать не буду, но постараюсь, улыбнулась Кира.
Улыбка моментально превратила ее из воинственной мышки в домашнюю. Мимо неслышно скользнула крупная летучая мышь, и лицо девушки тотчас вновь обрело сосредоточенно-насупленное выражение.
Не бойся, сказал Глеб. Им просто интересно.
Тем не менее, он и сам огляделся по сторонам. Летучая мышь обязательно растреплет, что видела, по всему сектору, не особо задаваясь вопросомсвои его слушают или чужие? Для этих летунов все свои. Вряд ли, конечно, кто-то стал бы тратить силы на простого ремонтника да еще за пределами поля боя, но это был один из тех случаев, когда хотелось бы иметь стопроцентную уверенность. У Глеба таковой не было.
Туда, сказал он, указывая направление рукой.
Они направились дальше по тропинке. Девушка, как и обещала, прикрывала сзади, воинственно поглядывая по сторонам и наставляя на поникшие кусты пистолет. Те боязливо жались друг к дружке. Глеб больше поглядывал в сторону дороги.
В подземку человека бы вряд ли пустили. Никтов точно не пускали, и даже зомбитолько с сопровождающим. Стало быть, придется им ловить попутку. Петрович говорил, что тут грузовые топтуны часто бегали. Хотя вдоль реки сейчас бегать небезопасно, поэтому сильно на них рассчитывать тоже не приходилось.
Погруженный в свои раздумья, Глеб и сам не заметил, как добрался до первого из зданий. Пятиэтажка хмуро уставилась на него темными глазницами окон. Плющ, обрамлявший окна, обвис, и те выглядели подозрительно прищуренными. Сходство с глазницами им придавали деревянные рамыидеально круглые и пустые. Только на первом этаже они были забраны решетками, очень толстыми, но сделанными из дерева. Подойдя еще ближе, Глеб разглядел на них узорную резьбу.
Похоже, здесь гнездо древорезок, сказал Глеб.
Кира бросила на пятиэтажку внимательный взгляд, явно запоминая каждую мелочь.
Раньше точно были, проворчал Герман. Помню их по нормальной жизни. На карте тоже есть, но прислушайся
Глеб прислушался. Кроме шелеста сухой травы под ногами он не услышал ничего, о чём и сообщил.
Правильно, буркнул Герман. Слишком тихо для места, где расположено целое гнездо.
Может, их волной пришибло, предположил Глеб.
Всех сразу? спросил Герман, и сам же ответил. Вряд ли. Даже мы выжили, а они куда примитивнее нас.
А что, это помогает против мясорубки? поинтересовалась Кира.
Глеб кивнул и пояснил:
Чем примитивнее разум, тем устойчивее он к высшим уровням псионики. То есть, если зацепится, то сожжет всё равно, но за примитивный мозг сложнее зацепиться. Поэтому я тебе и сказал тогда не думать.
Понятнопротянула девушка.
А древорезки не думают, фыркнул Герман, возвращая разговор в практичное русло. Они работают. Были бы живы, сейчас бы уже шебаршились вовсю, наводили бы в гнезде порядок. Вы слышите, как кто-нибудь наводит порядок?
Глеб с Кирой синхронно покачали головами.
Хмдобавил биотехник.
Входная дверь в пятиэтажку стояла нараспашку. Древорезкам такая беспечность не была свойственна. При всем своем жутковатом, надо сказать, облике это были безобидные существа, и визит голодной твари в гнездо мог причинить им немало бед.
Кира молча подняла пистолет и нацелилась в темноту за дверным проемом. Никто оттуда не выскочил. Раздался тихий щелчок и полумрак прорезал тонкий лучик света. Это Кира зажгла фонарик. Глаза Глеба были лучше приспособлены к полумраку, но лишний свет никогда бы не помешал. Луч прыгнул в темноту, прошивая ее до дальней стены. Там было чисто и пусто. Луч задержался на резных деревянных перилах, больше напоминавших решетчатую лестницу, и слетел на ступеньки лестницы бетонной.
Чисто, прошептала Кира.
Плохо, сказал Глеб. Если бы древорезки оставили дверь открытой, при ней обязательно была бы пара сторожей. Они бы умерли, но пост не оставили бы.
Значит, дверь открыли не они, констатировала Кира.
Похоже на то, проворчал Глеб и шагнул через порог.
Луч света продолжал скакать вокруг него, подсвечивая каждый темный уголок, пока не зацепился за огромную зеленую каплю. Та медленно сползала вниз по стене, по уже въевшемуся в нее зеленому следу. Луч посветил вниз. У стены уже собралась небольшая лужа. Под рукой у Глеба поднырнуло зеленое щупальце анализатора.
Ну и что это за пакость? спросил Глеб, кивнув на каплю.
Вирус, коротко бросил Герман. Маску надень.
Глеб натянул маску на лицо, и перед глазами нарисовалась структурная формула. Выглядела она так, будто бы кто-то попытался скроить лоскутное одеяло из паутины. Отдельные узлы светились красным. Под каждым Герман аккуратно втиснул еще и химическую формулу. Получилась пестрая смесь продуктов гниения, токсинов и нового вируса. Того самого, с которым безуспешно боролась медицинская служба. Да и не она одна. Вирус вихрем прошелся через полконтинента, и только объединенные усилия высших смогли лишь приостановить его продвижение.