На следующий день они разъехались в разные стороны, чтобы никогда больше не встретиться. Катарина к будущему мужу в Киранье, а Драгомир в Каармант, где его ждала служба. Нет, не духовный сан. Ему было уготовано стать одним из писарей Его Святейшества. Катарина Карантич, конечно, узнала о его лжи, и простить не смогла. По-другому он не мог объяснить того, что за все годы она ни разу не попыталась с ним связаться. Драгомир тоже не отправил ни письма. Ему попросту было стыдно. Вместо этого он безуспешно пытался заполнить образовавшуюся внутри пустоту другими женщинами.
По службе Драгомиру приходилось встречать мужа Катарины. Гневаш дважды приезжал в Каармант на встречи с Его Святейшеством, к счастью, без супруги. И стоило признать, производил хорошее впечатление: обладал приятной наружностью, был образован и обходителен, что только усиливало ненависть Драгомира.
Он сам не заметил, как провалился в сон. Там он увидел тот самый домик на берегу моря. Он, уже постаревший, смотрит вдаль, держа за руку Катарину. Её волосы поседели, лицо покрыто морщинами, но ярко-голубые глаза полны нежности и любви. Вокруг них бегает детвора, восемь мальчишек и девчонок, их внуки. Из-за горизонта появился парус. Это возвращается одна из их дочерей, вопреки людскому мнению ходившая в море
Из забытья его вырвал стук в дверь. Драгомир не хочет покидать видение и не реагирует. Когда незваному гостю надоедает колотить по дереву, из коридора раздаётся старческий голос:
Пан Вирил, вас требует к себе Его Святейшество! Срочно!
Чёртов старикашка, прошептал Драгомир, открывая глаза. Он сам не знал, к кому относится замечание к слуге Его Святейшества или самому Шентвежу. В данный момент он одинаково ненавидел обоих. Дай мне несколько минут!
Встав, он с удивлением обнаружил, что сквозь широкое окно светит солнце, а значит спал он довольно долго. Оглядел спутанную в узел одежду, валявшуюся на полу. Надевать её вновь означало лишний раз вызвать недовольство Его Святейшества, уж очень он не любит небрежность в облачении. В том, что ничего хорошего его не ждёт, он не сомневался. Скорее всего, глупая девка попалась стражникам, а те сообщили выше. Не то, чтобы нынешний Шентвеж был образцом нравственности, но как многие грешники в молодости, с годами приобрёл привычку осуждать других.
В дверь вновь нетерпеливо постучали. «Никак ты не успокоишься», подумал Драгомир и крикнул:
Уже иду!
Он наскоро умылся в ванной, где ночью плескался в женской компании. Затем быстро оделся во всё чёрное. Несмотря на спешку, рассмотрел себя в большом отполированном металлическом прямоугольнике. Всё было в порядке, на худощавом лице не было ни следа вечерних возлияний. Напоследок пригладив волосы, он вышел в коридор. Там перед ним оказался согбенный старик, преданный слуга Его Святейшества и хранитель ключей дворца. Тот самый мерзкий старикашка. Матери пугали им непослушных детей по всему Каарманту. Будто бы он придёт за ними ночью, страшно гремя ключами, но волшебным образом никто, кроме самого ребёнка, не будет слышать этот ужасающий звук. И сколько бы девочка или мальчик не кричали, родители, братья и сёстры будут беспробудно спать. А этот страшный старик засунет ребёнка в свой мешок и унесёт в башню, где или съест, или выпьет всю кровь. Последняя часть разнилась. Обычные людские предрассудки. Драгомир не разделял их. Конечно, желчи у этого дряхлого человека было на два десятка молодых, но злым он никогда не был. Если уж говорить начистоту, ему можно было смело доверить воспитание ребёнка. Внук, выросший под опекой этого человека, был лучшим тому доказательством.
Здравствуй, Карло, добродушно сказал старику Драгомир.
Тот смерил его недовольным взглядом, не ответив на приветствие. К сожалению, симпатия была односторонней. Вместо этого ключник процедил сквозь зубы:
Очень долго. Его Святейшество будет недоволен.
«А когда он бывает доволен?» подумал Драгомир, но благоразумно промолчал.
Следуй за мной, приказал Карло тоном, заставившим Драгомира проглотить замечание о том, что сам он доберётся до нужного места быстрее.
Они двинулись по коридору. Впереди старик, каждый шаг которого сопровождался грохотом большой связки ключей, висящей на поясе, а следом за ним молодой человек в чёрном.
Мимо их процессии пробегала торопившаяся по своим делам прислуга. Когда они проходили мимо кухни, до Драгомира донёсся запах готовившегося там жаркого, и он понял, что голоден. Не могло быть и речи просить у старика немного задержаться, так что пришлось продолжать путь, глотая слюну. Они добрались до лестницы, ведущей наверх, но вопреки ожиданиям Драгомира миновали второй и третий этажи, где располагались залы собраний и помещения писарей. Вместо этого они поднялись на четвёртый, отданный под личные покои его святейшества и вход в огромную библиотеку. Первое, что здесь каждый раз бросалось в глаза Драгомиру, это полное отсутствие роскоши, присущей трём нижним этажам. Единственное место во дворце, где соблюдался постулат об отказе от богатств. Здесь не было ни лепнины, ни позолоты. Традиция, не более того. Исключением была дверь из красного дерева, расположенная в конце длинного коридора. Она вела библиотеку и привлекала внимание тем, что была окована золотом и расписана сюжетами из святых книг. Эта дверь охраняла, по чьему-то меткому замечанию, главные сокровища Каарманта. Чтобы охрана была надёжнее, рядом с ней несли стражу два зантийских гвардейца, вооружённые алебардами.
Карло остановился, тяжело переводя дыхание, восхождение далось ему нелегко. Однако Драгомир сейчас не был расположен испытывать злорадство. Он терпеливо ждал, когда старик сможет идти дальше, и гадал, зачем он понадобился Его Святейшеству. Мысль о том, что причиной стала проститутка во дворце, он уже давно отмёл. Так они простояли несколько минут, пока вновь раздавшийся звон ключей не вырвал Драгомира из размышлений.
Стража не обратила на них ни малейшего внимания, даже не ответила на его приветственный кивок. Зантийцы продолжали стоять, сохраняя каменные выражения на лицах. Они не пришли на помощь Карло, когда он, не стучась, попытался сдвинуть с места тяжёлую дверь. Старику не хватало на эти силы и Драгомиру пришлось открыть её за него. Этим он заработал ещё один недовольный взгляд вместо благодарности. Когда препятствие было преодолено, им открылось казавшееся бесконечным помещение, с длинными рядами полок, разделёнными узкими проходами. Да, главный вход сюда располагался на четвёртом этаже, но сама библиотека располагалась и на первых трёх, там имелось несколько потайных дверей, скрытых от посторонних. Зрелище собранных в одном месте знаний всегда завораживало Драгомира. Сейчас он тоже замер на пороге, приоткрыв от восхищения рот.
Немедленно закройте дверь, раздался раздражённый голос.
«Слишком много недовольных стариков для одного утра», подумал Драгомир, но повиновался.
Этот голос принадлежал хранителю библиотеки, ещё более дряхлому, чем Карло, хоть такое было сложно представить. Он подслеповато щурился, пытаясь рассмотреть, кто нарушил покой вверенного ему помещения, а солнце играло бликами на его лысине. Кроме хранителя внутри находилось ещё семеро человек. Пятеро его помощников, молодые парни, младше Драгомира. Им была доверена важная задача они были обязаны ходить за понадобившимися книгами, когда хранитель решал, что их можно выдать. Сейчас все они сидели на лавке, не двигаясь, будто бы боялись нарушить священный покой этого места. Ещё одним посетителем был верзила. При взгляде на него возникал только один вопрос что он здесь забыл? Однако гигант сидел за одним из столов, внимательно изучая толстый фолиант. Это был Томаш Такеди, личный телохранитель Его Святейшества, а кроме того, внук ключника. Когда дверь открылась, он на секунду оторвался от написанного, убедился, что опасности нет и вернулся к чтению. Последним, кого увидел Драгомир, оказался сам Шентвеж. Он сидел, обложившись стопками книг и свитков, за этой баррикадой его было сложно разглядеть. Его Святейшество был единственным, кто не обратил внимания на вошедших. Это тоже был немолодой уже человек, хоть до лет хранителя и ключника ему было далеко. В обрамлявших лысину седых волосах ещё встречались тёмные пряди. Он низко склонил над столом толстое лицо и, водя пальцем по бумаге, читал, бормоча себе под нос. Никто не смел его отвлекать. Прошло несколько минут, прежде чем Его Святейшество поднял глаза. Увидев Драгомира, он произнёс: