Гертруда слегка улыбнулась и уже поднялась, чтобы проводить их, но Грегор прибавил:
Тетя Гертруда, можно вас попросить
Да? удивлённо приподняв бровь, спросила она.
Я хотел бы поговорить с Беатрис, уверенно продолжил он.
Хозяйка дома понимающе кивнула.
Хорошо, Грегор. А я пока провожу Каспара
Она вышла вместе с чародеем, оставив Грегора и Беатрис наедине. И едва девушка услышала скрип закрывающейся за Гертрудой двери, отделявшей кухню и прихожую, как сразу подбежала к Грегору и крепко обняла его. Он почувствовал, как ее грудь дрожит, и, когда она ослабила свои объятия, он внимательно посмотрел на нее. Беатрис плакала: слезы катились по ее щекам, и она никак не могла этому помешать. Грегор ласково вытер ее слезы и мягко, нежно поцеловал ее в губы, запустив руку в ее пышные волосы, вновь обняв ее как можно крепче.
Они с трудом закончили этот поцелуй, не желая расставаться друг с другом. Глаза Беатрис снова стали влажными, но Грегор, не отпуская ее руки, успокаивающе произнес:
Не плачь, дорогая. Всего несколько дней, и мы снова увидимся
Она вытерла свежие слезы рукавом своего платья и произнесла тихим, немного надорванным голосом:
Я буду ждать тебя, любимый
Грегор взглянул на нее и пообещал себе, что сделает все, чтобы она была счастлива с ним, совершено забыв о том, что такое слезы. Он осторожно обнял ее и с огромным трудом прошептал:
Мне пора идти, Беа.
Беатрис крепко прижалась к нему и, отпустив лишь через несколько секунд, переборола очередной прилив слез и заботливо произнесла:
Будь осторожнее. И помни, что я люблю тебя.
Как и я тебя, мой ангел.
Она удивленно подняла на него глаза, услышав это милое для нее имя, как вдруг из прихожей раздался нетерпеливый крик Каспара:
Грегор, поторопись!
Иду! крикнул он в ответ и продолжил уже тише, Пока, Беа.
Грегор улыбнулся ей, медленно развернулся к двери и вышел, чувствуя непомерную тяжесть, тисками сдавившую ему грудь. Оставшись наедине с собой, Беатрис села за стол и зарыдала, уже не в силах сдерживаться.
Сам же наёмник быстро обулся, забрал свой меч и, ещё раз поблагодарив Гертруду за гостеприимство, быстро покинул ее дом в сопровождении недовольного и ворчащего Каспара. Он слышал плач Беатрис, и на душе у него было ещё неспокойнее. Но лишь понимание того, что он увидит её после того, как разберётся с делом всей своей жизни, отрезвляло его, не давая ему вернуться в дом Гертруды за своей любимой
А тем временем, проводив Грегора и Каспара, Гертруда вернулась на кухню и, застав свою рыдающую племянницу, попыталась успокоить ее, но безуспешно Беатрис не могла и не хотела ничего слышать. Тогда Гертруда решила действовать по-другому: она спустилась в кладовку и достала несколько листиков лаванды и иван-чая, потом поднялась обратно на кухню и сварила Беатрис чай. Девушка с благодарностью выпила его и вскоре почувствовала, как ее тело начинает медленно расслабляться, постепенно переходя в состояние сна.
Потом Гертруда заботливо довела Беатрис до своей кровати и уложила ее спать, убрала все на кухне, проверила, закрыт ли замок, и потом легла рядом с племянницей, которая уже давно спала, не дождавшись своей тёти. Поэтому Гертруда решила отложить разговор с ней на следующий день, и, перевернувшись на другой бок, быстро уснула, уставшая после такого насыщенного для нее дня.
Глава 13
Бледный лунный свет озарил кабинет Олерона этим безветренным и крайне спокойным вечером, застав его лежащим постели и занятым чтением книги «Ночи Альзура». С интересом перелистывая страницы, он словно уходил в ее неизведанный и полный опасностей мир мир первой Эры, когда в Хальмстаде только стали появляться маги, желавшие бороться с Древними, и когда был основан орден Незримых, который со времён своего создания всегда был на стороне тех, кто больше ему платил.
Олерон перечитывал эту книгу уже в третий раз, с надеждой полагая, что именно ее чтение поможет ему быстрее уснуть. Однако сегодня он не смог проверить свою догадку в дверь несколько раз постучали, и Олерон, окончательно потерявший всякий настрой читать уже знакомое произведение и нетерпеливо ждать столь драгоценного для него сна, нервно отбросил книгу и недовольно крикнул:
Открыто!
В кабинет вошёл один из посвященных совершенно худой юнец, трясущийся от страха, словно за ним гнался оживший древний монстр.
Вас вызывает Старейшина, прерывистым голосом произнес он.
Олерон резко подскочил с постели, быстро накинул легкий плащ на своё сухое и неестественно бледное тело, желая прикрыть свои шрамы, служившие ему напоминанием о временах его боевой молодости, и раздраженно оттолкнул посвященного, так не вовремя вставшего в дверях.
Ну, что встал, олух! рявкнул он, Дай пройти!
Через следующее мгновение он, словно выпущенная стрела, вылетел из своей комнаты и. побежал в кабинет Старейшины, но, придя на место, с досадой обнаружил отсутствие своего мастера. Оглянувшись, он вновь увидел юнца, принёсшего ему эту весть, и с прежним раздражением крикнул на него, подскочив к нему:
Почему ты мне не сказал, что Старейшины нет в его кабинете!?
А вы и не спрашивали, попытался дерзнуть юнец и сразу же схлопотал за это пощечину от своего наставника.
Где Старейшина!? не своим голосом гаркнул на него Олерон.
Юнец осторожно поправил челюсть, и, сплюнув себе под ноги, глухо ответил, не поднимая головы:
Он сейчас в лазарете.
На лице Олерона появилась злобная усмешка его мечта осуществлялась сама собой, и он был особенно рад тому, что ему не пришлось марать свои без того грязные руки убийством старика. Ведь сейчас, волею непредсказуемой судьбы, единственный человек, с мнением которого он был вынужден до сих пор считаться, находился при смерти, совершенно неспособный к управлению Братством.
Однако Олерон не успел вовремя спрятать свои эмоции посвященный мельком взглянул на него, но его наставник, ослеплённый резко нахлынувшим на него счастьем, с трудом собрал в голос всю трагичность и поспешил исправиться:
Умеешь не вовремя подлезть под руку, проворчал он и, неловко похлопав юнца по плечу, с искренней улыбкой прибавил, Когда мастер выздоровеет, получишь несколько ударов плетью за свою нерасторопность и упрямство.
С этими словами Олерон резко развернулся и уверенной походкой направился в лазарет. Прежняя усмешка озаряла его некогда хмурое лицо ведь даже сейчас он полагал, что его будущая власть, которая будет построена на устрашении, даст большие плоды, чем вся работа его мастера. Но посвящённый, оставленный им в полутьме, каждую ночь окутывавшей всё логово Незримых, думал совсем иначе, дрожа от бессильного гнева и ненависти к своему наставнику.
Спустившись по деревянной лестнице, Олерон попал в комнату травника, которая среди Незримых считалась лазаретом вокруг были развешены различные травы и коренья, большинство из которых он видел впервые, а также стояло несколько ящиков с зельями и ядами, которые только что сделал умелец-травник. Но его привлекло совсем не это почти все Братство стояло вокруг единственной кровати, на которой лежал Старейшина. Он был в сознании, однако слабость постепенно истощала его, и потому старец мог лишь смотреть на плачущих посвященных, искренне сочувствующих ему.
Олерон нетерпеливо растолкал всех, чтобы пройти ближе к своему мастеру, который, едва увидев своего лучшего Незримого, несколько преобразился и даже немного повеселел.
Олерон, пришло твое время. Через несколько дней болезнь добьет меня, но я слаб уже сейчас Теперь ты мастер Братства Незримых, и твое слово закон, медленно произнес Старейшина, стараясь четко выговаривать каждое слово, А теперь сними перстень с моей руки, и дай мне отдохнуть Я чувствую, как силы покидают меня
Олерон почтительно склонил голову и аккуратно снял перстень, поцеловав руку Старейшины. И, как только этот ритуал был закончен, старик устало закрыл глаза и задремал. Травник проверил его ровное и спокойное дыхание, и все тихо покинули лазарет, сохранив на лице грусть и подавленность.
Последними вышли Олерон и травник, и, решив воспользоваться случаем, новый предводитель Незримых оглянулся по сторонам и прошептал: