Зайчиха придержала брата и Короля, что бы пропустить измождённых хуторян вперёд, она объяснила это тем, что сначала нужно приглядеться, все ли дома обитаемы, а тогда, уже, попрситься попить, поесть и всего остального, хотя, на самом деле, она боялась, как бы в Короле не взыграла благородная кровь нувориша.
Хуторские хатки представляли собой жалкое зрелище: полопавшиеся, покрытые трашинами стены, скособоченные крыши, местами дырявые, маленькие чёрные окошкиэлектричество отключили за неуплату, ещё, на второй день после коронации Великого Короля Многоземельного, то есть больше тридцати лет назад. К каждому домику прилегал крошечный огородик, с непригодной, песчанной почвойто чем наделили крестьян при распоевании сельскохозяйственных земель.
Дааа уныло протянула Зайчихапрямо одни пятизвёздочные отели, выбирай любую, не ошибёшься, хуже, уже, не будет.
Зайчиха стала стучаться во все дома по порядку, причитая о своей нелёгкой доле и взывая хуторян к милосердию, но ей, просто, нигде не открывали, даже, не отозвался никто.
Только во дворе последнего дома, они застали старуху, тащившую от колодца ведро с водой.
Бабушка, Зайчиха легко перескочила через завалившийся штакетный заборне откажи, пусти нас переночевать. Сами мы паломники, по святым местам странствуем, благую жизнь ведём, добрые люди нам в пути помогают, и ты, не греши, дай голову преклонить. И накорми. Сильно тебя не объедим, ибо постимся непрестанно.
Старуха, ошарашенная таким напором, поглядела на просителей. Король, облачённый в рваную хламиду, действительно походил на странствующего монаха, правда, будь старуха неподслеповата, возможно королевские объёмы показались бы ей подозрительны, как для непрестанно постящегося, но на глаза бабка была давно слаба, да и вечерние сумерки удачно скрывали роскошь королевских телес.
Заходите, люди добрые, прошамкала старухаесли не брезгуете.
Зайчиха, тут же заскочила в дом, за ней, быстрым шагом, проследовал Король, обогнав старуху, еле тянувшую ведро, только Заяц задержался возле неё, что бы спросить:
А что, бабка, сама живёшь или ещё кто в доме есть?
Сама, сама, ответила старухадавно одна осталась, и помочь некому.
Мы тебе поможем, не сомневайся, усмехнулся Заяц и поскакал в дом.
Спасибо тебе, сынок, поблагодарила Зайца старуха и перехватив ведро в другую руку, потащилась к дому.
Заскочив первыми внутрь, Король и зайцы рассчитовали чемнибудь поживиться, как минимуму хорошими продуктами, которые бабка, без сомнения, от них спрячет, но тут их постигла неудача. В доме стояла такая темень, хоть, глаз выколи, и сам поиск наживы оказался невозможен, так они и простояли, прижавшись, друг к другу, пока старуха не вошла в дом, и почиркав в темноте отсыревшими спичками, разожгла, торчавшую в подставке, лучину.
Зайцы и Король обнаружили себя в тесной комнате с глинозёмным полом, среди старой, допотопной мебели, состоявшей из двух шифоньеров, комода, и древнего диванакушетки, а за старыми занавесками чернел вход в следующую комнату.
Ну, давай, старая, не церемонясь сказала Зайчиханакрывай на стол, угощай гостей дорогих.
А в доме нечего и на стол поставить, прошамкала старухаи крошки хлеба не найдёте.
Так какого рожна вспылила было нетерпеливая Зайчиха.
Но старуха добавила:
В погреб нужно спускаться, там и картошка прошолгодняя и капуста квашенная в бочке, и яблочки кислые есть.
И где у тебя здесь погреб? чуть поостыла Зайчиха.
Тута нету, извиняющимся тоном сказала бабкана улице он.
Ух, ты ж мымра старая! не удержалась ЗайчихаА раньше сказать не могла?
А, раньше, вы и не спрашивали, пожала плечами старухакак из дому выйдешь, на лево поварачивай, увидишь дверцуэто вход.
Зайчиха бросилась на выход.
Погоди, окликнула её бабкаты ключ забыла, погреб под замком, иначе всё давно бы вычистили.
Зайчиха, скрипя зубами от раздражения вернулась, приняла от старухи длинный ржавый ключ, и поспешила на выход, но только, она захлопнула за собой дверь, бабка опять позвала её.
Вернись, не спеши! она подожгла от лучины другую щепку и подала ЗайчихеТам же темно, ни рожна не видать.
Зайчиха, трижды выругавшись, ухватила разожжённую лучину и скрылась за дверью.
Пока старуха переливала воду в треснувший глиняный кувшин, Заяц поджёг, ещй, одну щепу и стал осматривать помещение.
Не понял! он остановился подле стены на которой висели какието изображения в рамкахБабка ты же говорила, что одна живёшь, а чьи, тогда, это фотографии?
Ась? переспросила та, будучи туговатой на ухо.
Это кто такие? во весь голос переспросил Заяц и ткнул пальцем на фото с двумя молодыми людьми, лет двадцати, стоявщими в обнимку со старухой.
Внучки мои родные, старуха подковыляла поближе и подслеповато уставилась на снимки.
И где они сейчас? ей в самое ухо спросил Заяц, и с лёгкой тревогой покосился на вход в смежную комнату, словно опасаясь, что те самые внучки, сейчас, выскочат из неё.
А кто же, теперь, их знает, грустно ответила старухатяжёлая им выпала судьба и всё по моей вине.
Чего же ты натворила? поинтересовался Заяц, уже, успокоившись.
Дело было зимним вечером, зашамкала старухатогда внучата жили со мной, так как никого больше на всём белом свете у них не было, постучалась к нам в дом нищенка, вся укутанная в лохмотья, и попросила приютить её на ночь. А зима выдалась холодная, метели заметали дома по самую крышу, а от мороза, даже, стены лопались. И стало мне жалко эту несчастную, да и внучата мои жалостливые, давай меня упрашивать, что бы пустить бедняжку, а то ведь пропадёт в такую ночь. И мы её завели в дом, усадили у огня, хоть, у нас и почти не оставалось угля, но не пожалели последнего ведра, решили, что дальше, какнибудь, навозом, что запасли мои внучата, когда ходили за господским стадом, протопимся. Отогрелась бедная нищенка у печи, перестала дрожать, расправила плечи. Внучата заварили ей чай из сущённой меллисы и испив его, она совсем согрелась, и запросила поесть. Дали мы ей краюху чёрного хлебца и соли на прикуску. Она покрутила, понюхала, поинтересовалась, а нет ли у нас свежих пирожных, и когда, мы, к сожалению, сообщили ей, что больше, совсем, ничего нет, она проглотила и то что было. Для сна я ей предложила собственную пстель, где у меня и мягкий матрац, набитый сеном, и подушка из тюка соломы, но она, вдруг заупрямилась, затребовала постелить ей двенадцать перин, и подложить под них горячую грелку. Я вынужденна была сказать, что ничего лучшего предложить ей не могу, что за этим ей нужно в господское именье обращаться. Как она прогневилась! Как вскочила! Сбросила с себя рванные лохмотья и оказалось, что была это могущественная Белая Фея. Как закричит она на нас. Как смели, мол, отправлять её в господское именье, когда она, только, оттуда и там её и на порог не пустили, даже, в амбаре не разрешили переночевать. И она осталась всем этим довольна, ибо это есть священно право господское. Но нам прощенья от неё не будет! Мало того, что мы сами лодыри и пьяницы, не хотим трудиться для собственного благосостояния, так мы, ещё, и ей достойный приём оказать отказываемся. И, тогда, она пригрозила, сли я ей, сейчас же не дам миллион, то она напустит на нас суровую кару.
И чё? Дала миллион? выдохнул заинтригованный Заяц.
Да где там! махнула иссохшей рукой старухав миллионах у меня, только, долги исчисляются. Разгневалась от этого Фея оканчательно. И в наказанье наложила страшное заклятье на внучков моих, старуха всхлипнулапревратила их: одного в коллектора; а второго в милиционера
Ух! от ужаса воскликнул Король.
А Заяц перекрестился и продолжил осмотр комнаты. Бесцеремонно пооткрывал ящики комода, запуская лапу в стопки старых, сильно поношенных, панталон и не находя ничего полезного выбрасывал бельё на пол.
Старуха либо совсем ничего не видела в скупом свете лучин, либо заснула, мгновенным старческим сном, сидя на кушетке. Или и то и другое.
Агоу, старая! Заяц запрыгнул на кушетку и ткнул старуху кулачком в плечоОчнись! Открой сомкнуты негой взоры!
Ась? та замигала на косого сонными глазами.