Король Многоземельный, только, стискивал зубы от ярости.
Рука королятестя, резко, превратилась из перископа в неприличный жест и исчезла под грудой монет, а потом и сами монеты, как дрессированнные, полезли обратно в мешок, а тот втягивал их, подобно пылесосу, пока, все они, до последней, не оказались в его ненасытном чреве.
Вот он лежит, распухший от поглощённого золота, на самом краю нар, кажется, стоит лишь, протянуть руку и он твой. Как тут удержаться? Не удержался и Король Многоземельный, протянул руку через узкий проход между нарами, и вот его толстые пальцы, уже готовились вцепиться в округлый бок из грубой пеньки, под которым так соблазнительно выпирали кругляшки монет, но, когда, ладонь, почти, лягла на желанную добычу, изза мешка выскочил корольтесть и с рычанием клацнул длинными острыми зубами, которые были так же желты как и золото.
Многоземельное Величество отдёрнул руку, от неожиданности пульс его подпрыгнул так, что в висках застучало, он поднёс руку к глазам, что бы убедитьсяне отцапал ли чего ему безумный тесть, но, увы, он ничего не мог разглядеть. И, только, теперь он понял, что в камере царит такой мрак, что ни зги не видно! Как же тогда он мог разглядеть алчного тестя? Как это возможно? И он бросил быстрый взгляд на соседние нары, с которых, ещё, секунду назад, его дурачил тесть, но, снова, ничего не увиделабсолютная тьма.
Может мне это всё показалось? задумался Король МногоземельныйДа и как бы тесть сюда попал? Дверь не открываласьэто точно. Значит померещилось, от недоедания
Чтозвякнуло и привлекло внимание Короля.
Это опять был тесть.
На сей раз он, с мешком за спиной, стоял на маленьком пятачке между дверью и нарами.
Вернулся, просипел Многоземельный монарх, завидев тестя, на физиономии которого играла, всётаже, зловещая ухмылка, а зрачки глаз стали тёмнорубиновыми.
Король Многоземельный заметил, что несмолкаемые крики раздававшиеся из соседних камер становятся тише, но не от того, что пытки прекратились, а, будто бы, сами пытуемые, кудато удаляются, а вместо их воплей камеру стал наполнять совершенно не пресущий подобным местам звук, и заслышав его Король пожалел о криках.
В камере заиграла музыка из балета Прокофьева «Золушка».
Корольтесть элегантно приподнял руку, встал на носочки, и, не опуская мешка, закружился в такт музыке.
Ты, совсем, старик, рехнулся, прошептал Король Многоземельный, но голос у него стал до того слабый, что он сам себя еле расслышал.
А музыка играла всё громче, корольтесть закружился на одной ножке, как юла и, внезапно, на самой высокой ноте, сделал высокий длинный прыжок, раскинув ноги параллельно полу, и исчез в стене, целиком, вместе с мешком!
Но отсутствовал в этот раз он совсем недолго, ибо не успела его пятка скрыться в щербатом бетоне стены, как из противоположной, уже, вынырнул вытянутый носочек и корольтесть, снова, заплясал по камере, подбрасывая, затянутые в панталоны с бантами, ноги выше головы. И с каждым движением он становился всё ближе к нарам на которых, выпучив глаза, как сумасшедший, и недвижимый, как бревно, лежал его любимый зять.
Этот манёвр не укрылся и от самого Короля Многоземельного, вызвав в нём бурю сомненийещё никогда тесть не подходил к нему по своей воле. Что же он затеял? Король Многоземельный сжал кулак и погрозил им танцующему тестю, на что тот, лишь, рассмеялся, оскалив клыки, и продолжил движение в сторону нар.
Король Многоземельный хотел подняться, хотел надавать старому сквалыге пощёчин, но как не старался, а перенёсшее чудовищные побои тело, отказывалось подчиняться.
Тесть, уже, стоял над ним.
Озорно подмигнув светящимся глазом, он перекинул мешок изза плеча и, занеся его над лицом зятя, стал медленно опускать.
Король Многоземельный судорожно дёрнулся, но тщетно, мешок приближался, он уже различал контуры нитей мешковины, когда, неожиданно для себя, ощутил на груди, под тогой, чтото тёплое, практические пекущее. Он, слабым движением, сунул руку под тогу, схватил маленеький многоранный шарик и быстро вытянул его.
Хрусталикподарок на Рождество от Святого Николая! Король Многоземельный совсем забыл про него!
Едва ладонь открылась и яркий свет хлынул из хрусталика, да такой силы, какой Король, ещё, в нём не видел. Он разогнал тьму, обжигая и слепя. У Многоземельного Величества побелело в глазах, но во всём теле стало тепло, конечностям вернулась чувствительность и он подскочил, громко ударившись макушкой о верхние нары.
В камере никого не было.
Только жирная крыса, напуганная светом, юркнула под нары. Это был лихорадочный бред.
Король провёл ладонью по лбу, он был весь в испарине, но, уже, холодный, жар спал.
В соседних камерах несмолкали крики, но голоса, уже, были другие, видмо предыдущие получили свою порцию и уступили очередь товарищам.
Тут Король пожалел о том, что в своё время отдал зайцевы часы, и, теперь, будучи отрезан от внешнего мира он, совершенно потерял возможность ориентироваться во времени, а его, как он чувствовал, прошло немало. Больше всего об этом ему подсказывал волчий голод, да и необходимость справления естественных потребностей обострилась нестерпимо. А от воспоминаний о часах, невольно, Королю на ум пришли и зайцы. Пока он тут страдает, эти неблагодарный скоты, поди, обжираются в дворцовой кухне и валяются на перинах, даже, не пытаясь освободить своего повелителя и благодетеля.
Король выругался, слез с нар и заходил по камере, освещая все её углы в поисках санузла.
Поиски результатов не дали.
Августейший вспомнил о жестяном ведре стоявшем под нарами, но от одной мысли воспользоваться подобным устройством его передёрнуло.
В двери чтото клацнуло и Король резко обернулсяэто открылось окошко для подачи пищи, так называемая «кормушка». Король быстро, насколько это позволяли ему отбитые конечности, засеменил к двери.
В окошко сперва заглянул чейто глаз и увидев перед собой круглый, как бочка живот Его Величества, обмотанный тогой, произнёс:
А! Оклыгал! и тут же в грубоматерной форме добавилНемедленно убрать постороннее освещение в камере!
Да не видно ж ничего! крикнул через дверь Король.
После отключения в камере освещения пользоваться своими приборами запрещается! не желал ничего слушать голос снаружиУбрать! Или свести тебя в пыточную?!
В пыточную Король не хотел, потому быстро спрятал хрусталик в складках тоги.
Жрать сегодня будешь? спросили изза двери.
Буду! коротко ответил августейший, решив, что он потом надаёт пощёчин этому холопу за непочтительное обращение с высочайшей особой, а, пока, нужно его не вспугнуть.
В маленькое окошко заехала низкая алюминевая миска заполненная слипшейся белой массой рисовой сечки.
Фи! заворотил носом КорольЭто же риспища бедняков!
Не хочешьне надо! в окошко проникла рука и, схватив миску, потащила её наружу.
А!!! завопил Король и вцепился в исчезавшую в окошке тару.
Пару секунд миска ходила назадвперёд, но в итоге победил голод.
Король вырвал миску, но не сохранил равновесия и упал на задницу, что вызвало у него массу не самых приятных ощущений. Не будем забывать, что именно королевский зад принял на себя большую часть побоев и это давало знать при малейшем соприкосновении пятой точки с любой поверхностью.
Но страдать было некогда.
Король нащупал миску, жадно схватил её, но она оказалась пуста, он лихорадочно пошарил по полу, и вот он! Слипшийся рис цельным куском валялся на грязном полу камеры, монарх поднял его и, громко матерясь, принялся откусывать от него большие куски.
Ты, там! крикнул Король баладёру, уже не боясь лишиться пайкаБеги опрометью, холопская твоя морда, к моему тестюкоролю, да узнай, долго ли будет продолжаться это непотребство! Выполняй! И что бы мигомодна нога там, другаяздесь!
Вот ты как запел! баландёру не понравилась указательная манера общения Его ВеличестваКомпота не получишь!
Какой ещё компот? чавкал КорольЗнаю я ваш компот, берут там всякую разную муть, чушь всякую собирают про меня, если это касается меня, про моих знакомых людей, и про людей, о которых я вообще никогда не слышал. Про какието места, где я бывал. Про какието места, о которых я даже никогда не слышал. Собирают там какието бумажки, фотографии, одежду. Потом создают такой продукт и предъявляют его. А сюжеты эти все снимают за большие деньги, полученные от иностранных спонсоров, что бы показать, что власть плохая, одни онихорошие!