Спокойно, сказала я сама себе, в конце этой истории жалеть придется самого похитителя.
Будто соглашаясь со мной, лошадь тряхнула гривой и остановилась. Каким-то чудом, кляча лучше меня почуяла неладное. Только благодаря ей я заметила, что придорожные кусты качали ветками без всякого ветра. Из них отчетливо слышался шорох. Любой другой человек подумал бы, что ветки потревожил заяц или оленьвокруг Альмагарда в изобилии водились дикие животные. Но так уж случилось, что у меня был дар видеть чужие эмоции, и я сразу поняла, что в кустах прячется человек. Из-за плотно сомкнутых ветвей, волной пробивалось жгучее отвращение вперемешку с фанатичным убеждением, что мир станет лучше, если меня в нем не будет. Рука сама собой скользнула к поясу, ища меч, но его не было. Я сбежала из академии так поспешно, что не взяла даже его.
Я настороженно вслушалась в тишину. Внезапно ее разорвало громким звуком. От неожиданности я чуть не свалилась с седла прежде, чем поняла, что это просто чихнула кляча. Кусты тоже вздрогнули, зашелестев молодыми листьями и выругались с едва ощутимым акцентом.
Фермесец! безошибочно определила я как раз в тот момент, когда кляча вспомнила, что она все-таки лошадь. Она резко дернулась, встала на дыбы и понеслась по дороге со скоростью, более уместной для молодого жеребца.
Так ты притворялась, хитрая скотина! выругалась я, откидываясь назад и натягивая поводья. Хитрая скотина скосила на меня глаза и только прибавила ходу. Город стремительно приближался. Если бы мы ехали с такой скоростью с самого начала, давно были бы на месте. Кобыла врезалась в еле освещенные улицы и понесла по городу, громко стуча копытами по мощеной дороге. Она скакала по грязным закоулкам и пустым площадям, трижды проезжала мимо королевского дворца и замка Рональда, но не останавливалась, а проносила мимо, сколько я не тянула поводья. Поздние прохожие шарахались в стороны из-под ее копыт, посылая мне вслед проклятья. От бешеной скачки я начала уставать и опасно съехала на бок. Обхватывая из последних сил ногами вспотевшие бока кобылы, я решила прибегнуть к последнему методу, наклонилась вперед и прошипела сквозь зубы в ухо лошади:
Остановись, животное, иначе придумаю заклинание, превращающее кобыл в холодец, специально для тебя.
Кобыла поняла угрозу, и понесла еще быстрее. Она проскакала вплотную к каменной стене кабака, придавив мне ногу. Я потеряла равновесие и свалилась на дорожную плитку. Высокий сапог, который я так и не переобула после прогулки по болоту, зацепился за стремя, меня протянуло по земле еще несколько шагов, прежде чем нога выскользнула.
Правый сапог ускакал вместе с лошадью. Босая, помятая, изнывающая от тревоги и желания скорее попасть домой, я поднялась и осмотрелась. Вредная скотина умудрилась сбросить меня на другом конце города. Проклиная все на свете, я захромала в сторону замка, ободранное бедро болело, босая пятка больно стучала по мостовой, небо начинало сереть. Против воли всю дорогу в голове вертелись мысли о заклинании, способном превратить клячу в холодец.
Переговоры как они есть
Замок казался пустым и нежилым. Купол, который когда-то поставил Освальд, так и остался над ним на всякий случай. О том, что внутри все же кто-то есть, говорило единственное светящееся окошко на первом этаже, там, где была кухня. Его живой свет говорил, что няня Мэлли еще не спит, несмотря на позднее время.
Я тихо прошла по пустым коридорам и свернула в нужную дверь. Няня сидела за столом и рыдала, утирая слезы фартуком. Она плакала давно, ее лицо покраснело, глаза опухли, плечи подрагивали. Едва увидев меня, она бросилась навстречу. Ее объятья были крепкими и мокрыми. Она не могла говорить от давящих ее рыданий, и пришлось ждать, пока закипит чайник и розовый цветочек мальвы заварится в фарфоровой чашке. Мальва подействовала безотказно. Мэлли стала понемногу успокаиваться, и без лишних вопросов сама стала рассказывать, что происходило в городе, оставшемся без короля.
Мэлли знала не многим больше меня. Из нового она рассказала, что утром королевские министры, пребывающие в глубокой панике, растрезвонили на всю столицу, что Альберт пропал. Больше они не сумели сделать ничего, и только в отчаянии рвали на себе волосы и выкидывали на кулачках, кто из них пойдет разбираться с аскарскими послами, которые срочно засобирались домой.
Министры даже не попытались организовать поиски пропавших, что указывало на их полную беспомощность в решении хоть каких-либо проблем.
Завтра я пойду во дворец! решительно сказала я. Нужно заставить их отправить королевскую стражу на поиски, а главноедоговориться с послами.
Против воли я подумала, что Рональд, как всегда, был прав. Сейчас сохранение мира с Аскарой было для меня не менее важно, чем поиски пропавших братьев. Я решительно настроилась попасть во дворец. Теперь меня не смогли бы остановить ни стражи, ни демоны, ни маги. Передо мной стояла четкая и ясная цельубедить послов обождать, а министроввзяться за дело и разыскать братьев, и я готова была сделать для этого все. И горе им, если они не согласятся по-хорошему, ведь если я не смогу добиться своего как невеста первого советника, то сделаю это как ведьма-недоучка, и это точно закончиться плохо для всех.
Утро стало набирать силу, и няня Мэлли взялась за меня всерьез.
Ты не можешь идти во дворец в таком виде, заявила она, усаживая меня перед зеркалом. Послы не станут тебя слушать, если ты не будешь выглядеть достойно.
С этими словами она выложила на столик перед зеркалом пять расчесок с разной частотой зубцов и принялась раздирать узлы в моих волосах. Я давно подозревала, что маги придумали бриться налысо только для того, чтобы не мыть волосы и не расчесываться. Когда Мэлли выдирала у меня густым гребнем какой-то особо упрямый колтун, я тоже на секунду задумалась, не последовать ли их примеру, о чем ей и сказала. Няня Мэлли, поставившая твердую цель победить все мои колтуны, ответила, что, возможно, к концу процедуры моя мечта осуществится. Дальше я сносила пытку расческой молча, позволяя себе только вставлять в промежутках между рывками:
Нянечка, миленькая, быстрее!
Но она, едва закончив с волосами, взялась за мои ногти, щедро сдобренные болотной грязью. Вычистить ее из-под ногтей было не так-то просто, но няня Мэлли оказалась крепким орешком и не бросила это безнадежное занятие. Всего через час я выглядела как одна из поклонниц Альбертааккуратная до безобразия, с волосами, уложенными в затейливую прическу, и в платье с бантиками и кружевами.
Какая красота! успела восхититься няня, а я уже выбегала из комнаты, стараясь не думать, как глупо выгляжу.
Во дворце было очень шумно. Споры, переходящие в крик, были слышны еще на улице. В нашем королевстве советникам приходилось непросто. Они, по сути, были детьми, которых жизнь заставила вместо привычных игр заняться государственными.
Каждый год совет выбирался наново. Все, кому не повезло оказаться среди претендентов на роль советников, пытались доказать, почему они не могут взять на себя эту ответственность. У кого не получалосьвходили в совет, вопреки своей воле.
Иногда все участники так талантливо описывали свои недостатки, что заставить их вступить в совет было просто кощунством (великий дар красноречия!). Тогда проблема решалась другим путем. Собравшиеся разбивались по три и играли в кулачки, выбрасывая на пальцах Генерала, Башню или Таран. В этой нехитрой игре Башня побеждала Генерала, а Таран, которым Генерал распоряжался по своему усмотрению, сокрушал Башню. Проигравший вступал в новый поединок, и так до тех пор, пока не набиралось достаточное количество проигравших, из которых в итоге и составлялся совет. Такие несерьезные собрания нельзя было проводить при людях, поэтому они совершались всегда за закрытыми дверями.
Когда я появилась в тронном залепослы, министры и советники уже были готовы перейти ко второму этапу переговоров, то есть к драке. Все немного удивились моему появлению. Я бы даже сказала, что это было эффектно. Уже занесенные кулаки застыли в воздухе, и первый зуб, выбитый у самого нетерпеливого переговорщика, никак не хотел падать на дорогой паркет. Никто не понимал, зачем я заявилась и испортила им удовольствие общения.