Как меня выводил Лелель из замка, какими потайными ходами, по каким улицам вел сквозь городя не заметила. Я была как во сне, будто это не со мной происходило. Хорошей новостью было то, что Лелель, похоже, разобрался в «пьяных» лабиринтах Вираильма и не заплутал. Этим он подрывал теорию Василики о беспомощности мужчин на его улицах.
В себя я пришла в уже знакомой мне гостиной, с наполовину пустой чашкой чая в руках. Лелель, вопреки своей вредной привычке, исчезать не собирался. Он устроился в кресле напротив.
Это мальва? спросила я, распознав на языке знакомый вкус. Голос был каким-то непривычным и прозвучал едва слышно в тишине комнаты.
Мальва, подтвердил Лелель.
Они все у нее
Да, они все у нее и в полной ее власти.
Рядом на диване спала Дэми, поджав под живот ноги. Коля лежал рядом с ней, и похоже, тоже спал. Я оглядела гостиную, которую еще вчера Василика просила не трогать. От когда-то царящего в ней безупречного порядка не осталось и следа. Художественный хаос с творческими элементами теперь царил в ней. Сложно было поверить, что такой шедевральный бардак можно было навести в течение одного дня всего в четыре руки.
Бросив косой взгляд на кухню, я увидела придвинутый к оружейной стенке стул и валяющиеся на полу ножи, булавы и прочие трофеи Василики. Дэми все-таки добралась до оружия матери и наигралась с ним всласть, даже не оцарапавшись.
Изящный стеклянный столик напротив меня был обклеен шерстью? Клей еще не до конца схватился, кое-где свисал потеками, капая на дорогой ворсовый ковер и создавая на нем неравномерный, несмываемый и неприглядный узор.
На когда-то молочно-белых стенах были нарисованы, при помощи рук, ног, а возможно, даже пробегавшей мимо кошки, живописные разводы, не имеющие ни системы, ни логики, ни сюжета. В качестве краски ребенок неопределенного возраста использовал что-то, что, по-видимому, было соусом, который мы купили накануне, как раз перед уходом с рынка.
Платьице Дэми тоже было использовано в качестве холста. В руках девочка сжимала бумеранг, не желая расставаться с добытым оружием даже во сне. Бумеранг был перепачкан чем-то, очень напоминавшим выделения из носа.
Колобок счастливо улыбался во сне. Если Василика выживет, она его все-таки убьет за разгром, который они здесь устроили. Пощады не будет.
Ты знал обо всем с самого начала, правда? не поднимая глаз на шпиона, или кем бы он там ни был, спросила я.
Знал, подтвердил он.
Почему ничего не рассказал?
Рассказывать людям многовредно и неинтересно. Куда полезнее для них самих давать им подсказки. Если бы ты не увидела все своими глазами, то не поняла бы в полном объеме, насколько все серьезно, поспешила бы, наделала глупостей и стояла бы сейчас рядом с Василикой. Или только сегодня отправлялась из освийского порта в месячное плавание до Аскары на каком-нибудь хоть и быстром, но все равно слишком медленном корабле.
Мне не хотелось с ним соглашаться, но возразить было нечего. Мальва и шок помогли мне побороть досаду и обиду на непонятного Лелеля и спросить:
Ну а теперь ты мне можешь рассказать, что произошло? Я понимаю, кто, догадываюсь, как, но не представляю, почему и какое отношение ко всему этому имеешь ты? Ты же не просто шпион? Если шпион вообще.
На кое-какие твои вопросы я отвечу, осчастливил меня Лелель. Устраивайся поудобней, рассказ будет долгим.
Сказка о принцессе
Жила-была одна маленькая принцесса. Она была единственной и любимой дочерью короля. От ее ласковой, доброй улыбки смягчались сердца, уставшие от постоянного боя, и отступала сама смерть.
И хоть в распоряжении принцессы было целое королевство, самое дорогое, что у нее былоэто сказки отца. Король откладывал все дела и сам приходил каждую ночь почитать дочери перед сном. Он читал про птиц-стражей, защищающих их королевство, про могущественных магов и болотниц, про принцесс, заколдованных злыми колдунами и про храбрых рыцарей. Не было такой истории, которую бы не знала маленькая принцесса, но ее любимая была про волшебное зеркало, потому что эта сказка оказалась для нее былью.
Мало кто знал, но в покоях ее отца стоял ларец из серебра, всегда закрытый на крохотный, но прочный замок. Ключ от него король носил на шее и не расставался с ним. В те редкие дни, когда настроение короля было чистым, как летнее небо, он отпирал ларец и показывал своей маленькой дочке небольшое зеркальце. Сердце малышки замирало, и она с восхищением смотрела на завитушки и россыпь цветных камешков в его оправе, маняще поблескивавшие в зеленоватом свете.
Король, смеясь говорил дочери, что это зеркало исполняет все желания, и когда-нибудь будет принадлежать ей. Чудесные картины рисовало воображение Амель при этих словах, и вот уже становились реальными рыцари в золотых доспехах, летающие кони, лестницы, уходящие в небо, приключения и драконы.
Когда-то ларец вместе с зеркалом достался королю от его отца, его отцуот деда, дедуот прадеда и так далее. Как появилось зеркало в их семье, уже никто не помнил, но оно оставляло след в жизни каждого из своих хозяев, чаще всего помогая в трудные минуты, но иногда наоборот все усложняя. Дело в том, что у зеркала был один изъян.
Древние маги, которые создавали его, смогли заставить блестящее стекло работать почти идеально, без побочного действия, но платой за это было каждое шестое желание хозяина. Зеркало исполняло пять желаний подряд, а шестое запоминало и не исполняло никогда.
Это можно было повернуть в свою пользу и попросить в качестве шестого желания, чтобы зеркало разбилось или убило своего хозяина. Тогда, даже попав в руки к врагу, оно бы не сделало этого. Но мало кто играл в такие опасные игры, всегда был риск ошибиться и потерять жизнь или зеркало таким нелепым образом.
Даже зная об особенностях зеркала, его владельцы в пылу страстей часто забывали про счет и навсегда теряли возможность загадать желание, случайно оказавшееся шестым. Зеркало будто напоминало, что нельзя слишком доверять вещам, какими бы волшебными они ни казались.
Маленькая Амель бережно брала зеркало из рук отца и видела в отражении вместо себя взрослую и добрую королеву. Так шли годы, принцесса росла, окруженная любовью и заботой, ее жизнь походила на одну из волшебных сказок, которые она так любила, и казалось, ничто не сможет разрушить этот маленький счастливый уголок, созданный посреди бушующего потока людских страданий и потерь. Но порой разрушить то, что выстраивалось с невероятным трудом многие годы, можно всего за один день. И такой день однажды настал для принцессы.
Она влюбилась. Амель была уже девушкой, жажде приключений и любви ее учили книги, а книги не всегда хорошие учителя. Они искажают реальность и показывают ее не такой, какая она есть. Книги дарят возможность пожить в идеальном мире, где все предсказуемо, где герой не может пасть в борьбе со злодеем, а прекрасная принцессабыть преданной или отвергнутой. В них нет слова «никогда», а в жизни его приходится слышать чаще, чем хотелось бы.
Заезжий, почти разорившийся граф был хорош собой, обаятелен и абсолютно бесчестен. Но влюбленные девушки видят только прекрасное в своих избранниках, превращают их в рыцарей, о которых читали в книгах, и не верят никому, кто указывает на их недостатки.
Умные придворные, которых не обмануло смазливое лицо приезжего графа, твердили, что он нагл, бессовестен, высокомерен и хитер. Не верили только принцесса и ее фрейлины. Бедняжки, они росли на тех же сказках, что и Амель.
В итоге принцесса полностью оказалась в его власти. Через нее граф стал влиять на королевскую волю, был поднят до титула герцога, пожалован деньгами и землями. Дело шло к свадьбе, на которую король нехотя дал согласие, видя, как сильно любит неприятного чужака его дочь.
Платье было пошито, гости приглашены. Со всего мира купцы свозили изысканные сладости, тончайшую посуду с росписью, огромные тюки тканей для украшения стола и церемониального зала.
Все рухнуло в один момент, когда накануне свадьбы принцесса решилась поцеловать на ночь своего жениха и забежала к нему в спальню, восхищаясь собственной смелостью. Поцелуи принцессы вряд ли были нужны герцогу. В это самое время он получал их в изобилии от одной из ее фрейлин.