Ох, Крупп, конечно же, говорил про Скворца.
Скворец не слепой, ему не нужны наши глаза вместо собственных.
И тем не менее, улыбнулся даруджиец, он наверняка весьма утешен вашим самоназначением на сей пост и вашими докладами. Если бы Крупп был Скворцом, онбыл бы.
Был бычто?
Что? Утешен, разумеется.
Обе женщины хмыкнули. Потом одна фыркнула и сказала:
Вот это смешно. Если бы ты был Скворцом. Ха.
Фигура речи
Нет такой вещи, толстячок. Ты пытаешься идти по следам Скворца? Пытаешься смотреть его глазами? Ха.
Скажи, согласилась другая женщина. Ха.
Ты так и сделала, заметил Крупп.
Сделала что?
Сказала.
Верно. Скворец должен был стать императором, когда старого свергли. Не Ласиин. Но она знала, кто был её соперником, не так ли? Поэтому она его разжаловала, превратила в, Худ его бери, сержанта и отправила прочь, далеко-далеко.
Амбициозный человек сей Скворец.
Вообще нет, даруджиец. И в этом вся суть. Он стал бы отличным императором, как по мне. Нежелание браться за работулучший признак.
Любопытная мысль, дорогая.
Не, точно не я.
Прости, что не ты?
Не любопытная. Слушай, Малазанская империя была бы совсем другой, если бы Скворец сел на трон много лет назад. Если бы он сделал то, чего мы все от него ждали, схватил Ласиин за шиворот и вышвырнул из башенного окна.
Он был способен на столь выдающийся шаг?
Обе женщины выглядели обескураженными. Одна повернулась ко второй.
А какой у него шаг? Вроде широкий.
Вторая покачала головой.
Ну, может, и выдающийся. Почему нет?
А сколько там шагать до башенного окна?
Может, нужно было шагнуть как следует, кто его знает.
Ты права, подруга.
Кхм, перебил их Крупп. Выдающийся шаг, милые. Это значитпоступок.
Вот оно что.
А, я поняла. Ты спрашиваешь, сумел бы он сделать это, если б хотел? Конечно. Не нужно становиться на пути Скворца, а если этого недостаточноон умён.
Тогда почему, гадает Крупп, он не сделал этого тогда?
Потому, что он солдат, идиот. Восшествие Ласиин на трон было и так кровавым. Вся империя шаталась. Если люди начинают дружку резать да на окровавленный трон прыгать, остановиться сложно, и всё вокруг разваливается. На него мы все смотрели, так? Ждали, что он захватит трон, разберётся с Ласиин. А когда он просто отдал ей честь и сказал: «Так точно, императрица», ну, всё просто утихомирилось.
Он дал ей шанс.
Разумеется. И что, девушки, думаете, он ошибся?
Женщины одновременно пожали плечами.
Теперь это не важно, сказала одна из них. Мы тут, и тут это тут, а там это там.
Пусть будет так и да будет так, сказал Крупп, вздыхая и поднимаясь. Удивительнейший диалог. Крупп благодарит вас и собирается уходить.
Хорошо. Спасибо за пирожки.
Круппу было приятно принести их. Доброй ночи, милые.
Он неторопливо направился назад к повозкам с провизией.
Когда он исчез во мраке, обе женщины некоторое время молчали, занятые слизыванием сиропа с пальцев.
Потом одна вздохнула. Другая повторила.
Ну что?
Довольно легко.
Думаешь?
Конечно. Он пришёл, предполагал обнаружить тут две головы с мозгами, а нашёл едва ли на одну.
И всё одно болтали много.
Это нормально для дурочек, крошка. Иначе он бы что-то заподозрил.
Как думаешь, о чём они говорят с Рваной Снастью?
Видать, о старухе.
И мне так кажется.
Что-то они задумали.
Я так и знала.
И Рваная Снасть во главе.
Это точно.
Меня устраивает.
И меня. Знаешь, без веток с листьями пирожки какие-то не такие.
Странно, и я о том же подумала только что
Крупп приблизился к другому костру внутри форта на колёсах. Двое мужчин, ютившихся у него, подняли головы, глядя на новоприбывшего.
Что у тебя с руками? спросил Мурильо.
Всё, к чему прикасается Крупп, липнет к нему, друг.
Ну, пророкотал Колл, это мы уже много лет как знаем.
И что с этим проклятым мулом? спросил Мурильо.
По правде говоря, зверь преследует меня, но не обращайте внимания. У Круппа только что состоялась интересная беседа с двумя солдатами. И он рад сообщить, что девушка Серебряная Лиса на самом деле в хороших руках.
Липких, как твои?
Теперь да, дорогой Мурильо, теперь да.
Это, конечно, хорошо, сказал Колл, но чем нам поможет? В той повозке спит старая женщина, чьё разбитое сердцесамая малая её боль, хоть и она способна сломить даже сильнейшего мужчину, не говоря уж о хрупкой старухе.
Крупп рад сообщить вам, что разрабатываются меры всеохватного милосердия. Кратковременные явления скоро уйдут.
Тогда почему бы не сказать это ей? прорычал Колл, кивая в сторону повозки Мхиби.
Увы, но она не готова к такой правде. Это путешествие духа. Она должна сама встать на путь. Крупп и Серебряная Лиса могут лишь немногое, вопреки нашему видимому всемогуществу.
Всемогуществу, значит? Колл покачал головой. Вчера я бы посмеялся над этим заявлением. Я слышал о твоей стычке с Каладаном Брудом. Мне интересно, как именно тебе удалось сделать это, проклятая жаба?
Крупп приподнял одну бровь.
Дражайший собутыльник Колл! Полное отсутствие в тебе веры губит хрупкого Круппа с головы до пальцев ног, которые поджимаются от тоски!
Худа ради, не показывай нам, воскликнул Мурильо. Ты носишь эти сапоги столько, сколько я тебя знаю, Крупп. Сама Полиэль побоится того, что обитает у тебя между пальцами.
И не напрасно! Отвечу Коллу кратко и точноКрупп уверяет, что злоба, нет, ярость, не способна повредить такому, как он, тому, для кого мир, это жемчужина, заточённая в пределах слизистых границ. Ух, если подумать повторно, картина не такая уж и приятная а если в третий раз, так и вовсе отвратительно-ужасная. Крупп попробует ещё раз! Для того, кому весь мирмечта, переполненная цветами и чудесами, которые невозможно вообразить, где даже само время утратило значение к слову о времени, уже ведь очень поздно, да? Сон манит потоком спокойного пресуществления, которое превращает забвение в награду и омоложениеи одного этого чуда достаточно для каждого из нас, чтобы закончить сию постылую ночь! Крупп вскинул руки, махнул ими в последний раз и ушёл. Спустя какое-то время мул побрёл по его следам.
Двое мужчин смотрели ему вслед.
Вот бы молот Бруда попал по этой жирной голове, громко сказал Колл.
Скорее всего, соскользнул бы, возразил Мурильо.
Твоя правда.
Мидии, мозги и вонючие пальцы, Бездна его побери, меня сейчас стошнит.
Высоко над лагерем Карга сложила свои уставшие, тяжёлые как свинец крылья и спикировала к палатке Воеводы. Несмотря на истощение, по её телу пробежала дрожь волнения и любопытства. Разлом на север от лагеря по-прежнему сочился порченой кровью Огни. Великая ворониха ощутила взрыв, ещё когда пролетала над горами Видения, далёко на юго-востоке. И сразу поняла, что́ это.
Гнев Каладана Бруда.
Поцелуй молота, а с нимвзрывная перестройка природного мира. Вопреки царившей тьме, она видела, как хребет базальтовых гор вырос там, где раньше было сердце Серпинской равнины. И волшебство, исходящее от крови Спящей богини, Карга тоже узнала.
Прикосновение Увечного бога. В венах Огни происходили изменения. Павший превращал её кровь в свою. И её вкус я знаю слишком хорошо, ведь кровь эта была для меня материнским молоком. Очень давно. Для меня и всего моего рода.
Изменения пришли в мир там, внизу, под крыломи Карга упивалась ими. Её душа, как душа всякого во́рона из её рода, ощущала прилив сил, заряд бодрости. Она никогда не чувствовала себя такой живой.
Скользя по тёплым потокам воздуха, Карга спускалась, подскакивая на карманах холодного ветраотголосках травматических изменений, взвившихся в атмосферу, когда Бруд высвободил свою ярость. Потом ворониха опустилась вниз и легонько ступила на землю перед шатром Воеводы.
Снаружи казалось, что в шатре темно.
Едва слышно хихикая, Карга запрыгнула под полог.
Ни слова, проревел Бруд из темноты. Ни слова про вспышку моей ярости.
Великая ворониха склонила голову к кровати. Военачальник сидел на краю, обхватив руками голову.
Как пожелаешь, прошептала Карга.