Ла Раи что-то неразборчиво пробубнил себе под нос, а потом кивнул. Ему не только хотелось выяснить сколько денег его пилюли будут стоить во внешнем мире, но и пополнить запасы духовных камней. В конце концов, юноша понимал, что однажды ему может не хватить духовных камней Клана Ла, особенно, если учесть, что с помощью их духовной энергии процесс соединения лепестков золотого лотоса шел куда быстрее, чем при вливании обычной духовной энергии. Сейчас у него имелась обширная коллекция целебных трав, а вот духовных камней постепенно становилось все меньше, ведь на один лепесток их уходило около тысячи. От этой мысли Ла Раи не удержался от очередного вздоха. На запечатленном в его душе озере растут миллионы золотых лотосов, в то время как он поглотил лишь около тысячи, однако это довольно ощутимо резануло по его бюджету. Такими темпами он истратит все духовные камни, но так и не объединит в себе все лепестки золотого лотоса.
Он проводил Бай Юньлая и хотел было вернуться к размышлениям, как внезапно вдалеке вспыхнул яркий луч света. Внутри летела изящная, стройная девушка. Это была ни кто иная, как Вэй Юйянь. Проклиная свое невезение, Ла Раи тяжело вздохнул и быстро скрылся в Пещере Бессмертного.
Тан Хао!
Одновременно с ее окриком каменная дверь в Пещеру Бессмертного задвинулась на место. А потом изнутри послышался голос Ла Раи:
Тан Хао нет дома.
Глаза Вэй Юйянь яростно полыхнули. На ее шее взбугрились вены, а сама она стояла у двери в Пещеру Бессмертного и скрипела зубами. За последний год она несколько раз пыталась поймать Ла Раи, но он либо отсутствовал, либо сидел, запершись в пещере. Словно завидев какого-то демонического зверя, каждый раз при ее появлении он спасался бегством. Это невероятно ее злило. Сквозь стиснутые зубы она процедила:
Тан Хао, ты прячешься от меня, потому что боишься, что люди узнают какой-то твой секрет?!
В каждый свой визит она говорила запертой двери нечто подобное. Она все сильнее верила, что у Тан Хао есть какой-то страшный секрет. Такое его поведение в каждый ее визит с новой силой воспламеняло уже было потухший в ней огонек ярости. При упоминании его имени возвращалось странное чувство раздражения и ей очень хотелось наложить на этого Тан Хао руки.
То, чего ты не видишь, не может тебя раздражать. С глаз долой из сердца вон, так вроде говорят? из-за двери в Пещеру Бессмертного донесся голос Ла Раи.
Глаза Вэй Юйянь пораженно расширились. Она начала молотить кулаком по каменной двери. Дверь дребезжала, но не поддавалась.
А теперь уходи, я переплавляю пилюли, потребовал Ла Раи.
Ты выйдешь или нет?
Кхэ-кхэ, Старшая Сестра Вэй, я правда переплавляю пилюли!
Кто это тут твоя «Старшая Сестра»? Я Мастер Шэнгуань, а ты всего лишь мастер-алхимик. Хочешь отсиживаться за дверью? Посмотрим, насколько тебя хватит.
Ладно, пусть будет Собрат Даос Вэй. Знаешь, в прошлый раз ты сторожила меня у Пещеры Бессмертного целую неделю. Это стало причиной множества клеветнических слухов. Ни мне, ни тебе не пойдет на пользу, если наши собратья по Секте будут нас обсуждать в подобном ключе, разве ты не согласна?
Ах, ты
У меня нет ни жены, ни нареченной, поэтому я внимательно отношусь к своей репутации. Такого рода слухи недопустимы. Собрат Даос Вэй, пожалуйста, не надо бросать тень на мою репутацию. Уходи.
Ла Раи вздохнул. На самом деле интуиция Вэй Юйянь невероятно его пугала. Несколько лет он избегал ее, будучи убежденным, что, если они встретятся лицом к лицу, она обязательно что-то заметит. Если она как-то догадается, что он на самом деле Ла Раи ему даже думать не хотелось к каким чудовищным последствиям может привести ее открытие.
Вэй Юйянь стиснула зубы и гневно топнула ножкой, после чего развернулась и ушла. Почувствовав ее уход, Ла Раи с облегчением выдохнул. Его губы скривились в кислой улыбке. Подразделение Лунной Пилюли было прекрасным местом, которое омрачала только Вэй Юйянь. Пока она была рядом, он не чувствовал себя в безопасности.
«Если она продолжит досаждать мне, тогда придется придумать способ с ней разобраться»
Его глаза холодно сверкнули, на лицо вернулось его дежурное спокойное выражение, а мысли о Вэй Юйянь отошли на второй план.
Взмахом руки он вызвал земное пламя в Пещере Бессмертного. Прямо над источником огня возникла алхимическая печь с тремя выгравированными журавлями. Алхимическая печь покраснела от жара, а три журавля стали цвета крови. Казалось, что они могут вспорхнуть с поверхности печи в любую секунду. Пугающее зрелище. Ла Раи выменял эту печь Кровавого Журавля у бывалого мастера-алхимика за большую коллекцию целебных пилюль и трав. За время использования он успел к ней привыкнуть. Печь быстро краснела, но Ла Раи стоял в стороне, не обращая на нее внимание. Выглядел он задумчиво.
Какую пилюлю переплавить на аукцион пилюль размышлял он.
В его голове потоком проносились сотни алхимических рецептов, но ни один из них не привлек его внимания. Прошло достаточно времени, чтобы успела сгореть палочка благовоний. Алхимическая печь полностью окрасилась в цвет крови, кровавое сияние залило всю Пещеру Бессмертного. Внезапно глаза Ла Раи заблестели.
Я переплавлю ядовитую пилюлю!
Согласно пониманию Дао алхимии юноши, ядовитые пилюли обычно не имели рецепта, который можно было передать другому алхимику. Их обычно создавали случайно или по воспоминаниям мастера-алхимика. Это предотвращало передачу любых неразрешенных формул. Ядовитые пилюли считались своего рода табу. Тем не менее, большинство мастеров-алхимиков исследовали данный вопрос и так или иначе переплавляли такие пилюли. Мастера-алхимики делали это не только, чтобы доказать свой навык в Дао алхимии, но и показать глубокое понимание трав и растений. Только с дотошным знанием различных трав и растений можно изготовить уникальную ядовитую пилюлю, авторство которой будет принадлежать лишь одному алхимику; пилюлю, созданную одним человеком, эффект которой не по силам будет рассеять и десяткам тысяч людей. Все мастера-алхимики хотели создать нечто подобное.
Ла Раи сделал глубокий вдох и сел в позу лотоса у алхимической печи. Он позволил жару проникнуть в каждую клеточку его тела, а потом закрыл глаза и принялся медитировать в тишине.
Шли дни. Огонь по-прежнему горел. Печь Кровавого Журавля ни капли не потемнела, всё это время она сохраняло свой ярко-красный цвет. Семь дней спустя Ла Раи открыл глаза. Они решительно блеснули.
Эта ядовитая пилюля будет не для врагов, а для себя. Яд, и в тоже время не яд. Снадобье, и в тоже время не снадобье. Такая пилюля
Перед его внутренним взглядом появился странный золотой огонек, он постоянно изменялся, принимая разные очертания. В один момент перед ним стоял человек, в другой он видел уже лотос, а в третий орхидею. Этот цветок отличался от образов, что всплывали перед Ла Раи раньше. Все потому, что к золоту примешивался кроваво-красный. Орхидея полностью окрасилась в цвет крови, после чего сменилась кроваво-красным лотосом. Однако лотос не выглядел на самом деле кровавым казалось, что кровью были запятнаны его лепестки.
Проколи меридианы Ци во всем теле; изруби их на множество кусков; преврати тело в сокровище; раскрой настежь грудь; раздави разум; собери вместе десятки миллионов намерений убить; взорви Дао Колонны внутри Ядра-моря; уничтожь душу жаждой убийства; соедини смертную душу с духами; используй силу убийства, дабы разрушить сознание; разум и Ядро-море в миг сливаются в ничто; эта безумная Дьявольская Воля превратится в губительное сердце; оно заставит культивацию подняться до небес! Это не сжигание души, это нечто большее! Эта пилюля будет зваться Пилюлей Золотого Дьявола! Ибо эта Воля может принадлежать только дьяволам!
Залитые кровью глаза Ла Раи ярко блестели золотом. Правой рукой он схватил бездонную сумку и взмахнул ей перед собой. В миг перед ним возникли десять тысяч вариаций целебных трав. Со стороны всё действо в залитой кровавым светом пещере выглядело, как какая-то дьявольщина. Руки Ла Раи двигались с невероятной скоростью, отбрасывая на стены пещеры танцующие тени. Весь разум юноши, вся его энергия вливались в алхимическую печь. Он стимулировал рост и превращал целебные травы в порошок; он создавал гибриды только ради одного особо корешка.