Старик пораженно разинул рот. Уже второй раз он стал очевидцем того, как с совершенно чистого неба ударила молния. Молния выглядела как обычное природное явление, но даже так она обладала силой уничтожить практика начальной ступени Создания Ядра.
Расплата! вскричал большеголовый патриарх. Воздаяние за грехи! Тебе не скрыться от кары небесной, злодей!
Весь дрожа, он громко расхохотался. Ла Раи мрачно покосился на небо. Он сразу понял, что большеголовый патриарх растерял волю к сопротивлению, поэтому его внимание полностью сосредоточилось на небе.
«Уже второй раз», подумал он.
Недоброе предчувствие, не покидающее его всё это время, стало только сильнее. Не прошло и двух недель, а в него уже ударило две молнии, причем в совершенно случайное время и без какой-либо системы. Молния била с невероятной скоростью и, судя по всему, не была привязана к какому-то особому времени или месту. При этом от обоих молний разило аурой Треволнения Небес.
Обычные практики отродясь не видели такой ауры, но Ла Раи она была отлично знакома. Он даже не сомневался, что это была молния Треволнения.
«Почему она это делает? мысленно спросил он. Раз молния ударила уже два раза, значит, в будущем будет и третий? А может, еще больше?..»
Он внезапно вспомнил слова зеркала, прежде чем они с попугаем отправились отдыхать: когда-то он с попугаем помог преодолеть Треволнение одной девушке, только она в конечном итоге попыталась их убить.
«Только не говорите мне что это последствие задержки Треволнения? На меня и дальше постоянно будут обрушиваться молнии?»
Ла Раи поморщился и, переведя взгляд на большеголового патриарха, холодно спросил:
Хочешь выбрать способ, которым умрешь?
Из земли внизу выкопались свирепые лианы, они мерно раскачивались из стороны в сторону, но пока не приближались. Однако во рту на конце каждой лианы блестел ряд острых зубов, с которых капало нечто вязкое. Их золотистый оттенок, причудливая манера движения, смертоносность, а также исходящий от них запах гнили любого бы поразили до глубины души.
Большеголовый патриарх громко рассмеялся и одарил Ла Раи презрительным взглядом. С горделивым выражением лица он поднял руку к своему лбу. Он не станет молить о пощаде. Учитывая оставленную им дорожку из трупов, большеголовый патриарх как никто другой понимал, что сегодня ему не избежать смерти. Но раз уж он скоро умрет, то напоследок громко хлопнет дверью.
Но как только его рука коснулась лба, в небе опять из ниоткуда возникла молния. В мгновение ока она оказалась в десяти метрах над Ла Раи. Но после прошлых двух молний юноша гораздо внимательнее следил за небом. В момент начала удара он хлопнул по своей бездонной сумке и вытащил полупрозрачное воплощение души патриарха клана Цзы. С золотой маской его соединяла тончайшая нить, не давая ему сбежать, даже оказавшись снаружи. Его жизнь целиком и полностью находилась во власти Ла Раи.
Поначалу патриарх клана Цзы растерянно оглядывался, его еще ни разу не вытаскивали из заточения в такой манере. Впервые за много лет он вновь увидел небо. Но прежде, чем он успел в чувствах вздохнуть, Ла Раи поднял его над головой. С грохотом молния угодила точно в воплощение души патриарха клана Цзы. Патриарх издал душераздирающий вопль и задрожал. В этом вопле смешались боль и ярость. Его изрядно напугало, когда воплощение души чуть не раскололось. Он в панике начал делать всё от него зависящее, чтобы вновь его уплотнить. Если воплощение души рассеется, он исчезнет вместе с ним. Удар молнии быстро разогнал остатки растерянности у патриарха. Паря в воздухе, он взревел и посмотрел вниз на Ла Раи. Если бы ненависть убивала, то юноша сейчас бы рухнул на землю замертво.
Молнии не стали ограничиваться всего тремя ударами. Буквально через пару вдохов с неба сорвался четвертый разряд. Прежде чем он достиг цели, Ла Раи с каменным лицом подбросил над собой патриарха клана Цзы. И вновь молния попала в него. Патриарх клана Цзы отчаянно завопил, мысленно благодаря Небеса за то, что сделали его воплощение души таким крепким. Несмотря на свой жалкий вид, после нескончаемой пытки зеркала он приобрел определенный запас прочности. После второго попадания патриарх клана Цзы стал практически полностью прозрачным. Не успел он толком оправиться, а с неба обрушилась пятая молния.
Большеголовый патриарх пораженно наблюдал за происходящим. Впервые, оказавшись лицом к лицу с Ла Раи, он не мог скрыть страха в глазах. Ему даже было немного жаль воплощение души. На своем веку он повидал немало безжалостных людей, но еще никогда ему не встречался кто-то похожий на Ла Раи. Такие, как он, не побоятся совершить любое зло, даже если оно приведет в ярость людей и богов.
«Воплощение души без того в плачевном состоянии, и он всё равно так над ним издевается, подумал большеголовый патриарх, Интересно, чем бедная душа так ему насолила Судя по его состоянию, еще немного, и душа полностью рассеется».
Он тихо вздохнул, впечатленный жестокостью Ла Раи. Теперь в его голове окончательно сложился образ преследователя:
«Этот парень, должно быть, слишком хотел жить и действовал недостаточно решительно. Поэтому его душу похитил этот злобный юнец. Но яне он. Моя воля крепче стали. Я не закончу жизнь так. Ведь если он захватит мою душу, я буду обречен на жизнь полную пыток и черного отчаяния».
Достаточно настроившись, большеголовый патриарх уже было хотел ударить себя в лоб, как вдруг он задрожал, а его решимость угасла.
Он с недоверием и ужасом уставился на Ла Раи.
Тот, видя, что воплощение души находится на грани распада, сверкнул пурпурным светом из глаз и выплюнул шарик золотого Ци со своей жизненной силой. Шарик был совсем крохотный, но его хватило, чтобы раны воплощение души патриарха клана Цзы начали стремительно заживать. Когда исцеление практически завершилось, с неба ударила шестая молния. Грохот тотчас перекрыл отчаянный вопль. В глазах патриарха смешались боль, отчаяние и безысходность. Так смотрят люди, которые с радостью предпочли бы умереть, чем продолжать так жить.
Большеголовый патриарх покрылся холодным потом и побледнел. Секунду назад он собирался разразиться пафосной речью, но сейчас слова застряли у него в горле. Рука, чуть не поразившая его лоб, безвольно упала вниз. Последние капли гордости в его глазах сменились безысходностью. Он внезапно осознал, что даже если убьет себя, это не отменит того факта, что он являлся практиком. Для изъятия души практиков в момент смерти существовало множество способов. Он мог попробовать самодетонацию, но видя насколько искусно Ла Раи мучил свою жертву, большеголовый патриарх пришел к выводу, что, вполне возможно, в смерти ему не удастся найти спасения. Он не боялся смерти, куда сильнее его страшила жизнь, при которой смерть будет казаться долгожданным освобождением.
Ла Раи не обращал внимания на большеголового патриарха, вместо этого всё его внимание было обращено к молниям и душе патриарха клана Цзы. Он с интересом отметил, что даже на грани полного коллапса, искры, оставшиеся от молнии, сливались с душой. Благодаря исцеляющей жизненной силе Ла Раи воплощение души патриарха клана Цзы уместило в себя гораздо больше молний.
«Переплавка Души Молний, вот, значит, как?.. Похоже, для полной переплавки придется пойти на некоторые жертвы!»
Ла Раи с блеском в глазах осмотрел небо в поисках новых молний. Спустя время, за которое сгорает половина благовонной палочки с неба обрушилась последняя молния. Когда патриарх клана Цзы поглотил и её, Ла Раи убрал бедолагу обратно в золотую маску. Фантомный старик всё это время поносил юношу на чем свет стоит.
Наконец Ла Раи задумчиво перевел взгляд на большеголового патриарха. Он поднял руку, собираясь прикончить старика, скормить его лианам, а после получить его секретные техники. Всё-таки совсем недавно старик был готов к смерти. Не важно, сколько Ла Раи будет его мучить, он никогда не узнает, не соврал ли ему старик относительно своих техник. Увидев занесенную для удара руку, большеголовый патриарх задрожал и заплетающимся языком пролепетал:
С-с-с-обрат д-д-даос выслушай меня. Я знаю местонахождение секретных павильонов сокровищ всех трех великих сект. Там спрятано немало ценных сокровищ! Я отдам тебе все сокровища моей секты Талисмана. Я сделаю все, что скажешь: встречусь лицом к лицу с веером из острых клинков, ступлю в море пламени, только скажия всё сделаю!