Спасибо, товарищ старшина.
Беги давай, время не теряй, а я на стадион, своих лодырей погоняю. В двадцать минут девятого построение на завтрак. Не опаздывай, шкуру спущу.
Есть, не опаздывать.
Бежать было легко, воздух свежий, по-осеннему морозный. Утренний туман доходил лишь до середины сопки. Очень удобное для пробежки место, извилистая тропинка постепенно поднималась почти на самую вершину. Нельзя сказать, что тропинка пролегла между деревьев, скорее, она пролегла там, где ей позволили деревья. Это были матерые сосны. Иные в два обхвата, голые у основания и лишь ближе к вершине была огромная копна веток. Борьба за солнце тут была нешуточная. Изредка попадался кустарник, но он был гостем, которого терпели до поры до времени. Вся тропинка была усеяна сухими веточками, шишками и переплетена мощными корневищами. Чьи-то неумелые ноги содрали кору с них, но не победили. Было ощущение, что он подружится с этой тропинкой.
Совсем недавно тут пробежали четверо, шаг широкий, тяжелый. Ботинки армейские, подошва мягкая снаружи, но не очень гибкая. Таких людей и такой обуви он в части пока не видел. Скорее всего в районе этого леса расположена не только их часть. Ваньке стало интересно понаблюдать еще за этими бегунами. Тем более что тропинка не собиралась разветвляться.
Один из них припадает на левую ногу, скорее всего старая рана, не болит, а привычка осталась, иногда перестает хромать забываясь. Второй бегун тоже очень интересный. Не охотник, но бежит почти не смещая мелкий мусор, очень экономный шаг, но шире чем обычно. Как будто с него только что сняли килограмм тридцать, а бегун еще не перестроился. Третий осторожничает, бежит не ровно, по сторонам все смотрит, кого-то выглядывает, или по привычке смотрит по сторонам.
Последний бежал не по своей воле. Он был слишком тяжелый для таких пробежек. В таком состоянии он больше чем двадцать километров не пробежит. Иван мысленно слышал тяжелое дыхание и ворчание этого тяжеловеса. «Зачем они его потащили с собой? Он, явно, не в своей тарелке». Как и следовало ожидать, через пару десятков метров были видны следы падения. Корень, за который зацепился новый знакомый Ивана, просто вырвали из земли. Падение было достаточно болезненным, в этом месте на тропинке было много угловатых камней и переплетений из толстых корней. Один из камней, по-видимому, впился в колено и наверняка поцарапал. Крови на нем не было, но характерные следы говорили, что этот камешек пытался раздавить всей своей массой очень тяжелый человек. Камень продавил часть материала в попытке порвать штаны напавшего на него, но не справился с этой задачей. На месте падения не видно было следов от рук, падать он умел, но нервы ни к черту. Недалеко виднелся след во мху. Там раньше лежала сухая ветка, теперь её нет, видимо закинул в лес. Это было совсем недавно, каких-то пять-десять минут назад. Странно, Иван не слышал никаких звуков. Ведь должен же был этот «дуболом» вскрикнуть, когда падал, или сматериться, когда вымещал злобу на палке.
Так и есть, ногу он подволакивал, или действительно ушибся сильно, что вряд ли, было бы видно, или кривлялся, чтобы его больше не брали с собой. Скорее второе. По тому как он перекатился после падения, он тренирован и не плохо тренирован, такие царапины ему как слону дробина. Такими темпами Ванька скоро нагонит их команду, след совсем свежий. Он достал из кармана пучок подорожника, который сорвал на ходу еще возле КПП, скорее по привычки, чем по необходимости, и начал его разминать. Сам он уже давно не пользовался подножными лекарствами, но всегда собирал их и готовил к долгому хранению, если на то была необходимость. Мало ли кому пригодятся на заимке. Да и в обиходе не раз помогали, так привычка и выработалась.
Тропинка пошла под горку и сразу стало видно столпившихся военных. На тропе сидел этакий шкаф и, кулаком, больше похожим на пивную кружку, грозил смеющимся товарищам. Это были прожженные вояки явно офицерского состава, ну может прапорщики, но то, что военные до мозга костей было понятно сразу. Они тоже заметили Ваньку, и старший стал его внимательно рассматривать, видимо не часто на их пути встречались солдаты-срочники. Даже дуболом перестал жаловаться на еле заметную царапину у колена и начал раскатывать штанину, все-таки порванную на месте удара о камень. Поравнявшись с ними Ванька поздоровался и подал размятый подорожник. Улыбнулся уголками губ и побежал дальше. Дуболом недоверчиво протянул руку, но всё же взял из рук незнакомого парня «не пойми что». Сразу то и не понял, что это подорожник, рука сама потянулась на встречу, не одергивать же.
Спасибо, малой. Как гром среди ясного неба послышался голос дуболома, когда он понял, что в руках. Ванька поднял кулак вверх, но оборачиваться не стал, и так все понятно, зачем лишние слова.
Хм, а подорожник-то уже помят, он знал, что мы рядом. Следил что ли?
Не, Петрович, я бы заметил. Не было за нами никого. Я его почуял перед подъемом, когда Митяй тут изображал потерпевшего. Он ногами притоптывать начал, чтобы не напугать появлением. Догнать его?
Нет, не надо. Гвоздь, выясни, что за хлопец. Он из новобранцев, ракетчик. Форму сегодня надел первый раз, сапоги еще не разносил, скрипят. А кто слышал его шаг?
А никто, не слышно было, пока топать не начал. Пару раз топнул и снова тишина.
Все удивленно посмотрели на пожилого воина, потиравшего ногу. Рубец на ноге от осколочного ранения. Видимо старая рана иногда ныла.
Рассказывай Григорий Иванович.
Да чего рассказывать, парень из охотников, след его посмотри, ни одна иголка с места не сдвинулась. Увидел как Митяй разворошил тропинку, сразу понял, что повредился немного. Подорожник свежий разминать начал. А ты подорожник, где видел? Вот то-то и оно, что только в начале тропы, возле дороги, значит заранее взял. На рефлексах. Не травку же он сюда собирать рванул.
Хорошие нынче ракетчики пошли.
Бежит ровно, подъем у них в семь? Время ближе к восьми, сейчас обратно пойдет.
Минут через пятнадцать он действительно повстречался им. Вся компания дружно подняла кулак на согнутой руке, явно передразнивая Ваньку. Он не растерялся и тоже поднял кулак. Все улыбнулись и, молча, продолжили бежать, но уже в разные стороны. Дуболом пыхтел, но больше не жаловался. Через порванные штаны был виден растертый подорожник на коленке. Ванька был уверен, что он даже не заметил эту царапину, но подорожник втирал основательно, чтобы тот аж до кости дотёрся. Лечить так уж лечить Прям как у Розенбаума. Не возьмут они его больше с собой. Точно не возьмут. Не любит дуболом бегать, будь его воля, он бы просеку сделал, чтобы покороче было. Количество и толщина деревьев при этом, не повлияли бы на скорость его бега. Вот так насквозь и пробежал бы выкосив весь молодняк.
Время он рассчитал правильно, успел помыться и объявили построение на завтрак. Как оказалось, распределение новобранцев он все-таки пропустил, поэтому при построении его впихнули в третье отделение, а командир отделения показал кулак за нерасторопность. Кормили безвкусно, но сытно. Хлеб был с запахом спирта и на вкус был очень необычный. На немой вопрос новобранцев ответил сержант: «это проспиртованный хлеб, опять склады разворошили, меняют запасы на свежие, а нам теперь эту фигню неделю лопать. Шевелитесь, не дома на именинах, на кормежку двадцать минут, кто не успел, тот уходит голодным».
За Ванькиным столом оказалось аж трое из новобранцев. Видимо решили сесть рядом. Как-никак знакомые уже, вместе ехали. Ели молча, но, когда закончился хлеб на столе, один из них соскочил и, не теряя времени, пошел взять хлеб с раздачи, пусть хоть проспиртованный, зато он есть. Иван заметил краем глаза, что возле раздачи происходит какое-то движение и стал следить за происходящим. Один из поваров срочников, по неведомой причине опять из солнечного Азербайджана, прижимал бедного парня к стенке и под улюлюканье земляков щелкал по носу. Оказалось, что практически все повара азербайджанцы. Что это? Совпадение? Вряд ли. Сержант не замечал, или делал вид, что не замечает происходящего. Никто не хотел связываться с отморозками, которые держались компанией. Парню было бы худо, если бы не вилка, неожиданно воткнувшаяся в косяк возле уха азербайджанца. Характерный стук мгновенно прервал всё веселье. Алюминиевая вилка очень глубоко вошла в деревянный косяк раздачи и явно напугала всю компанию. Никто не видел, что произошло, и откуда она взялась. Парня он отпустил сразу же, и вся дружная компания растворилась на кухне. Инцидент был исчерпан, хотя не все поняли, почему от бедного салаги так быстро отвязались. Ванька доедал макароны ложкой. Бледный салага упал на свой стул, посмотрел на Ивана и подал ему свою вилку и хлеб. Его аппетит остался возле раздачи. Так ничего и не понявший сержант встал из-за стола и посоветовал поторопиться.