Многие считали, что серебристые волосыдобавление недавнее, как бы насмешливый поклон в адрес правителя-затворника Черного Коралла. Плитки, из которых строится поле, выполнены в аспектах Тьмы, Света и Тени. Великий Град и Оплот связывали с Черным Кораллом, хотя на самом деле прототипом постоянно растущего города (пятьдесят плиток в обычном наборе, и игроки при желании могли сделать еще) был Харканас, Первый город Тьмы.
Но это все мелочи, не имеющие отношения к самой игре.
Единственный тисте анди среди публики «Скребка», Спиннок Дюрав сидел за столом с четырьмя соперниками, а вокруг собралась толпа зрителей, вот уже целых пять колоколов наблюдавших за грандиозной партией. Клубы дыма, сквозь которые еле пробивались огни факелов и свечей, скрывали из виду потолок таверны. Потолочные балки опирались на грубые колонны, кое-как сбитые из обломков старого дворца и Лунного Семени. Часть опасно покосилась и покрылась трещинами. Неровный пол был выложен плитами и брусчаткой, где скапливались лужицы эля, по которым ползали укрытые панцирем саламандры. Опьянев, они настойчиво пытались совокупиться с чьим-нибудь сапогом, так что приходилось их раз за разом отпихивать.
Провидомин сидел напротив Спиннока. Двое других игроков уже присягнули на верность королеве в опаловом венце, за которую играл Провидомин, и выступали в качестве вассалов. Войско третьего загнали в угол поля, и он теперь решал, к чьему лагерю примкнуть.
Встань и он на сторону королевы, Спинноку пришлось бы несладко, но не более того. В конце концов, он играет в эту игру уже без малого двадцать тысяч лет и знает, как выходить из подобных ситуаций.
Спиннок был крупнее многих тисте анди, по-медвежьи широкоплечий и грузный. Длинные непослушные волосы слегка отливают рыжиной. Лицо плоское, выступающие скулы, глаза расставлены в стороны. Тонкий рот искривлен в неизменной усмешке.
Провидомин, ты прирожденный мастер «Кеф Танара», сказал Спиннок, пока третий игрок тянул с решением, а народ из толпы засыпа́л его советами.
Соперник молча улыбнулся в ответ.
Удачный бросок костяшек на прошлом ходу принес в королевскую сокровищницу Провидомина наемничью монету. В игру еще не вступили четыре фигуры. Спиннок предполагал, что Провидомин зайдет в тыл к тисте анди или же устроит вылазку с фланга, чтобы прижать третьего короля, если тот примкнет к сопернику или сохранит независимость. С другой стороны, плиток осталось мало, Врата не выложены, так что лучше не торопиться.
Третий игрок сунул руку в мешочек и вытащил плитку, зажав ее в кулаке. Зрители затаили дыхание, игрок встретился взглядом со Спинноком. В его глазах читались тревога и жадность.
Три монеты, тисте, и я служу тебе.
Спиннок сжал губы и покачал головой.
Я, Гарстен, вассалов не покупаю.
Тогда ты проиграешь.
Провидомин, думаю, тоже не станет покупать твою преданность.
Иди ко мне, сказал Провидомин, только как подобает, на четвереньках.
Гарстен забегал глазами, прикидывая, укус которой из гадюк будет менее болезненным. Тихо выругавшись, он раскрыл ладонь.
Врата!
Какое счастье, что ты сидишь справа от меня, сказал Спиннок.
Ухожу в них!
Трусливый ход, но ожидаемый. Только так Гарстен мог сберечь накопленные монеты. Другие игроки наблюдали, как он выводит свои фигуры с поля.
Ход перешел к Спинноку. Врата дали ему наконец возможность призвать пятерых драконов, собранных во время партии. Чудища легко пронеслись над изощренными укреплениями Провидомина, превращая их в руины; только одно пало под отчаянным колдовским градом двух Высших магов, засевших на башнях Оплота.
Удар выкосил две трети Внутреннего круга соперника и практически отсек королеву от подмоги.
Оставив противника без укреплений и командиров, Спиннок собрал наемников в кулак, усилил их элитным полком конницы и рассек неприятельские войска надвое. Вассалы тут же вышли из повиновения и тоже начали отступать через Врата, напоследок терзая потрепанные силы Провидомина. Когда очередь наконец дошла до него, все было кончено, и Провидомин повалил королеву набок в знак поражения.
Зрители загомонили, расплачиваясь друг с другом по ставкам.
Спиннок Дюрав сгреб выигрыш.
Ресто! Кувшин эля!
Да уж, щедро ты соришь моими деньгами, съязвил Провидомин, усмехаясь.
В этом и есть смысл щедрости, дружище.
Спасибо, утешил.
Не за что.
По неписаному правилу игроки, сбежавшие с поля, не имели права участвовать в праздновании, которое устраивает победитель, так что Спиннок с Провидомином могли распить кувшин на двоихчем не удачное завершение мастерски разыгранной кампании? Зрители рассосались, разбрелись по соседним столикам, и по залу вновь засновали разносчики.
Главная беда у нас, полуночников молвил Провидомин, склонился над чаркой и замолк. Потом вдруг продолжил:Сколько ни гляди в заляпанное окно, макового всполоха рассвета не увидишь.
Рассвета, говоришь? А, который ознаменовал бы конец ночи. Спиннок покивал. Мытисте андине устаем поражаться, что столько людей решили не покидать город. Если не ошибаюсь, беспросветная тьма действует на вас страшно угнетающе.
Если путей к бегству нет, то да, недолго и свихнуться. Но достаточно выехать за северные ворота, на Курган, и там уже ярко светит солнце. Рыбаки тоже могут покинуть залив. Будь все иначе, Спиннок, в Черном Коралле остались бы одни анди. Тень Лунного Семени висит над нами и после его гибелитак вроде поют поэты. Хотя вот что я тебе скажу. Провидомин снова наполнил свою чарку. Я рад вечной темноте.
Спиннок понимал человека, сидевшего напротив, ведь печаль у него на душе тяжелее и гораздо мрачнее любой тени. В этом Провидомин был куда ближе к тисте анди, чем к человеку, однако обладал еще одним качеством, благодаря которому Спиннок Дюрав и считал его другом. Несмотря на бремя скорби, Провидомин не поддавался отчаянию и сдерживал натиск, столь давно смявший тисте анди. То было человеческое качество и даже большенепоколебимая добродетель, которую Спиннок не мог отыскать в себе (да и, по правде говоря, ни в одном из тисте анди), но от которой он тем не менее мог подпитываться. Порой он ощущал себя паразитом, живущим за счет другого, и боялся, что без этого источника сил тут же погибнет.
У Провидомина хватало забот, и Спиннок делал все возможное, чтобы товарищ не узнал, сколь незаменимым стал в его жизни, вместе с играми, ночами под беспросветным Покровом, грязной таверной и дешевым перебродившим элем.
Напряженная вышла партия. Провидомин опустил пустую чарку на стол. Думал, сделал тебя. Да, Врата еще не вышли на поле, но всего два хода, и я бы выиграл.
Что тут скажешь? Оба понимали: исход партии предрешило везение. Желание объясниться, впрочем, было для Провидомина нехарактерным.
Тебе надо выспаться, произнес Спиннок.
Провидомин криво усмехнулся. Он помолчал, видимо, не зная, сказать что-нибудь в ответ либо просто последовать совету партнера и отправиться домой.
Только не говори мне о слабости. Прошу.
Я в последнее время повадился взбираться на развалины. Провидомин покосился в сторону бара, где шла небольшая перепалка. Смотрю оттуда на Черноводье. Вспоминаю людей-кошек, их семьи Да, похоже, они вновь стали плодиться, но как раньше, уже никогда не будет. Никогда.
Он помолчал немного, затем осторожно поднял глаза на Спиннока.
Еще я вижу твоего владыку.
Тисте анди вскинул брови.
Аномандра Рейка?
Провидомин кивнул.
Первый раз я его заметил пару недель назад, а теперь вижу каждый день, когда отзвонит полуночный колокол. Выходит на стену новой крепости и смотрит на море. Туда же, куда и я.
Он предпочитает одиночество.
Такие слова у меня всегда вызывают сомнения.
Да, понимаю, о чем ты.
Это бремя любого правителя. Из прежнего окружения у владыки почти никого не осталось. Корлат, Орфантал, Соррит, Пра'иран Мертвы либо пропали. Дополнительный груз. Впрочем, кое-кто еще с ним. Коннест Силанн, к примеру.
И все же, когда я вижу его одинокую фигуру Провидомин отвел взгляд. Становится не по себе.