Кивнув, Мамору шагнул за ней к выходу. Аня последовала за ними, сгорая от страха и любопытства одновременно. Она не хотела признавать, но парень показался ей невероятно крутым. Таким сильным и уверенным в себе.
Они вышли на улицу, где так потемнело, что только луна и звёзды указывали путь серебристыми бликами. Да снег серебрился, будто лунная дорожка под ногами.
Аня невольно сглотнула, ощутив вспышку жалости, когда девушка спускалась вниз с небольшого холма. Она словно усыхала, становилась всё меньше, а затем просто рассыпалась прахом, причём вместе с одеждой.
Мы её освободили, пояснил Мамору, когда они вернулись обратно. И ты правильно сделала, что вернула её вещи. Иначе она могла бы вернуться. И неизвестно, чем бы это кончилось.
Аня не могла заснуть. Несмотря на то, что Мамору перед сном нацепил на дверь талисман, защищающий от слабой нечисти, поддавшись её нытью. Ане казалось, что к ним в гости может заглянуть и ещё кто-то. Какой-нибудь любитель свежей человечины.
Также они договорились спать по очереди, и Мамору героически взял на себя первую часть ночи. Она, лёжа на лавке, ощущала себя оголённым нервом. Ей слышались шаги за дверьми, а тонкие стены дрожали от ветра.
Почему ты не спишь? тихо спросил брат, сидящий на лавке с мечом на коленях.
Лавка оказалась достаточно длинной, чтобы она смогла улечься на неё, укутавшись в плащ и поджав под себя ноги.
Слишком жёстко? предположил он, глядя на остатки дров в камине, превратившиеся в угли, светящиеся, словно рубины. Казалось, что из очага на них смотрят огненные глаза диковинных тварей.
Да не то, чтобы, пожала плечами Аня, разминая шею и плечи. Она приоткрыла глаза, невольно любуясь силуэтом столь сказочно прекрасного юноши. Девушка невольно подумала, что сейчас он выглядит точь-в-точь, как герой из китайского фэнтези. И одновременно чем-то похож на невероятно прекрасные шарнирные куклы. Даже синяки под глазами, усталость и сухие от холода губы ничуть его не портили, а делали более настоящим, так что хотелось прикоснуться. Я привыкла спать в палатках, а там действительно жёстко. Да и дома я сплю на полу, не переношу кровати. Просто я боюсь заснуть, призналась она, неожиданно для самой себя. И проснуться там, на Эвересте. Перед смертью.
Они немного помолчали.
Ты ведь ненавидишь меня, правда? Из-за того, что я заняла место Мизуки?
Ты и есть Мизуки. Хотя и не полностью, тяжело вздохнул Мамору. Я не смог защитить любимую сестру от нападения лисиц, хотя считал себя неплохим заклинателем. У меня были записи моего отца, странствующего заклинателя. И у меня пробудилась магия льда.
Он сглотнул:
На самом деле мою сестру убили ещё до того, как твоя мятежная душа нашла прибежище в её теле. Да, я должен был, как заклинатель, изгнать тебя. Или хотя бы попытаться. Но её душа растворилась в твоей. И уйдёт на перерождение только вместе с тобой. Или будет жить долго, почти вечно, если ты достигнешь просветления и сможешь развить свою магию. Я бы просто не смог, не смог, он жалко улыбнулся, одним резким движением стирая слёзы с лица. Но солёные капли задержались на ресницах, выделяя большие синие глаза. Казалось, будто ресницы накрашены. А вместе с тобой она сможет хоть как-то существовать в этом мире. Мне было бы нелегко окончательно расстаться с ней.
Спасибо, что дал мне шанс, тихо произнесла Аня, ощущая вину, что заставила его страдать. И всё же радость, что может жить дальше, пусть и в таком опасном мире. Я клянусь, что ты всегда будешь мне братом, а я тебе верной сестрой.
Сказав это, она неожиданно раскашлялась, и с изумлением увидела вспышку света, исходящую из её рта. Словно она проглотила зажжённый фонарик.
Мамору, глядящий на неё, искренне улыбнулся дрожащими губами: Ты поклялась. Запомни это!
Да я и не против, фыркнула Аня, внезапно ощущая, что леденящий душу страх постепенно пропадает, исчезает, словно туманная дымка на рассвете.
"Кажется, я уже привыкаю к этому миру", подумала она, постепенно засыпая.
Мамору разбудил её только к утру, когда уже пора было выдвигаться. Они даже не поужинали изо всех этих передряг. Поэтому, увидев лепёшки, кусочки вяленого мяса и воду во фляге, Аня едва не разрыдалась от радости.
Первая пища в этом мире показалась ей особенно вкусной. Приправленная радостью, что она проснулась именно тут, ощущает себя по настоящему живой, пусть всё тело болезненно ноет и жутко хочется в туалет.
По крайней мере, она была живой, и ей не было холодно!
Ледяная магия такая завораживающая! с улыбкой заявила Аня, беря флягу, которую ей передал брат. Несмотря на то, что комната опять выстудилась, мне почти не холодно. Интересно, нас каждую ночь будут ожидать подобные приключения? Возможно, я к этой жути и привыкну, но хотелось бы обычного ночлега в трактире, в которой ни владелец, ни гости не попытаются отобедать тобой, стоит тебе только отвернуться или лечь в постель. Постой, ты специально таскаешь нас по бездорожью, чтобы нам не попались какие-нибудь злобные существа в местных трактирах?
Да нет, просто я и правда немного сбился с пути, смущённо потупился Мамору. Но священную гору мы всё равно не пропустим! Она видна со всех сторон.
Ну, да, как телевизионная башня. Отличный ориентир, покивала Аня. Ладно, пошли?
Глава 3
За дальнейшие два дня с ними ровным счетом ничего плохого не случилось. Они даже добрались до небольшого городка, где с удовольствием поели горячего, а затем завалились спать в местном трактире. Аня едва удержалась, чтобы не заказать пива, но удержалась. Ей не хотелось потерять над собой контроль. В конце концов, они были одни, с ними не путешествовала толпа слуг, не было телохранителей.
Для местных преступников они могли бы стать лёгкой добычей. Учитывая, что из них двоих владеть мечом умел лишь Мамору, да и тот не был признанным мастером. Нет, с детства его обучали фехтованию, как он рассказал, приёмный отец не скупился на тренеров. Да и местным кунг-фу он тоже неплохо владел. Но их было лишь двое, да и она сама для Мамору была лишь обузой.
Так что Аня решила, что ей не стоит шататься пьяной и улыбаться всем мало-мальски привлекательным мужчинам.
Кровать была одна. Поэтому, несмотря на смущение и неловкое предложение Мамору улечься на полу, она шикнула на него и погнала в постель после убогих водных процедур. Небольшая деревянная кадка и мыльный корень отнюдь не являлись мечтой о комфорте. Впрочем, Аня привыкла почти не мыться целыми неделями, а то и месяцами, когда путешествовала.
Уже засыпая, девушка обнаружила, что её братец, воровато оглянувшись на неё, достал из сумки какую-то книжку и с упоением принялся залипать на страницы.
"Что, изучает ледяную магию?" ей стало интересно. И она, приподнявшись и обхватив брата за плечо, заглянула через него. А потом захихикала.
Смутившийся Мамору закаменел, не зная, куда деть руки. И пытался кое-как прикрыть страницы с довольно пошлыми чёрно-белыми иллюстрациями.
Ничего, ничего, братец, я нормально к этому отношусь. Я вполне толерантная девушка, едва не падая с узкой кровати на деревянный пол, простонала она, хлопая его ладонями по напряжённым плечам. В смысле, терпимая. Но почему, во имя всего святого, тут изображены таки уроды? Словно бойцы сумо с узкими глазками, словно прорези в картоне, с уродливыми лицами в форме груши, наполовину лысые и с жиденькими хвостиками? Или это сделано специально, чтобы отвратить мужчин от представителей своего пола?
Она так захохотала, что едва не свалилась с кровати.
Покрасневший юноша не знал, куда девать глаза. Кажется, он готов был прямо сейчас научиться летать на мече, чтобы только убраться отсюда немедленно!
Прости, прости, Аня смутилась. Я не должна была так реагировать. Но они и правда такие жуткие, что ужас! Я только немного посмотрела, а уже ощущение, что кровь из глаз вот-вот польётся.
Она похлопала закаменевшего Мамору по плечу, приобняла и подёргала за заплетенную толстую косу.
Я, правда, не против. А у вас тут вообще на мужиках жениться можно? поинтересовалась она уже серьёзно.
Да, выдавил из себя Мамору. Только это не поощряется. Разве что, если это один из множества сыновей. И то позора не оберёшься. Мало кто готов смирится с тем, что их родственник стал "обрезанным рукавом". Однако, ещё многое зависит от положения в обществе и состояния. К примеру, ходят слухи, что у нынешнего императора слишком близкие отношения с одним из приближённых.