Иногда Лэннери спрашивал себя, а нужны ли ему, на самом деле, фейская жизнь и эти смешные крылья. Когда он мог бы отказаться от них и найти родителей, которых то и дело представлял себе, как наяву. Именно мысли о них не позволяли ему пренебрежительно относиться к людям
Но потом очередное задание напоминало о том, что без фей мир полетит кувырком, если уже не летиткаждая ночная вылазка только сильнее убеждала Лэннери в том, что чаша Великого Равновесия качнулась в сторону зла. Взять хотя бы этого черномагаон спокойно разгуливал ночью по городу и творил, что хотел, вместе со своими приспешниками! А феиЛэннери и Сайменне спасали людей, а сами чуть не стали его мишенями!
Чуть не стали Лэннери стиснул палочку в кулаке, обещая самому себе, что черномаг дорого заплатит за Саймена. Может, не так уж и неправа была Беатия, когда с наслаждением резала хибри на куски. Лэннери ведь не знал, что успел натворить именно тот хибрибыл занят своей частью задания. Теперь же, попадись ему в руки черномаг, Лэннери отсек бы ему лучом хвост, нанёс бы несколько болезненных, но не смертельных ран. И пусть мучается!
Чего это ты на крыше сидишь?
Занятый кровожадными мечтами, Лэннери не сразу понял, кто к нему обращается. А потом вскочил, взлетел и набросился на Сайменаобнял, хлопнул по спине, так сжал ему руку, что у друга аж слёзы выступили на глазах.
Эй, спокойней, немного смущённо сказал Саймен, я ж не с того света вернулся Просто свернул не туда, заблудился, потом начал тебя искать. Прилетел, а ты тут, пригорюнившись, сидишь.
Так я думал, тебя черномаг схватил! Лэннери радовался вдвойне, слыша счастливый звонкий голосок Айи в своей голове: она, пусть и была просто палочкой, тоже что-то могла чувствовать!
Саймен помрачнел.
А, этот? Слава Кэаль, он не добрался до нас, но Лэн, и сильные пальцы друга стиснули плечо Лэннери жёсткой хваткой, мы должны рассказать об этом Наставнице. Невзирая на любые наказания, которые она к нам применит! Ты понял?
Понял, понял, нехотя согласился Лэннери. И тоскливо подумал о том, что всё было зря: особенный талант так и не раскрылся, не показал себя.
*Рейгназвание области на Благословенных Островах. Правит ею рейгел (или, в редких случаях, когда наследницей является дочь, рейгела).
Глава IV
Значит, не хочешь рассказывать, зачем тебе эти ночные вылазки?
Взгляд у Наставницы был пронизывающий, и Лэннери отвёл глаза, хмуро уставился на свои башмакиновенькие, чистые, сотворённые магией незадолго до того, как они с Сайменом влетели в Школу. Саймена-то отпустили досыпать до Белой Звезды, ему хорошо. А Лэннери сидел на табурете из аргенового дерева перед Наставницей и боролся с желанием зевнуть, которое становилось совсем уж невыносимым.
Ты же понимаешь, что я могу не допустить тебя до экзамена, голос Наставницы заледенел, и Лэннери почувствовал себя ещё неуютнее, чем прежде. Среди нас, фей, недопустима такая скрытность.
Лэннери мог бы спросить, допустима ли среди фей жестокость, или гордыня, или зависть, и вспомнить остальных учеников, но не стал этого делать. Он устал, и всё, чего он хотелэто лечь на кровать и отдохнуть, а Наставница не отпускала его.
«Скажи ей, вдруг раздался у него в голове требовательный голосок Айи. Скажи правду. Иначе я сама это сделаю. Наставницы могут разговаривать и с чужими палочкамипосвящение даёт новые силы».
Надо же, а Лэннери и не знал! Он нахмурился ещё больше, сжал палочку в руках и выдавил из себя:
Я хотел раскрыть свой особенный талант.
Наставница помолчала, и когда она, наконец, заговорила, голос её нисколько не смягчился:
Вот оно что! И ради этого ты шёл на безрассудные поступки, рисковал собой и другом? Эх, Лэннери Неужели ты думаешь, что я знаю только о двух или трёх вылазках, на которых вас поймала?
Лэннери удивлённо взглянул на знакомое лицо, пересечённое морщинками, но всё ещё хранившее красоту черт, и высоко уложенные серебристые волосы. Странно, за всё время учёбы он только сейчас, как следует, рассмотрел Наставницу.
Но если вы знали обо всех остальных почему не остановили меня и Саймена?
Потому что Наставником может стать только тот, кто рвётся за пределы допустимого. И раз за разом возвращается целым и невредимым оттуда, где другие феи погибли бы.
Лэннери окончательно расхотелось спать. У него появилось странное чувствобудто бы его сердце обхватили крепкой рукой, и оно замерло, не смея биться.
Вы всерьёз думаете назначить меня или Саймена Наставником?
Всерьёз. Конечно, и я рисковала, отпуская вас ночью, но вспоминала себя, Наставница вдруг улыбнулась, и теперь её голос смягчился и потеплел, и говорила Инисе: всё будет хорошо.
Инисой звали палочку Наставницы, сделанную из аргены, росшей давным-давнолет, наверное, четыреста тому назад.
И вы по ночам летали раскрывать свой талант? Лэннери тоже улыбнулся.
Не по ночам, но я брала на себя дополнительные задания ввязывалась куда угодно а мой особенный талант пробудился совсем неожиданно, сейчас воспоминания о прошлом, которые так любила Наставница, звучали гораздо интереснее, ведь речь шла о чём-то, близком Лэннери.
И что это был за талант?
Вызывать дождь. Я облила всех на экзамене, который проходил под открытым небом, Наставница рассмеяласьмягко и открыто. Видел бы ты промокших насквозь фей, их повисшие крылья и изумлённые лица!
Представляю себе, хмыкнул Лэннери. Пожалуй, было бы неплохо облить лицемерную Беатию, надменную Лейю или Аргалена с его вечным: «Ну, дай мне кусочек своего сайкума, ты же наверняка не так голоден, как я!»
Поэтому не беспокойся о своём особенном таланте. Он проснётся, когда придёт время. А пока что оставь ночные вылазки и готовься к экзаменууверена, ты сдашь его, как надо, ободряюще заключила Наставница.
Лэннери кивнул и хотел уже уйти, чтобы обдумать всё это у себя в комнате. Но вспомнил о самом главном, с чего начинался разговор. Тогда Наставница только свела брови вместе и ничего не сказала, а сейчас Лэннери хотел добиться от неё ответа.
Скажите, а ведь на самом деле Равновесие нарушено?
Открытость и дружелюбие Наставницы мгновенно исчезли, как не было их.
С чего ты это взял? Она выглядела настороженной, будто черномаг и его нечисть собирались вот-вот постучать в двери Школы.
Лэннери объяснил. Вспомнил всё, что видел во время ночных вылазок; добавил к этому свои собственные предположения, страхи и догадки, однако, выслушав его, Белая Наставница покачала головой.
Ты неправ, Лэннери. Если б Великое Равновесие нарушилось, нам пришла бы весть от Хранительницы. Да, нечисть вылезает то там, то здесь, но её становится всё меньше. Скоролет через пятьдесятс нечистью будет покончено, и останется только человеческая несправедливость. Ну, а с этим, вздохнула Наставница, боюсь, мы ничего поделать не сможем. Люди так устроеныони всегда несправедливы. Мы можем только следить за Равновесием и поддерживать его. И не принимать всё так близко к сердцу. Ты же пьёшь настой белокорня, Лэннери?
Пью, соврал юный фей, хотя в последнее время он чаще украдкой выливал его.
Вот и пей дальше. Ты почувствуешь себя лучше и сможешь спокойно заниматься своими делами, не думая о лишнем. Я вот завела привычку пить по кружечке утром и вечером Ну что ж, удачи тебе, Лэннери!
Наставница ясно дала понять, что поставила точку в разговоре, и Лэннери был вынужден удалиться, проглотив вопросы о том, насколько прочна защита Школы и не прорвётся ли черномаг. Лэннери не мог забыть его страшного лица и бледных, как у мертвеца, губ, говоривших тому человеку: «не подведи».
Перед тем, как лечь на кровать и уснуть, Лэннери с внезапным подозрением спросил Айю:
«А что, Наставница и вправду могла поговорить с тобой, как с Инисой?»
Айя помолчала и хихикнула:
«Нет. Я сказала это, чтобы ты бросил своё глупое упрямство и наконец признался!»
«Ясно», и ему ничего не оставалось, как посмеяться вместе с ней.
Сны Лэннери оказались беспокойными: в них он бесконечно куда-то нёсся, спасал друга, вставал перед нечистью и хибри со сломанной палочкой в руках, видел раненую Наставницу Посреди выжженного поля, где он сидел, не в силах взлететь, кто-то потряс его за плечо. Сильнее, ещё сильнее. Лэннери отмахнулся, сердито крикнул: