Джеймс что-то проворчал, но Холтзингер уже привинчивал оптический прицел к своей винтовке. Пригнувшись, мы двинулись к косе, стараясь, чтобы песчаный гребень все время оставался между нами и утконосыми динозаврами. Достигнув открытого места, мы поползли на четвереньках, продвигаясь вперед с крайней осторожностью.
Утконосые динозавры, опустившись на все четыре лапы, продолжали кормиться, каждые несколько секунд поднимая головы и оглядываясь. Холтзингер присел, занял удобное положение для стрельбы, взвел курок и начал целиться. И вдруг...
_Бах! бах!_ - прогремели выстрелы из крупнокалиберного ружья позади нас, со стороны лагеря.
Холтзингер вскочил на ноги. Утконосые динозавры, резким движением вскинув головы, суматошными прыжками уходили на большие глубины; лишь брызги фонтаном летели из-под их тел. Холтзингер выстрелил и промахнулся. Я послал пулю вдогонку за последним утконосым динозавром, прежде чем тот окончательно исчез из виду. И тоже промахнулся: "шестисотка" не годится для стрельбы с дальней дистанции.
Холтзингер и я повернули обратно к лагерю. У нас мелькнула мысль, не напали ли на него тероподы и не нужна ли там наша помощь.
Произошло же вот что. Крупный завропод, по-видимому тот самый, чьи вздохи иуд слышали минувшей ночью, кормясь по пути, прибрел под водой к лагерю. Перед ним была отмель. Завропод взбирался вверх по склону, пока почти все его тело не выступило из воды. Покачивая головой, он осматривался, ища чего бы такого пожевать из зелени.
Когда я увидел вдали лагерь, завропод как раз с ужасающим ревом поворачивал назад, чтобы вернуться той же дорогой, по которой пришел. Он все больше и больше уходил под воду, пока над поверхностью не осталась только голова и десяти- или двадцатифутовый отрезок шеи, которые раскачивались некоторое время, пока не исчезли в дымчатой дали.
Когда мы подошли к стоянке, Джеймс спорил с Раджей. Холтзингер взорвался:
- Чертов ублюдок! Второй раз портишь мне охоту!
Сильные выражения для маленького Оги!
- Не дури! - сказал Джеймс. - Не мог же я позволить ему пройтись по лагерю и растоптать все.
- Опасности не было никакой, - вежливо возразил Раджа. - Вы же видите, что берег тут крут. Просто наш воинственный мистер Джеймс не может равнодушно видеть живую тварь, чтобы не пальнуть в нее.
Я сказал:
- Подойди он в самом деле чересчур близко, запустили бы в него палкой. И делу конец! Они совершенно безобидны.
Тут я покривил душой. Когда граф де Лотрек погнался за одним таким, завропод оглянулся, стеганул хвостом и смахнул графскую голову, да так чисто, что в Тауэре [Тауэр - старинный замок в Лондоне, в средние века служил тюрьмой для особо важных государственных преступников и местом казни знаменитых узников] бы позавидовали.
- Откуда мне было знать это? - заорал Джеймс, побагровев. - Вы все против меня. Какого дьявола мы забрались сюда, как не для того, чтобы стрелять? Охотнички дутые! Из вас всех я один хоть раз да попал!
Я разозлился и сказал, что он мальчишка и хвастун, у которого больше денег, чем мозгов, и что мне не следовало брать его с собой.
- Ах так! - сказал он. - Дайте мне осла и немного еды, и я сам доберусь до базы. Не хочу осквернять воздух, которым вы дышите, своим презренным присутствием.
- Не будьте сами ослом! - фыркнул я. - Это невозможно.
- Что ж, обойдусь и без вашей помощи! - Он схватил рюкзак, швырнул туда несколько банок бобовых консервов и консервный нож и пошел прочь, прихватив с собой ружье.
Тут заговорил Боргард Блэк:
- Мистер Риверз, нельзя отпускать его одного в таком состоянии. Он заблудится и умрет с голоду или его сожрет теропод.
- Я верну его! - сказал Раджа и пустился за беглецом. Он догнал Джеймса, когда тот уже исчезал в саговниках.