Ничего себе, дядя! А что там у него есть?
Откуда я знаю! Дом какой-то, где он живет, наверное, есть. Может, еще что. Но я не думаю, что он уж очень богат! Пусть себе живет! Нас все равно уже ничего не спасет! усмехнулась Светлана.
Не-а-а! А я не совсем не против того, чтобы разжиться какой-нибудь итальянской недвижимостью. Вот плохо то! Продадим, в случае чего. Долги отдадим. Ремонт в своей квартире, наконец, сделаем! Машины новые купим! Джипы! Мне и тебе. Мне можно какого-нибудь «китайца». А тебе что-нибудь поприличней: «японца» или «американца». Дачу в порядок приведем. И на жизнь еще останется.
Не нужен мне никакой джип! И кто это еще совсем недавно обвинял меня, что я зациклена на материальных благах и не замечаю вокруг красоты родной природы! Я очень люблю родную природу! Давай не будем делить шкуру неубитого медведя, попробовала Света прервать мечтания мужа.
Не! Убивать мы его не будем! Мы добрые. Но ему же 97 лет! Ужас! отшутился Игорь. Слушай, а что это за Фабио? Какой-то он мутный
Согласна. Мутный. Он давно при нем живет. И, возможно, сам не прочь получить наследство Паоло Потапова.
А это фиг ему! С какой стати? Он, как я понял, ему не родственник? Может, он его любовник? А что, у итальянцев это нормально!
Акстись! Какой любовник! Паоло 97 лет! Глупости не говори! Я думаю, в любом случае, кому что он оставит, это не нам с тобой решать, а старику. Между прочим, только благодаря тому, что Фабио меня разыскал, у нас появились виды на наследство. Вроде бы, в свое время Паоло долго жил с матерью Фабио, он ему как сын родной.
Нет, это не считается! Он же не родственник. А ты единокровная племянница! настаивал Игорь.
Ой, вот давай, пожалуйста, не будем забегать впередкак будет, так и будет. Получим что-нибудь в наследствохорошо, не получимтоже переживем! Я на самом деле рада, что у нас нашелся папин родственник в Италии. И он на папу так похож, аж мурашки по коже. Непривычно! И не только чертами лица. Есть неуловимое сходство в мимике, в движениях. Что, это тоже наследственное? Получается, что да. Удивительное проявление генетического сходства. Сам Паоло моего папу никогда не видел, поэтому он не может этого оценить.
Фотографии твоего папы есть. Ты ему покажи.
Покажу, конечно. Только фотографииэто не то. Они не передают как раз ту неуловимую динамику лица, эту самую мимику, которую дают характерные движения. И это как раз тот самый случай, что даже, если никакого материального наследства никакого от Паоло нам не будет, я нисколько не расстроюсь. Здорово же, что появился нежданно-негаданно еще один родной человек! Прямо как в сказке!
Как в сказке будет, если нам от этого что-нибудь отломится!
Ладно, поживем-увидим, может быть, и отломится
Куликовы вернулись к гостям. Паоло попросил показать ему в оригинале старинное семейное фото. Так обидно, что Света не догадалась привезти снимок с собой, но пообещала, что обязательно привезет и его, и остальные исторические фото на следующий день. Может быть, даже успеет сделать качественную копию, чтобы подарить Паоло. А пока все рассматривали фотографии из Аллиного альбома, где широко и всесторонне был представлен Николай Потапов.
На следующий день с утра одна, без Игоря, Света приехала в родительский дом со своей любимой старинной фотографией 1916 года, прихватив и все остальные исторические снимки от 1904 года и позже.
Еще раньше, до того, как она приехала, Фабио на такси отправился на главпочтамт, чтобы сделать отметки о гостевой регистрации в России.
Алла время от времени выходила в свою спальню, а Светлана оставалась на кухне за столом вдвоем с Паоло. Перед ними стояли чашки с безнадежно остывшим кофе и плетеная корзинка с румяными Аллиными пирожками.
Старик, неспешно надел очки, взял фото 1916 года и трясущимися то ли от старости, то ли от волнения руками стал вглядываться в лица своих родных.
Да! Это мама! Мамма миа Нина! Белла!. И Алезандро! Алезандро джовани! Его такой взгляд. Он был такой Вот такой!
Суровый? подсказала Светлана.
Мало. Немного, закивал Паоло. Дай мне квеста фото! Regalamela! Дай!
Я сделаю копию и только после этого отдам! упорствовала русская племянница.
У Паоло была очень старая дряблая кожа, и отчетливо видны некоторые сосуды на почти облысевшей голове.
Старик положил фото на стол перед собой и перешел на итальянский язык. Говорил медленно, старательно выбирая слова, поэтому Света почти все понимала.
Это такое счастье, что под конец жизни я вас всех нашел!
Почему под конец. Если вы так долго живете, может, вам и дальше будет везти, уточнила она также на итальянском.
Ты, наверное, думаешь, как обидно старику, что у него нет своих детей?
Детиэто всегда здорово! Для меня это главное!
У кого их нет, тому и не надо. Человек свыкается с тем, чего он лишен, и со временем даже видит в этом выгоду. Вот ты, сколько ночей не доспала, сколько слез пролила по своему сыночку Андрею?
Много. Это верно! Очень тяжелый у меня мальчик. Потому что единственный и неповторимый. И слишком дорогой, согласилась Светлана.
Думаешь, на второго, третьего и даже четвертого ребенка у тебя бы любви не хватило?
Сейчас жалею очень, что, как минимум, второго ребенка не родила. И теперь знаю, что и любви бы хватило, и сил, и средств. Пока могла родить, думала, что будет слишком тяжело. Сейчас уже и рожать, и горевать по этому поводу поздно.
Так же и с первым ребенком. Не было бы его вовсе, так и смирилась бы, не переживала. У тебя же никогда не было девочки. Ты же даже не представляешь себе, как этоиметь дочку! Я тоже не представляю. И совсем не переживаю! И тебе бы к старости спокойнее было.
А я уверена, что каждому человеку важно, чтобы на земле осталось что-то от него, когда его не будет Я даже теорию такую вывелапро ген-хранитель. Если в двух словах, то главная связь человека с миромгенетическая. Каждый человекпродолжение своего рода, носитель генетической информации. Всего, что было до него. И защита его предков всегда с ним, внутри И еще немного, пока они живы, снаружи.
Не знаю. Может, ты, и права. Только это не обязательно дети. Талантливое искусство и архитектуравот тебе еще, пожалуйста, тоже долгая память человечества и лучший памятник человеку, жившему на земле. Правда, ему самому этому человеку после смерти уже не нужна никакая память. Зато мысли о своей гениальности и высоком предназначении достаточно тешат его при жизни. И заставляют сворачивать горы. Остальные довольствуются гордостью за перспективы своих детей. Ты знаешь, есть такое русское стихотворение, я все его не помню. Там трудно запомнить. Я раньше знал его все. Теперь забыл. Но там есть строки Паоло перешел на русский язык:
Немногие для вечности живут,
Но если ты мгновеньем озабочен -
Твой жребий страшен и твой дом непрочен!
Да! Конечно, знаю, Света перешла на родной язык, это русский поэт Осип Мандельштам. А вы? Как вы видите для себя вечность?
Я давно уговорил себя, что нет у меня детей, и не надо. Мое детище это отель. Я радую себя мыслью, что он и есть мой ребенок. И, когда я уйду, отель останется, и будет стоять долго-долго. Так же как тебе важно, кто стал женой твоего сына, мне хочется, чтобы управляющим моего отеля был достойный человек. Впрочем, это уже как получится. Я никогда этого не узнаю.
Не стоит думать о грустном. А смертьэто слишком грустно.
Это неизбежно, усмехнулся старик, продолжая говорить по-итальянски, и изредка о ней все-таки следует думать. Чтобы не наделать глупостей и при жизни, и особенно в последний момент. Второго шанса правильно умереть не будет. Я, например, знаю, как уйду. Не знаю, когда, зато знаю, как.
И как?
Я пойму за мгновенье, что жизнь навсегда закончилась, и просто скажу вслух или подумаю про себя «Вот и все!»
Вот и все! Света медленно повторила за Паоло, тут же вспомнив, что уже однажды произносила эти слова на родном языке, когда умер Николай Потапов. Какие обычные и при этом бесконечно страшные слова! Но, наверное, уже ничего больше нам и не успеть сказать. Потому что, если у нас будет больше этого мгновения, то будет витать надежда, что все случится не сейчас, а когда-нибудь потом.