Пол под их ногами задрожал. Мужчины перемялись с ноги на ногу и непонимающе посмотрели друг на друга. Вибрация под ногами нарастала, послышался скрип досок. Маркос попятился спиной к ступенькам. Пол стал ходить под их ногами. Дмитрий словно заколдованный смотрел на девушку, пытаясь сохранять баланс. Некоторые доски лопнули и встали дыбом. Все вокруг них начало сотрясаться, пока пол не взорвался фейерверком щепок и досок, сбрасывая незваных гостей на дорожку, ведущую к дому.
Прочь! Жестким, словно не своим, голосом произнесла она, когда их тела рухнули на землю.
Мужчины руками защищали свои лица от летящих на них щепок и палок. Когда все осыпалось, они синхронно приподнялись на локтях и ошеломленно уставились на Карину. Она стояла на полуразрушенном крыльце дома и указывала пальцем, в каком направлении им стоит двинуться.
Она не стала дожидаться их ухода, считая, что предельно ясно дала понять им, что делать и исчезла за дверью своего дома. Отец Карины, скрывшись от ее гнева в доме, наблюдал за происходящим из окна. Незнакомцы поднялись на ноги, отряхнулись и многозначно посмотрели друг на друга. Мужчина заметил их немой диалог и нахмурился. Маркос заметил его в окне и саркастично помахал ему ручкой, и они ушли. Игорь продолжал стоять у окна и боялся того, какой разговор им предстоит с дочерью.
Карина стояла с закрытыми глазами, прислонившись спиной к двери, и тяжело дышала. Собака, громко фыркнув, легла рядом с ней и положила морду ей на ноги. В ее голове крутилось столько вопросов, ответы на которые всю ее жизнь скрывал ее самый родной человек. Она ненавидела себя за то, что сейчас чувствовала по отношению к отцу, но ничего с собой не могла поделать. Она презирала его и хотела отправить туда же, куда направила не прошеных гостей.
Выдохнув, она прошла в гостиную и уставилась в спину отца, который стоял у окна и не осмеливался повернуться к ней лицом.
Мама жива? Резко выпалила она.
Мама мертва. После минутного молчания, ответил отец.
Тогда что имел ввиду Дмитрий? Не отступала Карина.
Это какой-то злой умысел этих людей, я полагаю. Хрипло проговорил он. Во рту у него пересохло. Карина, тебя могли увидеть! Он тут же переключился на нравоучение. Ты, в открытую, применяешь сои силы на незнакомых тебе людях! Что если они того и добивались?
Что с тобой не так?! Спросила она голосом на грани срыва, делая паузу после каждого слова. Ты годами лжешь мне! Что ты сделал для того, что бы я могла контролировать свои силы, кода на порог нашего дома приходят люди, говорящие о том, что моя мать жива?! У нее в голове не укладывалось, как он посмел порицать ее после того, что произошло.
Я думал, ты не используешь свои силы. С грустью произнес он, будто не услышал ее.
Не использовала. Огрызнулась она. Но не переживай ты так, Тон ее голоса был язвительным. Если эти люди сказали правду, то их не удивили мои способности!
Но это могли видеть простые люди. Горожане, которым не следует знать о том, что ты ведьма! Не успокаивался он.
Если и так, то виной этому твоя ложь! Кричала она.
Когда ты перестанешь винить меня во всем?! Она видела, как отец разозлился. Морщины на его лице стали еще более глубокими, а рот сложился в жесткую линию.
Изнутри Карины послышался словно рык. Он сжала кулаки, посмотрела отцу в глаза и, сдержав эмоции, пошла к столу, где сгребла в охапку все записи матери, и ринулась на второй этаж, в свою комнату, от греха подальше.
Она знала, что отец лгал ей, и все ее нутро неистово бушевало из-за этого. Даже когда на пороге их дома появились люди, принесшие пугающие вести, в корне менявшие ее представление о своей жизни, он не был способен открыться ей! Сколько тайн хранил этот человек?
Несколько часов она провела словно в ступоре. Она неподвижно сидела и смотрела в окно, наблюдая за тем, как смеркается небо и опускает ночную пелену на многочисленные кроны леса. Когда улочки уже были освещены светом фонарей, а небо зажглось множеством огоньков, она пришла в себя.
На кровати валялась кипа бумаг и папок матери. Она недолго посмотрела на них и, казалось, именно в этот момент приняла для себя решение, чем ей заняться для того, что бы отвлечь себя от дурных мыслей. Расчистив стол, она сложила на нем стопкой все, что ей передал отец. Она заперла дверь в комнату, включила настольную лампу и взялась за изучение записей.
Карина развязала бечевку на папке с, говорящей откуда начать, цифрой один. Но обнаружив в ней множество исписанных листов, распечаток, рисунков символов внутри, Карина поняла, что разобраться во всем этом будет сложно.
Она взяла фотокарточки, которые рассматривала ранее в гостиной, и закрепила их на пробковой доске, над столом. Ее взгляд ненадолго задержался на фотографии матери. Внутри нее все сжалось, и тут же в ней проснулась неприязнь к отцу. Она старательно отогнала, вновь напавшие на нее, гложущие мысли, и сконцентрировалась на верхнем в стопке листе, исписанном рукой матери.
«Сосуд, наполненный кровью асов, был передан богине Хель для того, что бы она сохранила и защитила его. Но богиня полюбила человека и утеряла бдительность, из-за чего в итоге оказалась преданной им. Викинг Стурлауг похитил сосуд из ее храма, в который она однажды позволила ему войти. Ее ждала кара богов, а магия дарованная людям богами несла угрозу всему человечеству. Только потомки богов могли владеть магией, для обычного человека она стала бы ядом, отравляющим разум и несшим разрушения.
Одной капли из этого сосуда хватило бы, что бы заразить магией всех живых существ на мили вокруг. Стурлауг верил, что при помощи крови асов, он сможет одарить всех викингов не дюжими возможностями для дальнейших завоеваний и путешествий к новым землям. Хель не могла допустить этого, кровь богов не была предназначена его целям.
Хель решила мстить. Ее все равно ждала кара асов, и она решила, что сначала сама покарает своего предателя. Стурлауг не знал, что его ждет, он думал, ему удалось обмануть богиню. Он ждал ее в их небольшом доме, сложенном из лозы, в глубинах леса. Мужчина, не смотря на свою подлость, питал теплые чувства и привязанность к богине, и хотел провести с ней последнюю ночь. Но Хель уготовила для него отличную от плотских утех участь».
Карина повернула лист другой стороной, но там не было написано и строчки. Девушка была в замешательстве. Она хмурила брови, сама не замечая того. Написанный рукой ее матери незаконченный рассказ, походил на неточный пересказ подлинной легенды. Ведь в песнях и легендах викингов говорилось о некоем роге урахорне, но не о крови асов. Незаконченность рассказа вызывала еще больше вопросов. Почему мать не дописала легенду? Почему переиначила ее?
Карина осознавала, что в ее мире, мире, где существует магия, эта история могла быть истинно верной. Человечеству свойственно некорректно отображать, искажать, додумывать и выдумывать исторические факты. Именно так и рождалась мифология, но почему мама не рассказывала эту легенду ей в детстве?
Она отложила прочитанный лист в сторону, и взяла небольшой, потрепанный блокнот из той же стопки. Страницы в нем были пожелтевшими, а чернила расплывчатыми. Он был весь исписан. Небольшие записи и заметки в основном были бессвязными и непонятными для Карины. Она вчитывалась в каждую запись. Большинство из них не казались ей важными, кроме двух. Эти две показались ей странными:
«Деревья оплакивают жертву».
«Тридцать вперед на юг. Двадцать на северо-восток. Тридцать на юг».
Она перечитала соседние записи, а затем и несколько страниц до и после, но связи, ни с одной из этих строк, не нашла. Заклеив стикером эту страницу, она отложила блокнот к легенде. Из ящика стола она достала пустую тетрадь, сохранившуюся со школьных времен, и отметила в ней, что в блокнотных записях, мать часто упоминала «Прорицание вельвы».
Она потерла виски и чертыхнулась вслух. Множество записей связанных с викингами и скандинавскими легендами, пока казались ей бессвязными. А колличество бумаг, блокнотов, папок и тетрадей вводили ее в ступор, потому что не понятно, зачем столько всего записывать, но при этом хранить в таком хаосе.
Она снова посмотрела на фотографию матери и подумала о том, сколько тайн хранила эта женщина! Какими знаниями она обладала?! Карине предстояло во всем разобраться. В конце концов, осознание, что эти записи помогут ей в изучении их края и культуры викингов, не могло не радовать. Но где-то внутри нее возникло ощущение, что в поисках ответов она зайдет дальше простого изучения истории викингов.