О чем ты? Я не, я никогда
Да, да. Вы не принимаете ничего запрещенного. А когда скрывать будет невозможно, вам будет плевать.
О чем ты, Алекс? Я говорила хрипя и сипя.
Я думал вы другая. А вы Виторг знает? Вы о нем подумали? Хотя, о чем я. Если бы вы думали, его бы не было, а вы были бы в браке с каким-нибудь холеным аристократом.
Я разревелась. Он ушел хлопнув дверью. А я расплакалась словно девчонка перевернувшись на бок и свернувшись клубочком. Глупый мальчишка, обозленный, обиженный, глупый юнец. Я закрыла глаза надеясь заснуть. Дверь громко хлопнула.
Не смей спать! Чтобы ты не приняла, это надо вывести из организма. Он раздел меня до пантопонов и нижней рубашки, а у меня не было сил сопротивляться. Я лишь подумала, что сегодня я одевалась для мужчины и белье на мне с кружевами и бантиками. Подхватил на руки и понес в умывальню. Посредине стояла большая деревянная ладья с водой. Магический артефакт очищал воду, а еще один грел. Меня грубо опустили в воду. Холодную, нет, ледяную воду. Я вскочила на ноги. Холодная вода намочила белье и волосы и без того замершее тело сковало холодом. Зубы застучали. А внутри как будто поселился сам лед.
Ненормальный!
Так надо! Организм быстрее выведет все чем вы его травили.
Псих! Я ничем не травилась. Я устала и замерзла, я верхом без отдыха скакала с Тверка, я промокла под дождем. Я устала и замерзла. ЯЯ опять разрыдалась пряча лицо в ладошках. Крича осипшим голосом я пыталась выбраться из холодной воды, а он не позволял. Я не ездила верхом с пятнадцати лет. Мне больно и холодно. Я натерла все что даже нельзя
Прости. Алекс шептал и нагревал воду артефактом. Он осторожно уложил меня назад в воду. Все тело болело и знобило. Я была в одном нижнем белье, мокрая в прозрачной воде. Рядом юный мальчишка. Я нарушила все правила приличия этого общества, окончательно. Видимо я изначально такая, порченая. Иначе бы этого всего не было. Ни Алекса здесь, ни Андруса в моей постели, или его в моей. Ни Грэма. Хотя нет.
Я не жалею!
О чем вы леди Катарина?
Я не жалею о прошлом. У меня есть Виторг. И я не жалею, слышишь. Я бы прошла тот же путь, шаг за шагом, даже зная заранее обо всем, но не отказалась бы от сына. У меня есть Виторг и это того стоит, слышишь, мой сын стоит всего на свете.
Это произошло внезапно. Он просто склонился надо мною заглядывая в глаза, стал на колени не отрывая взгляда, будто ища там ответ.
Я не жалею. Я горжусь сыном и собой за него горжусь.
Я говорила ровно и уверено, так же смотря ему в глаза. Темные, словно сама тьма и я увидела в них блеск. Он поверил. А потом резко притянул меня к себе и поцеловал. Жестко, властно, бескомпромиссно, крепко удерживая меня. Словно ожидая сопротивления. И я должна, наверное, сопротивляться Но сегодня мне было окончательно наплевать на всех. Плевать на все приличия, разницу в возрасте, на все и всех. Мне просто нужно было то, что происходило здесь и сейчас. Не почувствовав сопротивления он ослабил объятий, перестал вжимать меня в себя, он стал обнимать лаская. Его поцелуй изменился, он по-прежнему был требовательным и властным, но теперь еще и ласкающим, страстный. А потом так же неожиданно он отстранился. Мы оба глубоко дышали. Он провел своей рукой по моей щеке, убрал налипшие пряди волос с лица. И смотрел, смотрел не знакомо мне, нежно, лаская и желая.
Я помогу. Не бойся.
Он говорил полушепотом и с такой заботой, словно я его дитя. Снял с себя рубашку и остался с голым торсом в одних штанах. Молча раздел меня. Сначала разминал мое тело и растирал разогревая усталые мышцы. Доставал с воды ноги, одну, потом другую, массировал и чем-то смазывал. Потом руки, шею, плечи и спину. Потом мыл меня. Потом, разогрев воду до предела терпимого горячего состояния, мылил мне волосы и массировал голову, пока я лежала отогреваясь в горячей воде. Потом попросил встать, и я послушалась. А он мылил и тер меня, смывал и опять мылил, и тер. Он по-мальчишески краснел и избегал встречи глаз. Смыв окончательно с меня все мыло помог вылезти. Вытер меня почему-то чистой простынею. Завернул в другую и понес к кровати. Укрыл и ушел. Правда не на долго. Он вернулся со своей сумкой. Поставил запирающую сеть на дверь. Раскрыл меня и распеленал из простыни, перевернул меня и смешав мази из разных баночек начал массировать и втирать в мое чистое и распаренное тело смесь. Я лежала на животе и откровенно млела. От его рук, от запахов трав в мази, от ощущений которыми я наполнялась в его руках. Он начал с ног, все тело было укрыто простыней, и он разминал и массировал ноги. От самых пальчиков, стоп Он мял, тер, сгибал и разгибал в коленях. Шептал заклинания исцеления. Потом руки, шея, плечи, спина. Он чуть охрипшим голосом попросил меня перевернуться на спину. А я, словно сытая кошка мурча от удовольствия счастливо улыбалась. Он улыбнулся в ответ. Прикрыл меня простынею и вернулся к ногам. Потом к рукам, плечам и шеи. Я наблюдала за ним не скрывая интереса. А он красивый юноша. Сейчас черные глаза блестели и лучились. Густые четко очерченные брови, длинные ресницы. Лицо, юное, но такое взрослое, обветренное иОн все-таки посмотрел мне в глаза. Я не сдержалась, провела рукой по его щеке. Убрала за ухо его темные волосы, но их длины не хватило чтобы там задержаться. Я закусила губу и упрямо повторила пытаясь убрать волосы открывая лицо. Он перехватил мою руку и поцеловал ладошку глубоко вдыхая.
Не надо. Он шептал не отрываясь от моей ладошки и по-прежнему целуя ее. Я и так с трудом сдерживаюсь. Ты даже не представляешь, как это сложно. Я так давно мечтаю о тебе.
Прости, я
Я прикусила губу, отвела взгляд и даже отвернула голову. Не знаю почему, но стало горько, по щеки потекла предательницаодинокая слеза. Да, что со мной сегодня и вообще? Я не плакала на людях с того дня как покинула родительский дом с сыном под сердцем. Так почему сегодня. Тем более сейчас, при этом юнце. Я не могу, не должна плакать. Он молча встал выпустив мою руку. Что-то достал из своей сумки и с громким хлопком открыл крышку. Снова присел рядом на кровать.
Выпей этот отвар, он поможет.
Я тяжело вздохнула приподнимаясь на локтях. Он не донес отвар до моих губ. Поднял свободную руку и вытер слезу и мокрый след от нее.
Я не хочу так. В момент слабости. Не хочу пользоваться твоей болью и растерянностью.
Я придвинулась к спинке кровати и села. Это увеличило расстояние между нами. Молча взяла пузатую склянку и послушно выпила. Горькое. Очень. Я скривилась. И стало еще грустнее и опять предательница слеза повторила путь своей предшественницы. Я опустила глаза к полу и поникла.
Ты молодец. Все правильно. Все и так, слишком. Но ты молодец, хоть и юн, совсем юн, но такой молодец. Все правильно.
Я говорила ровно. Но звучало все это скорее, как уговоры, убеждения меня. Такой испорченной и неправильной меня. Что я творю? Он же юн! Юн для меня, юн и добр ко мне. А я. Он друг моего сына. Что я творю. Я сползла на кровать скручиваясь калачиком и отворачиваясь от него.
Спасибо за все. Укрой меня пожалуйста, мне холодно. И спасибо.
Я прикрыла глаза. Все, надо спать, срочно уйти в небытие. А он, он укрыл. А потом лег рядом. Приподнял и положил мою голову себе на руку. Прижался со спины и обнял.
Спи. Просто спи. Когда кому-то плохо, он не должен быть один. Я рядом. А ты спи.
Проснулась я ближе к обеду. По-хозяйски лежа на груди Алекса и обнимая его рукой и даже ногой. Кажется, просыпаясь я поцеловала грудь на которой лежала. А он выводил одни ему известные узоры на обнимающей его руке своей. А другой перебирал мои волосы. Что-то нашептывая и целуя макушку. Я притихла. Я знаюэто не правильно. Но мне было так уютно и спокойно, так хорошо. Я чувствовала тепло и счастье, а еще, рядом с этим юнцом я чувствовала себя защищенной. От всех и всего. Я улыбнулась и глубоко вдохнула запах тела на котором лежала. Хочу запомнить это чувство и этот запах. Он пах древесными нотками, моим любимым цитрусом, но с горчинкой грей фрукта и мною. Теми мазями из трав и моим мылом, которыми вчера меня тер. Стало чуточку обидно. Я хочу запомнить его запах, а он пахнет мною. И это обидно и приятно.
Доброе утро леди Катарина.
Доброе утро милорд Александр.
Зачем вы так? Вы же знаете, мое происхождение