Хо всегда твердил, что сасквочи прячут у себя лаурит, пискнул Лург, Добыл где-то амулет и он и вправду показал, что лаурит в горах есть!
Глаза шериф все же закатил. Хаас только скорбно вздохнул и покрутил кончиком хвоста у виска, а потом ткнул им в сторону Холга. Лиам с этой пантомимой был совершенно согласен, что и высказал вслух:
Лу, ну ладно, Холг, он помешался уже давно. Но ты же умный парень! Даже если в этих горах лаурит и есть, то его настолько мало, что даже военные геологи, проверявшие здешние горы, не обратили на него внимание. А у них оснащение получше, чем амулет с рынка. Ты же знаешь, как опасно добывать лаурит.
Лург только отводил взгляд и кивал, скорбно вздыхая. Было заметно, что сейчас он раскаивался в своей неосмотрительности и алчности, стоившей ему здоровья.
Мы решили проверить, вздохнул он, Хо сказал, что иногда жилы склонны накапливать металл и
А если бы он с горы вниз сиганул, вы бы за ним как леменги следом побежали? зло взвизгнула внезапно осмелевшая Рози, ты же сказал, что не станешь заниматься этой ерундой!
Гномочка зло толкнула Лурга в плечо и всхлипнула. Лиам согласно кивнул ей, но все же погрозил пальцем, запрещая лезть в разговор.
Что было дальше, Лу? со вздохом произнес Лиам.
Мы спустились в шахту и пошли по проложенному на карте пути, продолжил гном, Хо эту карту сам составил. Как? Не знаю. Там была система тоннелей, видимо старые выработки. На развилке мы и разделились на команды. Мы с Хо и Грием пошли в одни из тоннелей. Я остался у входа, чтобы не потерять нужный поворот. А Хо пошел дальше. Там была глухая стена, но амулет начал мигать и парни принялись долбить стену. И это оказалась просто глиняная замазка. Там была лауритовая сеть замазанная глиной!
От переизбытка чувств голос Лурга сорвался и последние слова он выкрикнул шерифу в лицо.
Ты уверен?
Я видел характерное свечение, закивал гном, Хо принялся смеяться и орать, что он молодец а потом, потом он заорал дурным голосом и бросился бежать. Горы задрожали и начался камнепад. Грием остался там под камнями, а мы успели пробежать чуть дальше и я очнулся, когда меня перевязывала доктор.
Было ясно только то, что неясно было совершенно ничего. Лиам тупо смотрел в стену, потирая указательным пальцем подбородок. Мхора никогда не говорил Лиаму про лаурит, а шериф считал, ч то даже если сасквочи и скрывали его наличие в горахто имели на это полное право.
Да и не верил Нордвуд в разгильдяйство королевских геологов. Но сасквочи боялись гор, а это уже был неоспоримый факт. Так что же они прятали там в пещерах, если не лаурит?
Как я понимаю, имя того, кто платил вам за разведку Холг не называл? устало заявил шериф.
Нет, буркнул Лург.
Лиам не сомневался в его правдивости. Хотя, кто занимается грязными делишками в отношении сасквочейбыл прекрасно осведомлен. И если ранее поступки гномов были простым браконьерством, то с каждым разом грозили вызвать межрасовый конфликт. А сасквочи, хоть и мирный народно гордый. И они могут очень гордо поотрывать головы всем тем, кто лезит к их святыням с кирками и лопатами. И если о лаурите в горах появятся подтвержденные слухи, то войны не избежать.
* * *
Cмотри свинья на веревочке! с восторгом прокартавил кто-то рядом со мной.
Мы с Сахарком как раз совершали променад по улицам Лингро, чтобы развеять скуку и разведать обстановку. Прошло уже пару дней с моего приезда, а я так и не изучила местность, все время провела в больнице. Миссис Брок не выдержала и демонстративно вытолкала меня гулять, запретив приходить на работу до следующего утра. Вот мы и гуляли.
Заблудиться в небольшом, параллельно- перпендикулярном городке было делом сложным, а потому, уже через час я без труда могла найти все, начиная от кузни и заканчивая салуном.
Сахарок «выгуливал» свой новый поводок из лиловой ленты, а я «проветривала» новое зеленое платье. Правда, мой шикарный наряд пришлось прятать под теплым пальто и толстым шарфом, но то, что я сама выбрала в чем пойти гулять, определенно грело душу.
Это поросенок, пояснила я и остановилась.
Сахарок настороженно прижал ушки и глянул на меня, как бы намекая, что в случае опасности, он без предупреждения начнет взбираться мне на руки. А он мог. Это хрюкающее безобразие умудрялось запрыгивать и залазить туда, куда даже самые прыткие коты не могли залезть.
Как оказалось, за нами с поросенком, образовалось некое подобие погони. Преследователи осторожно выстроились цепочкой и с любопытством изучали меня и поросенка. Меня даже с большим любопытством. Стоило остановиться и отряд юных следопытов, тут же перестроился в отряд «оцепления» и нас с Сахарком замкнули в круг. Задала вопрос юная леди пяти лет, с милыми веснушками и без двух передних зубов. Во время разговора она мило присвистывала и шепелявила, но, умудрялась и картавить.
А у меня есть чейеп выдал юноша того же возраста.
Я от этой реплики слегка опешила, хотя в суровых условиях северной жизни, возможно всякое и череп вполне походил на питомца? Видимо, легкое замешательство слишком ярко исказило черты моего лица, а потому кто-то из детей поспешно добавил:
Черепаха у него есть, а Тоби заикается.
Мне действительно стало легче. Хотя, фантазия уже успела нарисовать яркую картинку досуга здешних детей, играющих с черепами и костями крупного рогатого скота или врагов из соседнего клана.
А разве свиней не едят? не унималась беззубая девчушка.
Едят, кивнула я, но я не ем мяса, а Сахарок мой друг.
Теперь настал черед вытягиваться детским мордашкам. Сахарок уже осмелел и полез «целоваться» к самому любопытному малышу. Вскоре моего свиненка уже тискали все подряд, от чего он млел и радостно подергивал правой задней ногой.
Это потому у вас волосы отвалились? флер идиллии разрушила детская непосредственность.
После мыслей про черепа и кости, теория о моем облысении звучала не так уж и дико.
Нет, я сама их отрезала. Они путались.
Кто- то из детишек печально вздохнул. Да-да, я еще помнила те дни, когда мне туго затягивали косички, а я всякий раз гадала, насколько сильно деформируются черты моего лица на этот раз. Если хвостик вязали на макушке, то брови удивленно уползали вверх, и находились там до самого вечера. Если же было две косички тогда разрез моих глаз резко устремлялся к вискам. Брр.
А вы правда делаете укол в язык за каждое плохое слово? меня сегодня решили доконать оригинальными вопросами.
Откуда такая информация?
Мама сказала, что новый доктор приехал, вздохнул один из мальчишек, и теперь мне весь язык исколет.
Ясно. Я только приехала, а уже успела стать внешним раздражителем для местного шерифа и пугалом для детворы. Скоро меня возведу в ранг божества и станут приносить кровавые жертвы.
Так, за милой беседой мы снова продолжили прогулку. Детишки доканывали меня вопросами, я старалась не хихикать и отвечать серьезно.
А раньше вот тут было только поле, выдохнула одна из девочек, на вид не старше четырех лет, с огромными синими цветами. Тут пегасы паслись
А ты откуда знаешь, Лиззи? хихикнул кто- то из малышей.
Приснилось, вздохнула малышка.
Опять выдумывает.
Грохот и свист прервал рассуждения на исторические темы. Потом редкие прохожие стали разбегаться с дороги, лошади прижимали уши, но, как ни странно, попыток сбежать не проявляли. А из-за угла вырвался сноп пыли, из которой выскочил самодвижущийся аппарат.
Это адское творение скрипело и урчало, подпрыгивало на колдобинах и плевалось черным дымом через трубу на капоте. Но ехало. За рулем сидел Хаас, сменивший шляпу на грогги. Волосы нага трепал ветер, а руки в огромных перчатках намертво вцепились в рычаги устройства.
День добрый, док, выкрикнул Хаас, за миг до того, как его чудомашина скрылась из виду.
Мы потрясенно замерли в клубе пыли и дыма. Дети кашляли, Сахарок чихал. Я восторженно смотрела вслед удалявшемуся чуду.
Псих, подытожил кто-то из детей.
Такие долго не живут, подтвердил еще кто-то.
Только мечтательная Лиззи подошла ко мне и взяла за руку. Радостно заглянула в глаза и с искренней нежностью спросила:
А хотите, мы вам покажем наше кладбище? Там очень интересно.
Занавес! Моя теория про кости и черепа была не настолько глупой и неоправданной. Дети Лингро любят играть на кладбище.
ГЛАВА 8
А вот там мой де-де, Тоби опять принялся заикаться и продолжение его рассказа дослушать не вышло.
Дед его там, пришла на выручку другу та самая беззубая Мэри.
Меня чинно водили между могилок, знакомя со своими давно (и недавно) почившими родственниками. Нет места более поэтичного чем сельское кладбище в середине осени. Каркает воронье, шуршат листья, завывает ветер и резвятся детишки.
А там чей предок? уточнила я, ткнув пальцем в полуразрушенное надгробье.
На нем не было ни даты ни имени, только могильный камень, почти полностью поросший мхом, но вокруг него было аккуратно выкошена трава и расчищены листья.
А мы не знаем, на правах заводилы, пояснила Мэри, этот камень был тут, когда Лингро только строили. Так и решили, что тут быть кладбищу. Говорят, тут похоронен какой-то колдун, которого выгнали отовсюду за страшные злодеяния.
Или он сбежал от властей и помер с голоду! без запинки заявил Тоби.
А другие говорят, тут умер первый старатель, который открыл шахты с серебром, высказал свою теорию еще кто-то.
Он потерял любимую и умер от горя, шепнула Лиззи.
Дети замолчали и глянули на девочку. Она не смутилась и только пожала плечами, будто сказала о том, что точно знала.
Он ее убил, завершила свой рассказ Лиззи и пошагала к другой могилке.
Мне впервые за долгие годы захотелось осенить себя защитным знаком. Ребенок говорил жуткие вещи и не боялся этого, словно сказанное было нормой. Дети на все эти заявления реагировали спокойно, впрочем, они и на надгробия так же реагировали
Меня повели в сторону «особенно интересного» склепа, но взгляд раз за разом возвращался к обветшалому надгробию. Солнечные лучи опускались с неба снопом и растекались по засохшей траве, создавая странную оптическую иллюзию. Я даже забуксовала на миг, не поверив, что вижу очертания фигуры в ярком свете.
Мужчина стоял у могильного камня и смотрел нам вслед. Белые волосы трепал ветер, а в искрящихся, льдисто- синих глазах затаилась тревога. Взмах полупрозрачной руки и видение приложило указательный палец к губам, словно призывало меня к молчанию. Еще ни разу в жизни я не испытывала такого ужаса. Я никогда не верила ни в богов ни в мистику, отец и учителя научили меня верить только фактам и тому, что можно потрогать и изучить. А сейчас мои жизненные устои с грохотом рассыпались о то, чему я даже название дать не решалась.
Призрака увидели? засмеялся кто-то из детей.
Я рассеянно мотнула головой и потянулась проверить у себя температуру. Лоб холодный, жара нет. Я снова обернулась к могиле, но там оказался все тот же привычный пейзаж и замшелый камень, а видение, чем бы оно ни было, исчезло.
А у вас еще есть места для прогулок? дрожащим голосом уточнила я, только не заброшенные дома и не проклятые амбары!
Эти слова заставили повеселевших детишек приуныть. Но мы с Сахарком вряд ли пережили бы еще одну познавательную экскурсию среди холодящих кровь развалин.
Алый лес? пожал плечами Тоби.
Интересно, а заикаться он начал до того, как стал ходить по разным жутким местами, или после? Меня опять схватили за руки и поволокли туда, где красиво и нет могил. Все же, зря я сегодня пошла знакомиться с городком. Мне бы сейчас к любимым книгам и креслу у окошка. Кладбище осталось позади, а под ноги уже ложилась шуршащая от мелких камешков тропинка, и запах прелых листьев все ярче ощущался в прохладном воздухе.
* * *
Алый лес дышал покоем. Его так назвали из-за кленов, с яркими, алыми словно кровь, листьями. Когда солнечные лучи пронизывали их кроны, казалось, что весь лес заливает кровь. Вот и сейчас Лиам наслаждался алыми переливами на траве.
День был морозным и ясным, в синем небе, гладком, как атласная ткань, не было ни облачка. Самое время было отдохнуть и собрать разбегающиеся мысли в кучу. А еще унять гнев, клокотавший в душе. В этом и помогала медитация, ставшая привычным занятием для шерифа Нордвуда.
Лиам прекрасно знал, кто подсылал гномов в шахты, знал зачем, и самое мерзкоемало что мог сделать или доказать. Мэр Лингро мистер Мортинс сделал все, чтобы никто не смог даже подумать о том, что он или его сын Эрик были замешаны в подобной мерзости.
Вот и Лиам мог со своими догадками сколько угодно скрипеть зубами, но предъявить наглому толстосуму ничего не мог. Единственный способ повлиять на ситуациюсломать самодовольным родичам что-то из конечностей, но тогда бы сесть пришлось шерифу. Такой план мистера Нордвуда не устраивал, а потому оставалась только медитация.
Пальцы перебирали воздух, словно невидимые струны. Ветер льнул к Лиаму, жался к плечу как верный пес, заждавшийся хозяина, забирался колючим ежом под плащ, шаловливо надвигал на глаза шляпу. Оставалось только представить, что сила все еще жива в теле бывшего мага, а не истаяла последней искрой давно в прошлом, когда лорд Нордвуд был повелителем ветров, а не загнанным на окраину мира неудачником.
Но лучше уж так, чем остаток жизни провести среди тех, для кого он всего лишь калека. Ловить на себе полные жалости взгляды тех, с кем Лиам привык общаться на равных.
Лиам часто вспоминал тот бой, когда ему пришлось выбирать между своей жизнью и жизнями нескольких сотен людей. Он мог отойти в сторону, передохнуть, оставив под огнем несколько воздушных судов. Так делали другие маги и имели на это полное право. Они могли. А он? Смог бы он жить с мыслью, что предал друзей? Ответ тогда дался ему удивительно легко и не вызывал сожаления спустя годы.
Только тоска по прошлой жизни, когда воздух подчинялся ему, иногда отравляла дни бывшего лорда Нордвуда. А еще больно резало любимое Мхорой «лорд ветра». Но шериф прощал другу эту вольность. Пусть хоть так, но он ощущал себя все тем же Лиамом, который мог остановить своей силой эскадрилью. Насылал туманы и грозы, застилал обзор снегом. Когда-то. В иной жизни
Пальцы привычно закололо, словно по мышцам прошла судорога. Руны на коже вспыхнули серебристым светом, заблестели на солнце искрами силы и осыпались на траву, покрывая пожелтевшие побеги тонким слоем инея. Лиам даже глазам своим не поверил, проводя рукой по хрупкому серебристому кружеву. Это было чудо