И тут меня ждал сюрприз пострашнее ожившего скорпиона и механических паучков.
На столе стоял сосуд, в котором я узнала электрическую банку. От банки тянулись провода, а присоединены они были к человеческой руке. Конечность была отделена от тела давно, поэтому высохла и потемнела от времени, но в остальном она оставалось вполне живой. Темные пальцы подрагивали, шевелились, время от времени барабанили по столу или принимались слепо хватать воздух.
От увиденного передернуло и затошнило. Хотелось вскочить с кресла и покинуть это страшное место, но ноги не слушались. Я хватала воздух открытым ртом и хлопала глазами.
Уж не рука ли это камердинера Бартолемоса, бывшего бомбардира? Лучше не уточнять.
Мэтр Кланц глянул на меня, смутился, и быстро вернул чехол на место.
Простите, простите, госпожа Вайс, сказал он торопливо. Иногда я увлекаюсь и забываю, что мои эксперименты могут шокировать неподготовленную публику.
Он потер лоб и прикрыл глаза, затем кашлянул и положил руки на стол, нервно сцепив длинные пальцы.
Я уже оправилась от потрясения и поняла, что мэтр Кланц был смущен не меньше моего.
Ничего, сказала я. Я могу это понять. Я и сама увлекающийся ученый в своем роде.
Я это увидел сразу, кивнул мэтр Кланц. По блеску в ваших глазах. Такой же появлялся у моей жены, когда она мне помогала.
Он повернулся и глянул на портрет дамы.
Маргарет покинула меня много лет назад. Она была моей музой, моим гением. С тех пор я не смог сделать ничего выдающегося. Сердце Августа было последним опытом, который я провел с ее помощью. Но перейдем к делу, голос мэтра опять дрогнул. Что вам велел передать Август? Скажите мэтр замолчал на миг, его губы тронула жалкая улыбка. Как он живет? Он женат? Есть ли у него дети? Последний раз мы виделись четыре года назад. Я слышал, он получил титул и вышел в отставку из-за здоровья. Причина в его механическом сердце, верно?
Я молчала, подбирая слова. И только открыла рот, как мэтр Кланц поднял руку повелительным жестом и произнес:
Постойте! Молчите. Вы ведь приехали тайком от Августа? Он ни за что бы не послал вас сюда. Мы плохо расстались. Если он запретил вам встречаться со мной, лучше уходите. Не нужно нарушать его запрет. Он мальчик с характером и ни за что не простит предательства. Нет! Стойте. Лишь скажите: он в беде? Мне важно это знать.
Мэтр встал и, пытаясь справиться с волнением, упругой походкой прошелся до окна и обратно, сложив руки за спиной.
Полковник был против нашей встречи, призналась я. Но все же я хочу поговорить с вами, господин Кланц. Да, Август в беде. Был. А может, беда не ушла, а лишь затаилась. И да, причинатот механизм, который вы ему дали.
Мэтр упал в кресло, как будто ноги его не держали. Он достал шелковый носовой платок, высморкался и приказал:
Говорите, госпожа Вайс. И потом мы вместе подумаем, как ему помочь. Я вижу, что Август небезразличен вам, как и мне. Детей у нас с женой не было, и Август он стал мне куда ближе, чем обычный пациент. Я наблюдал за тем, как он становится мужчиной. Сильным, властным, упорным. Вы его невеста?
Я отчаянно замотала головой.
Он убрал платок и понимающе усмехнулся.
Ну-ну. Я старик, но неплохо разбираюсь в девичьих повадках. И в сердечных тайнах разбираюсьне зря же я создал самое совершенное из сердец простите старику эту шутку, госпожа Вайс. Итак, что случилось?
Слова Кланца меня обескуражили, и я опять задумалась, стоит ли рассказывать о том, что произошло в замке Морунген. Мэтр понял мое беспокойство. Он грустно улыбнулся и молвил:
Обо мне часто отзываются как о дьяволе, но поверьте, Майя, я не дьявол. Я старый человек, у которого мало осталось радостей в жизни. Но много причин для беспокойства. И Августглавная из них.
И я рассказала. Все, не утаивая ни детали. Рассказала о своем даре видеть незримое и управлять им, о договоре с бароном фон Морунгеном. О своем приезде в замок, и том, что я обнаружила в его стенах и в лабиринте Жакемара. Мэтр Кланц кивал, давая понять, что хорошо знал, о чем я говорюон провел в замке несколько месяцев и составил много заметок и описаний этого странного места.
Когда я поведала о неполадках механического сердца и разоблачении злодея, Кланц так разволновался, что схватил мой бокал с водой, осушил его до дна, а потом долго сморкался в платок.
Когда я закончила, он откинулся на спинку кресла, сцепил руки на животе и принялся крутить большими пальцами. Мы некоторое время молчали. Мэтр прикрыл глазадумал. Я с волнением ждала, что он скажет.
Бургомистр и камердинер, вымолвил он, наконец.
Что? удивилась я.
На вашем месте я бы присмотрелся к ним. Курта я видел лишь раз и не успел составить о нем четкого представления, однако понял, что человек это хитрый и готовый на многое. Ваш бургомистр мне хорошо знаком. Взяточник и пройдоха, который любит прикидываться святошей.
Мы нашли отравителя. Камердинер и бургомистр ни причем.
Вы нашли мелкую сошку. Ему заплатили и передали яд. И, вероятно, наплели разной ерунды, судя по тому, что эта сошка вам наговорила. Он еще и пытался найти сокровища Жакемара. Аппарат, который вы описали известная вещь. Он преобразует эфирные волны в знакомые людям сигналы. Одно время им часто пользовались кладоискатели. Сам я такие не изготавливалбесполезная трата времени, мои интересы лежат в другой области, но исследования эфирного поля всегда привлекали авантюристов. Увы, достижения науки в первую очередь используют нечистоплотные люди.
Он виновато развел руками, а потом нахмурился.
Какой смысл камердинеру убивать полковника? скептически спросила я.
Кто унаследует состояние Августа, если он умрет? озадачил меня Кланц. И сам ответил:
Титул и поместье в отсутствие наследников опять отойдут короне. Состояниенет. Те драгоценности восточного князька, Ашрафа, сами по себе целое состояние. Деньги Августа получит его мать. И я уверен, что он отписал внушительную сумму и Курту, если составил завещание. А Август составил, будьте уверены. Он любит порядок во всем. Как вы говорите, мать и камердинерединственные его близкие люди. Мать по крови, Куртпо старой дружбе.
Не могу считать их злодеями. Нет, мэтр Кланц.
Дело ваше. Однако все же нужно найти того, кто стоит за всем этим. Если не деньги на кону, то личные счеты. Не удивительно, что ваши местные хотят избавиться от Августа. Мальчик имеет тяжелый характер, он упорен и не терпит нарушений закона. Врагов у него всегда было много. Старым врагам вряд ли сейчас до него, да и местьудел слабых и неуверенных в себе, а Август выбирал себе сильных врагов. Нет, это новые враги. Но они ужасно глупы. Или наоборотслишком умны?
Кланц призадумался, щелкнул языком и сообщил:
Я понял, о каком яде шла речь. Пожалуй, он и впрямь не причинил бы Августу серьезного вреда. Верно, он нарушает естественные электрические токи организма, но мое механическое сердце сильнее этой мелочи.
Барону было очень плохо. Я была уверена, что Август погибнет.
Не погиб бы. Полежал бы без чувств пару часов, потом пришел в себя. Но жизнь ему недомогание испортило, это безусловно. Разрушило его карьеру, превратило его почти в калеку. А он всегда был так силен и полон энергии! Немудрено, что он затосковал.
Значит, он был в безопасности? Верится с трудом. Хотя отравитель толковал о том же. Говорил, что желал лишь припугнуть его. Сдается, он все же был не так глуп. Или просто успокаивал свою совесть?
Возможно. Да, яд не убил бы его, но мог ускорить неизбежный и печальный исход. Августу действительно грозит беда имне горько это говоритьдни его сочтены. Близок тот день, когда его механическое сердце остановится навсегда. Год, два, пять не больше. Даже вы с вашей любовью и вашим даром не сможете ему помочь.
У меня похолодело в груди. Кланц тяжело вздохнул, сдернул свой дорогой парикпод ним я увидела густой ежик седых волоси крепко потер затылок.
Пожалуйста, говорите без утайки, попросила я. Почему вы уговорили Августа на операцию тогда, семнадцать лет назад? Что произошло потом? Почему вас прозвали дьяволом? Почему Август не хочет искать помощи у вас? И почему вы так уверены, чтомеханическое сердце отбивает свои последние дни?
Глава 2 Сам дьявол
Кланц молчал долго. Подумалось: он не ответит.
Потрескивали угли в печи, механический скорпион дробно стучал ножками, разгуливая по столу, из-под кожаного чехла доносились судорожные шорохи. Все это было так странно и непривычно, что мне показалось: сплю и вижу сон. Я вздрогнула, когда Кланц, наконец, заговорил:
Сначала расскажу о себе. Итак, кто же он такоймэтр Кланц, человек, которого прозвали дьяволом? Я не дьявол, Майя, он энергично покачал головой, его взор исступленно сверкнул.
Мэтр Кланцученый, ненасытный в своей любознательности. Ученый, которого сжигает желание сделать мир лучше. Избавить людей от страданий и превратить их в нечто большее.
Пораженная таким началом беседы, я глянула на него вопросительно. Кланц прикрыл глаза, будто разговаривая с самим собой, и продолжил:
Всю жизнь меня занимали две вещи: механика и тайны организма. Иначе говоря, совершенство против капризов природы. Человеческое телоглупый и примитивный механизм. Устроенный бестолково. Слабый, склонный к поломкам, которые чертовски сложно починить. Моя философиямеханицизм и витализм.
Он глянул строго:
Вам, должно быть, непонятны эти термины.
Я знакома с теориями, которые сводят мир к нескольким незыблемым законам механики. Слышала и об учении натуралиста Рейхенбаха, которое говорит о существовании невидимого эфирного поля, что пронизывает все, что нас окружает. Создает идеальные двойники тел и предметов, связывает их симпатическими связями. Раньше это называли магией но я верю в это учение.
Отлично. Но все же буду говорить проще. Я стремился объединить живое и неживое. Сделать людей более совершенными. Способными на многое, не ограниченными несколькими десятками лет на земле, половину из которых они проводят в страдании из-за того, что слабое тело перестает им служить.
Кланц выпрямился. Я смотрела на него, пораженная. Придворный механик изменился: его усталые глаза ожили и загорелись страстью, голос обрел звучность. Он словно сбросил несколько десятков лет и стал необычайно красивблагодаря той неукротимой энергии, той уверенности, которые он излучал. Неудивительно, что старому изобретателю приписывали дьявольские способности. Талантливые люди, увлеченные своим делом, обладают особой аурой. Одних она притягивает и воодушевляет, других отпугивает и заставляет ощутить собственное ничтожество.
Иначе говоря, продолжал Кланц, я хотел получить возможность заменять органы механическими. Конечно, это непростая и в чем-то безумная задача. Тело отторгает металл, живое и изначально мертвое не могут стать одним целым. Я не волшебник, не дьявол и не Всесоздатель, но упорство и любознательность сильнее любой магии! Мне и другим ученым удалось вырвать у Вселенной некоторые ее тайны. Итак, мы знаем, что у каждой вещи, у каждого организма, существует эфирный двойник. Назовем его энергетической репликой.
Я могу ее видеть. Могу видеть эти токи, что пронизывают наш мир.
Это редкий дар. Он был у моей жены, он есть у вас. Вам повезло, Майя. Хотелось бы мне исследовать вас получше
Мэтр Кланц улыбнулся, прищурив черные глазатакое выражение взгляда бывает у энтомолога, обнаружившего, что к нему на бутоньерку села редкая бабочка.
Я не столь одарен, но изобрел кое-какие средства, которые позволяют мне манипулировать этими потоками и репликами. Именно они помогают сращивать металл и живое тело так, что они действуют, как одно целое.
Кланц повернулся к камердинеру, который навытяжку стоял в углу. Бартолемос хвастливо лязгнул железными пальцами.
Но перейдем к сути. Опыты с механическими протезами я проводил с ранней юности. Именно тогда меня заклеймили дьяволом. Дело в том, Майя, что я считалцель оправдывает средства. Но вы знаете наших суеверных тупоголовых членов Академии!
Кланц раздул ноздри, в его голосе звучали гнев и презрение.
Мне запрещали вскрывать трупы. Запрещали проводить опыты с живыми людьми. Меня исключали из Академиино каждый раз возвращали, когда кому-то из старых, жирных академиков требовалось втихую заменить на искусственные их раздутые подагрой конечности, или подлатать их детей, искалеченных войной. В обмен я получал разрешение продолжать опыты. Я подбирал на улице бродяг, которым оставалось немного, наведывался в приюты и богадельни. Каюсь, порой я был начисто лишен щепетильности. И я даже этим гордился! Но в старости многое меняется, заставляет пересмотреть взгляды.
Кланц вздохнул и на миг наклонил голову, словно его терзал стыд, и крепче сжал руки.
Я успокаиваю себя тем, что те несчастные послужили науке. Я не жесток по натуре, избегал вивисекции и не причинял никому лишних страданий. Все, что я делаля делал на благо людей. Я стремился им помочь, и это мне удавалось. И все же я не был доволен результатами.
Железные руки, ноги, пальцы, ушимелочь, пустяк. Я стремился к большему. Создание механического сердца стало моей навязчивой идеей. Мне повезло найти записи мастера Томмазо Жакемара, о котором вы уже немало наслышаны. Он был всесторонне одаренным гением. Злым гением, разумеется уж так повелось, добрые гении чаще остаются в забвении, чем добиваются славы. Именно Жакемар сумел впервые сконструировать механическое сердце и вживить его человеку, не убив его сразу. По крайней мере, тот человек прожил какое-то время.
Читала об этой легенде. Легенда о Железноруком портном*, верно?
Да. Но записи Жакемара были неполными. Тогда я подружился со старым бароном фон Морунгеном и получил приглашение приехать в его замок. Там я надеялся найти недостающие записи. Все думали, что я ищу сокровища Жакемара, которые по легендам он прятал везде, где только жилкак запасливый хомяк.
Старик криво улыбнулся.
Разумеется, меня не интересовало золото. Я и так бессовестно богат. Мне были нужны знания Жакемара. Повезло: кое-что я нашел. Не все, но достаточно для того, чтобы суметь по его чертежам воссоздать сложный механизм и поместить его в грудную клетку человека.
И вы выбрали для этой цели Августа? я слушала Кланца со смешанными чувствами. В них было и восхищение, и ужас. И еще жалость. Я видела, что некоторые откровения даются ему нелегко. И все же не удержалась от вопроса:
Вы предложили ему золото в обмен на его живое сердце?