Дальше я сама. Привет, Вер.
Под руку меня схватила Ани, и мерзкая синь наконец-то скрылась за глухими дверьми.
Как себя чувствуешь? Масик конечно хватил Но кто ж знал, что в обед ты будешь ещё совсем не жравши!
Сделай одолжение, не ори голова трещит.
Белоснежные полы рассекала ярко жёлтая плитка, на которой то и дело вырисовывался смайлик. Очень весело Они меня решили в психушку сразу?..
На стенах непрерываемой очередью висели рисунки. Я остановилась отдышаться и взглянуть по ближе. Это были детские каракули квадратные папы, треугольные мамы палочки ножки и ручки. Видимо, начирканные под чьим-то руководством, потому что все были слишком похожи. Только жёлтые круги солнца разнились.
Мы брели по бесконечному коридору. Папа, мама, я. Квадрат, треугольник, треугольник. Квадрат, треугольник, квадрат.
Квадрат, треугольник, треугольник, квадрат Слезы комом стыли в висках. Квадрат, квадрат треугольник.
Что это за место?.. пыталась я отодрать взгляд от взывающих к панике рисунков.
Это детский хоспис. Отсюда есть проход в морг, сейчас у другого входа слишком людно. У репортёров никогда не было совести.
Хоспис в морге как мило! язвила я. Лучше б сразу убивали
Здесь нигде не написано, что это морг. Я еле нашла, мелкая табличка с главного входа единственный указатель.
И ты думаешь родители не в курсе, что их детей при жизни отправляют в МОРГ?
У детей, которые здесь находятся, нет родителей.
Откуда ты знаешь?! вырвала я руку со злостью.
Я тут уже пять часов. Я знаю! рявкнула Ани.
Пришлось тряхнуть головой, чтобы успокоиться.
Прости, я
Ничего, идём.
Взгляд опять упал на всё продолжающиеся каракули.
Тогда понятно, почему и мамы, и папы, у всех нарисованы одинаково
Ани промолчала, слегка кивнув. Злость утихала. Но взамен, с каждым приближающим к факту шагом накатывало отчаяние. Я знала, что там увижу. Мать и брата. Ани не могла ошибиться.
Нас встретил мужчина в строгом синем костюме. Белоснежные редкие волосы, подобно цветкам черемши, едва скрывали череп, и пытались свести его за добродушного старика, и совокупи с расходящимися на животе пуговицами рубашки им это почти удалось, но едва тронутое морщинами лицо, выдавало его с потрохами. Почему-то я ожидала увидеть белый халат
Вера, как вы себя чувствуете?
Он сдержанно улыбнулся, но заглянув в глаза с осуждающим видом замотал головой.
Нормально.
Ну что ж, тогда пройдём.
Я не думала, что десяток наполированных столов, встретит нас сразу за поворотом. Всё-таки не морг находился при хосписе, а хоспис при морге. Тяжёлые двери отварились, и мне на плечи легло что-то тяжелое. Кофта. Тут и вправду было прохладно.
Это все,.. с заправки? оглядывала я застеленные столы, которых было не меньше пятнадцати.
Это даже не половина. Лаборатория загружена, вам повезло, что ваши родственники попали в заключительную партию, на последних словах он осёкся, видимо, взвешивая, успела ли я подготовиться к сравнению своей семьи с мясом. «Повезло», его почему-то не смутило.
Но ощущение мясной лавки быстро перебилось. Расставленные ровными рядами столы, с высившимися на них белоснежными тряпками, напомнили
Как заснеженные горыпромямлила я.
Да, и правда, заинтересованно оглянулся мужчина. Он проверил прицепленную к тряпке бумажку. Вас тут быть не должно. Личности уже подтвердили, так что благодарите подругу, за настойчивость. Иначе вас пустили бы не раньше, чем через неделю.
Обольстительным голубоглазым блондинкам трудно отказать мы в курсе.
Меня оставили одну указав на две леденящие блеском стойки на колесах, стоящие по соседству.
Встав между ними, я провела пальцами по белому силикону, изначально принятому мной за материю.
Покрывало скрипело о кожу, открывая лица.
Я знала, что Ани не ошиблась.
А щёчки всё такие же
Я поцеловала брата. Прильнула лбом к губам матери. Не глядя вернула накидки на прежние места и зашагала к выходу.
Ани завидев меня так быстро откровенно удивилась, но ничего не сказала.
Слёзы на сегодня кончились, брякнула я, и мы двинулись к выходу.
Только бы Маша не сообразила А Масик не напомнил.
Знаешь, спокойно заговорила я, она ведь по-прежнему улыбается.
Были сомнения? Она всю жизнь будет тебе улыбаться, Вера. Посмотри на это, Ани провела рукой по вновь явившимся взгляду рисункам. Разве не грустно. У тебя жизнь не ограничивается квадратами и треугольниками.
Да, я бы наверняка добавила им зубастую улыбку.
Единственное настоящее, что виделось мне на этих «семейных» изображениях, солнце. Оно разнилось от рисунка к рисунку, дети в нём неосознанно изображали себя, мечтая стать этими маленькими треугольниками и квадратами, что стоят за ручку с мамами и папами.
Анни подвезла меня к дому.
Остаться с тобой?
Нет, нормально.
Я завтра позвоню. Если начнёшь игнорить, Маша выбьет твою хлипкую дверку в два счёта. Тебе сейчас не нужны лишний траты, будь благоразумна.
Да, всё будет нормально.
Мы поцеловались на прощание, и я зашагала к дому. На кнопку лифта жала уже содрогаясь от накатывающей истерики.
Чёртова рухлядь!
Необдуманный пинок подъездной стены отозвался болью и специфическим хрустом.
Быстрее
Я переминалась с ноги на ногу, и, прихрамывая протиснулась в едва начавшие разъезжаться створки.
Хоть бы они оставили этот чёртов пакет!
Подойдя к двери я трясущимися в предвкушении руками начала пихать ключ, но с ужасом обнаружила, что она открыта.
Масик сидел на моём стуле, покачиваясь из стороны в сторону, и держал на коленях мешок с так нужными мне таблетками. Я старалась не придавать этому значения, но взгляд намертво впился в заветный сверток. Леха это заметил.
По квартире разносился запах свежеприготовленной еды.
Маша?
Она устала. Завтра придёт. Он поднялся. Садись.
Мне под нос сунули огромную тарелку жареной печени с картошкой.
Как-то не хочется.
Ешь. Пока ты не съешь хотя бы половину, я буду стоять здесь столбом.
Нехотя я уцепила вилку, и начала запихивать это безвкусное месиво в себя.
Не спеши, плохо будет
Номана
Слупила я всю тарелку за пять минут. Нужно быть хорошей девочкой
Оставь, указала я на пакет. Я поела. Хорошо поела.
Масик склонил голову, и выудил из пакета заветную упаковку с оранжевой полосой. На этой отраве никогда не печатали названия, и благодарны за неё мы могли быть только Звёздным окраинам. Леха знал, где достать, в былые времена оно нас и веселило, и позволяло как следует высыпаться перед экзаменами. Всё дело в дозировке. Универсальное средство
Ч
Больше не получишь. На стол опустилась одна таблетка. Тебе хватит. Замучает бессонница, скажешь.
Да ч
Ты думаешь мы идиоты? Или Ани не написала нам о твоём волшебном внезапно наступившем смирении?
Хорош гнать! взбесилась я. Оставь чёртовы таблетки и вали!
Какого это, потерять разом всю семью?! Лёха подошел вплотную и схватил меня за футболку. Не понравилось?! И вместо того, чтобы принять это, и улыбаться за троих, ты решила обдолбаться и сдохнуть?!
Да что ты понимаешь!? Ты даже представить не можешь
Слёзы вновь кинулись долой из глаз. Я вцепилась в Лёхины ладони, и, вырываясь, пыталась расковырять их до мяса.
Ты сама ещё нихрена не понимаешь! он отпустил меня и забрал со стола так любезно оставленную таблетку.
Нет!
Леха отвёл свою длиннющую руку с зажатым в ней снадобьем в сторону, а второй крепко прижал меня к себе.
Машка, всё что у меня есть, если ты что-нибудь с собой сделаешь ей будет очень больно. Часть неё умрёт с тобой. Меня до глубины души бесит одно то, что ты готова травануться из её рук! Мы ей об этом, конечно, не скажем. Она, я, Нелли и Ани, мы все любим тебя, ты никогда не будешь одна. Никто из нас тебя не поймёт, но все мы будем рядом, чтобы хотя бы попытаться это сделать! Уважай нас и память о своих родных!
Я визжала от боли, пытаясь вылезти из собственного тела. Трусость, не позволяла мне кончить с жизнью раньше, а сейчас она изо всех сил вопила во мне, взывая к этому.