Тут подбежала Аделия, схватила Дэна за руку и потащила по коридору в тёмный угол.
Глэдис внимательно смотрела им вслед. С этого времени она взяла над Дэном незримую опеку.
А парень с девушкой вышли в боковую дверь и попали на винтовую лестницу. Она вела в техническую башенку. Там они вылезли на плоскую крышу пристройки, огороженную поручнями. Отсюда были видны весь парк и даже часть озера.
Люблю это место. Уже неделю я в Школе и прихожу сюда каждый день. Меня вызывали раньше, предложив работу секретаря, и семь дней я копалась в документах. Устала жутко, сказала Аделия.
Она включила на телефоне музыку, встала посередине крыши, раскинула руки в стороны и начала медленно кружиться, закрыв глаза, пока не повалилась рядом с Дэном на приступку. Немного отдохнув, объяснила:
Знаешь, бывают такие насыщенные дни, когда надо всем и сразу всё. Когда всё сыпется, падает, ломается и ты должна быть одновременно в трёх местах. Когда ты везде катастрофически опаздываешь и всё некогда Тогда я останавливаюсь и начинаю кружиться на месте, как турецкие дервиши, танцующие мевлеви. Пока душа не догоняет тело и не возвращается в него. И в тот момент можно бежать дальше.
Дервишиэто такие в юбочках? припомнил что-то Дэн.
Ага, они самые. Никогда не пробовал?
Нет. Мотнул головой Дэн.
Давай, она потянула его за собой, повторяй за мной.
Аделия снова запустила музыку. Опять заиграли дудочки, восточные барабаны, мужские голоса протяжно запели вибрато.
Давай, опять подбодрила она его, показывая, что делать, и стала кружиться.
Дэн постоял нерешительно, а потом тоже закрыл глаза, развёл руки и осторожно закрутился.
Сначала кружилась голова, потом занемели ноги, а после он почувствовал необычайную лёгкость, словно шёл по облакам. Будто был далеко в горах таинственной Турции.
Они крутились, пока не налетели друг на друга и не упали, обнявшись и хохоча. Затем лежали на досках, смотрели в небо, на покачивающуюся над ними огромную ветку клёна, покрытую порыжевшими листьями, и слушали песнопения на неизвестном им языке. Дэн размышляло чём они поют? О свободе? О любви к родной земле? О боге? Он посмотрел на Аду.
У тебя такое печальное лицо! О чём ты думаешь? спросил он её.
О том, что в осени всегда есть нежная грустинка. Лёгкая тоска, вплетённая в ветки деревьев. Печаль, что отражается в остывающих облаках. И на минутку вдруг заскучаешь, затоскуешь о чём-то забытом, полустёртом. По тому, что нельзя ни вернуть, ни изменить.
По ошибкам? догадался Дэн.
По ошибкам. Улыбнулась она.
Приподнявшись над ним, Аделия посмотрела парню в глаза и медленно поцеловала его. Потом откинулась и снова замолчала.
Они сидели на крыше, пока верхушки дальних деревьев не стали причёсывать холодное солнце перед сном.
Есть что-то торжественное и печальное в каждом закате, сказала Аделия, глядя на темнеющее небо. Он как эпитафия ушедшему дню. Его последний панегирик Короткий отблеск окрашивает в пунцово-апельсиновый облака, и тут же всё тухнет, накрытое чернильным небом, которое поблёскивает влажными звёздами. Закаткак последний глоток насыщенного чая, одинокая мелодия, позднее CMC. Под этот привычный ритуал природы, усталые и опустошённые, мы обещаем себе, что завтра всё будет по-другому. По-новому. И, засыпая, искренне верим, что так и произойдёт. Но утро всё возвращает на свои места
Дэн обнял её и улыбнулся.
Ада, красиво и поэтично безумно, но и до ужаса драматично! Ты всегда такая?
Обычно да. Предупреждаю сразу.
Мне даже нравится. Кивнул Дэн.
Когда совсем стемнело и в парке включились фонари, они наконец встали.
Спасибо тебе, Дэн! Улыбнулась Аделия. У меня есть уголок в душе. Шкатулка. Туда я складываю волшебные воспоминания. Этот вечер я тоже туда положу.
Тогда и я заведу такое место, сказал Дэн. И это будет первое оставленное там воспоминание.
Пойдём, завтра важный день. Потянула она его вниз. Завтра распределение по группам и знакомство с преподавателями.
В коридорах прибавилось народу. Везде хлопали двери, входили и выходили люди, раздавался разноголосый смех, разговорыШкола ожила.
Когда Дэн зашёл в свою комнату, Митч уже завалился на кровать и опять что-то жевал. Он очень обрадовался возвращению соседа.
Бери, угощайся. Протянул Дэну колбасу которую откусывал прямо от палки.
Спасибо, не голодный.
Видел, сколько народу? Махнул колбасой на дверь Митч.
Угу, ответил Дэн.
Он потушил свет и поспешно раздевался, чтобы лечь.
Завтра такой важный день! повторил с набитым ртом Митч слова Адели.
Начало занятий. Потянулся, залезая под одеяло, Дэн. Думаю, будет обычная торжественная часть. Ну, там знакомство с преподавательским составом, вступительные речи
Не только. Привстал на кровати Митч, блестя в потёмках глазами. Во-первых, выступит Профессор.
Какой профессор? не понял Дэн.
Уолтер Стоун. Доктор математических наук. Его тут все так и зовутПрофессор. Местный ник у него такой. Говорят, в юности он что-то там решил, до него нерешаемое. Какую-то премию большую получил. Но потом ушёл с головой в астрологию, написал кучу трудов, разложил её с чисто математической точностью, и теперь можно только мечтать попасть к нему на консультацию. Всем известноон здесь заправляет, а Вирджинияего правая рука и смотрит ему в рот. Во-вторых, будет распределение по группам, имеет значение, кого к себе наберёт Стоун. В-третьих, он выбирает себе ассистента на консультации, и это, пожалуй, самый важный момент, хотя тут нам с тобой ничего не светитон всегда берёт человека со второго года обучения. Попасть к нему в помощникиневероятное везение. Это даже круче, чем поступить сюда! Помощник учится у великого Стоуна, а ему ещё за это и дают деньги! Дружище, ты только вдумайся: бывать у такого человека на приёмах, помогать емуразве не круто? Митч задумчиво откинулся на подушку, заложив одну руку за голову и снова откусил колбасу. И в-четвёртых
Комната наполнилась звуками интенсивного жевания.
Что в-четвёртых? заинтересовался Дэн.
В-четвёртых, будет разыграна лотерея, кто пойдёт с ним весной в знаменитый поход
А что за поход? Я о нём ничего не слышал, удивился Дэн.
О-о-о, дружище, так ты вообще ничего не знаешь. Глаза Митча опять загорелись. Есть такой таинственный меценатАлан Бисли. Он вроде как старинный друг Стоуна, живёт в усадьбе Эберрант, что под Мервилем. Так вот, в горах он выстроил одну из крупнейших частных обсерваторий. Говорят, поход этот, который длится две недели, сам по себе захватывающий. Но побывать в той обсерватории равносильно тому, что пройти крещение. И уже много лет каждый год доктор Стоун ведёт туда группу. Однако в неё попадает лишь определённое количество человек. Поэтому разыгрывается лотерея. Стоун
Стоун, Стоун, Стоун Перевернулся на бок Дэн. Я о нём раньше и не слышал. Не слишком ли много внимания для одного Сколько ему лет, Митч?
Ну, он старый. Лет за шестьдесят точно
Не переоцениваешь ли ты его? Пожилые, конечно, умны, но обычно представляют собой застывшую модель, полностью сформированную. И оттого скучную. Они уже всё доказали этому миру, всё для себя открыли и заняли свою нишу. В нашем колледже самые тоскливые уроки были у старых учителей. Помню мистера Бэнксапожилого преподавателя английского. Вещал-то он, может, и умные вещи, и правильные. Но тошнотворно-приторным, нудным голосом. Как будто методично забивал сваи. Нам по головам: бум-бум-бум Тоска да и только. Говорят, здесь самый сильный преподавательский состав. Я читал о Сайлосе Уилкоксе. Местном педагоге-энтузиасте, подающем большие надежды. «Пытливый ум, сочетание опыта и молодости» вот как было написано про него в той статье! Он выиграл в прошлом году премию по астрологии. Попасть бы к нему! И этого уже достаточно, чтобы стать счастливым.
Они ещё немного поболтали, обсудив завтрашний день, потушили свет ночников, и вскоре Митч захрапел.
Дэну же не спалось. Он надел наушники и включил музыку. Звучали знакомые мелодии, но раньше парень даже не замечал, сколько среди них песен о любви. Теперь они приобрели смысл и глубину. Слова ожили, словно в них вдохнули душу, открылись символы и знаки. И в каждой был привкус поцелуя Адели.