Справа начинает появляться отчетливая картинка. Песок, барханы и жгучее солнце. Я где-то в пустыне
Где мы? спрашиваю я Брута, но он молчит.
На горизонте высятся белые башни, они переливаются и отражают солнечный свет. Я подъезжаю поближе. Это мираж. Я еду дальше, пустыня превращается в многолюдный вокзал. Я вижу старика, лежащего на скамейке. Он смотрит прямо на меня и улыбается. Мне становится жутко. Я отворачиваюсь. Теперь старик стоит передо мной. Он устал и многое видел, поэтому вид Смерти не может его напугать.
Куда мне идти дальше? спрашивает старик, а я не знаю, что ему ответить. Был бы тут Сэд, он быстро бы разобрался.
А куда бы вы хотели? говорю я. Человек пожимает плечами и ничего не отвечает. Как же сложно с нами, людьми, мы никогда не знаем, чего хотим на самом деле. Подумайте хорошенько, у вас еще есть время.
Старик улыбается и указывает направо. Там, в его старой жизни, люди проходят мимо его бездыханного тела, никому нет дела до старика с остекленевшим взглядом, лежащего на скамейке. Я стою и смотрю, не в силах оторвать взгляда. Интересно, что думает Сэд, когда видит результаты своей работы.
Потом я вижу, как слева начинает появляться дом, окруженный цветущим садом, деревянная скамеечка, на который сидит пожилая женщина и что-то мирно напевает.
Пожалуй, мне туда, неожиданно говорит старик и идет к дому. Слезы наворачиваются у меня на глаза. Я отворачиваюсь и еду дальше.
Я проезжаю мимо мирно работающей крестьянской пары. Они собирают рис. Мужчина с трудом разгибается и смотрит куда-то сквозь меня. Потом хватается за сердце и падает. Женщина бросается к нему. Поздно человек уже стоит рядом со мной.
Здравствуйте! говорю я.
Добрый день! с сомнением отвечает человек, глядя, как его жена пытается вернуть его домой. Зря она так убивается! Я давно не чувствовал себя так хорошо Я умер, милая девушка?
Да, наверное, да, говорю я и вижу, как море уже шумит по ту сторону Пути. Вы любите море?
Я никогда его не видел, отзывается человек и идет к воде.
Я продолжаю свой путь.
Я вижу больницу, в палате лежит пожилая женщина. Я останавливаюсь, чтобы подождать ее на Пути, что-то подсказывает мне, что она одинока и ей нужна моя помощь. Женщина начинает тяжело дышать и резко затихает. Датчики вокруг ее постели взрываются в истошном вое. В палату сбегаются врачи. Но я уже провожаю ее в новый мир. Там наступает рассвет.
Потом я вижу мужчину, застреленного в нищих кварталах. Он с ужасом смотрит на меня и убегает. Я не успеваю ничего сказать ему. И когда вижу его новый мир, понимаю, что он и не услышал бы. Там темно и мрачно, как в тюремной камере. Этот мужчина сделал свой выбор.
Опушка леса, свежий весенний ветер гоняет хлопья одуванчиков, светит солнце. Это мой старый мир. Большая и шумная компания выехала на пикник. Я завидую их веселью, но знаю, что сейчас все закончится. Не хочу смотреть чем, еду дальше.
Вечер, знакомая городская квартира. Свет горит в ванной, журчит вода. Я слезаю с коня и жду. В ванной моется девушка, она напевает себе под нос какую-то знакомую мне песенку. Внезапно она начинает кашлять, задыхаться, я стою на Пути и ничего не могу сделать.
Ну, здравствуй, Саша, тихо говорю я, когда все закончилось.
Маша? Где я, Маша? она плачет.
Ты там, где захочешь. отвечаю я и показываю на Путь. Давай, я помогу тебе выбрать.
Мы стоим на Пути, Саша перестает плакать и удивленно оглядывается по сторонам.
Маша, ты умерла? спрашивает моя подруга.
Да, тихо отвечаю я.
Значит, я
Да, ты тоже умерла.
Мне так не хватало тебя, Машка, я плакала каждый день. Саша подходит ко мне и обнимает. Я вижу, что она успокоилась значит, смерть действительно приносит покой. Я рада, что встретила тебя именно сейчас, а теперь я хочу
Саша говорит, а я уже вижу, как на противоположной стороне появляется бухта и домик, чудесный белый домик. Откуда-то я помню этот вид.
Помнишь? улыбается Сашка.
Помню, отвечаю я, и мы опять обнимаемся. Теперь уже действительно в последний раз.
Я провожаю ее взглядом и еду дальше. Хочется плакать, но я держусь. Смерть не может проливать слезы. У нее много работы.
Домой я вернулась на грани истерики и, расседлав Брута, помчалась в спальню. Я рыдала, бросала подушки о стену и била вазы, которые тут же как ни в чем не бывало возвращались на место. Одну из них я разбила ровно десять раз, на одиннадцатой попытке меня попустило, и немного придя в себя, я отправилась на кухню, чтобы выпить, вернее, напиться.
Сэд пришел домой поздно, уставший и злой. Но увидев мои заплаканные пьяные глаза, все понял и принялся успокаивать.
Я предупреждал. Это с непривычки. Потом пройдет. Я тоже первое время каждый вечер напивался! Ты даже представить себе не можешь, до какой степени ползал по кабинету на четвереньках и выл, а потом лежал на Пути и пел.
Тут я начала хихикать, представим всю абсурдность данной картины.
О! Смеешься идешь на поправку. Пошли уже спать, наверное, я очень устал, Сэд уже направлялся в спальню.
Но Сашка умерла, Сэд, моя лучшая подруга умерла у меня на глазах!!! Это так больно, невыносимо больно! И я ничего не могла сделать! Это несправедливо!
Сэд остановился в дверях и после секундной паузы произнес:
А когда она тебя потеряла? Ей же тоже было больно, но в отличии от тебя она не знала, что есть реинкарнация и быстрая реализация. Ты просто все время отказываешься это брать в расчет. И ты все еще меня боишься.
Это была правда и неправда одновременно. Самого Сэда я не боялась, я чувствовала его любовь в мельчайших проявлениях. Я была спокойна, я была любима. А вот смерти я по-прежнему страшилась. Видимо, такой древний страх записан в генетическом коде. И Сэда я с этим страхом не идентифицировала, как будто мое сознание вытесняло их неразделимую связь.
Неправда, я просто не могу привыкнуть, оправдывалась я. Я видела бухту, я помню эту ее мечту, но я повторяю привыкнуть не могу. Я столько лет боялась и ненавидела смерть, или прости, переход, что мне сложно перестроиться. Но я стараюсь, ты должен меня понять, ведь я человек, и все, что во мне есть, результат работы твоей и твоих «сотрудников». До сих пор не понимаю, как их называть.
Я обещал дать тебе почитать устав и все время забываю. Там есть имена и краткое описание нашей истории. Сэд подошел ко мне и, взяв за руки, повел в спальню. А теперь спать! Быстренько спать!
Ты иди, а я еще посижу. Перевпечатлилась.
Ладно, хочешь мое мнение? Оно сложено из опыта и знания Системы. Твоя Саша прекрасно проведет время в мире душ, очень быстро все поймет и попросится обратно. Поверь, я вижу души самоубийцы сразу!
Какие самоубийцы? не поняла я. Мы в этот момент были уже в спальне.
Помнишь, я говорил тебе о тех, кто сознательно хочет вернуться? Я, конечно, же сразу вспомнила и кивнула. Так вот, между собой мы называем их души-самоубийцы. Это немного цинично, но по сути.
А почему все-таки не добровольцы?
Не так драматично. Сэд разделся и лег. У него было красивое тело, совершенное в пропорциях.
«Тут почти все такие, как-то поведал мне самый красивый любовник на свете, первое поколение было идеальным и старело по желанию».
А почему вы сделали нас разными? возмутилась я. Почему вы разделили нас на красивых и нет?
Ты же красивая! Чего ты паришься?
Я легла рядом не раздеваясь. После увиденного на Пути мне было как-то неуютно. Сэд обнял меня и прошептал:
Все хорошо, малышка, ты вытянула счастливый билет. Я подняла голову и, приподняв правую бровь, с иронией посмотрела на Сэда. Я не только себя имею в виду, улыбнулся он. Тебе выпала возможность узнать все изнутри, ни одному смертному такого не удавалось. Просто прими это и радуйся.
А может, я этого не просила, сворачиваясь в клубок, прошептала я, может, мне не под силу эти знания.
То есть на Бруте кататься ты больше не поедешь? Сэд резко развернул меня к себе и принялся щекотать, а я в ответ хихикать и выворачиваться: