С сомнениями, что делать в этой ситуации, я справилась быстро. Назвать меня целителем трудно еще учиться да учиться, но помочь продержаться до ближайшей станции, пользуясь знаниями, полученными от отца полкового лекаря, скорее всего, смогла бы.
Что случилось? открыв дверь, выглянула я в коридор.
Любопытной оказалась не я одна. У соседнего купе стояла молодая женщина.
Лицо приятное, располагающее, волосы аккуратно причесаны. Дорожное платье по последней моде, да и украшения, хоть их и немного, подобраны со вкусом. Вроде есть, но в глаза не бросаются.
Если что и портило образ, так некоторая суетливость, как у завидевшей блестящее сороки, и бегающие в предвкушении глазки.
Я хоть и юная, но попутешествовать успела. Да и отец с дядьками не упускали возможности учить видеть в людях даже то, что те скрывают от самих себя.
Такие, как эта дама, мне тоже встречались. С одной стороны, само благородство, с другой только помани хоть чем-то напоминающим скандал, тут же растрещатся, картинно охая и ахая.
Чуть дальше у окна замерли двое мужчин, наблюдая за тем, что происходило в другом конце вагона. Оба в цивильном, но военное прошлое и в одном и в другом угадывалось без труда.
Что случилось? проводив взглядом скрывшегося в тамбуре проводника, обратила на меня внимание женщина, словно лишь теперь увидев. И, прижав руки к груди, добавила с придыханием: Ребенок заболел. Говорят, совсем плох.
Совсем плох, так до конца и не решив, правильно ли намерена поступить, повторила я. Оглянулась, посмотрела на смятую постель, на лежавшую на столике книгу
Я вполне могла спокойно вернуться в купе о моих способностях в этом поезде никто не знал, так что некому и осудить, но вот прощу ли сама себе, что могла, но не пришла на помощь?
С другой стороны, отец просил не выделяться, оставаться в тени, пока полностью не освоюсь с новой личностью. И я понимала, что это правильно, но
Я решительно покинула купе, не позволяя себе передумать. Привычно бросив на дверь защитное плетение, прошла мимо заинтересованно посмотревшей на меня женщины.
Идти недалеко из одного конца вагона в другой, но сколько всего можно увидеть, сколько передумать за эти несколько секунд!
Мысли я тщательно гнала прочь не до них сейчас, а вот не замечать оказалось сложнее. Привычка! Поэтому уже иначе, чем это было ранним утром, оценивала и деревянные панели, которыми обит коридор. И ковровую дорожку под ногами. И магические светильники, спрятанные в бронзовые бра. И даже аромат что-то легкое, успокаивающее, избавляющее от тревог.
Когда оказалась рядом с мужчинами, оба словно поджались, пропуская.
В носу засвербело от запаха трубочного табака и хвои.
Но это я тоже отметила вскользь, обратив внимание больше на взгляд одного из них цепкий, оценивающий, он вызвал вполне осознанное желание передернуть плечами, избавляясь от чужого интереса к моей персоне.
Мысленно пожелав ему долгой икоты в проклятиях я была не сильна, но на душе сразу стало легче, подошла к купе, из которого доносились приглушенные всхлипы.
Открыла шире дверь, тут же ощутив неприятный кислый запах, в котором чувствовалась какая-то травяная сладость.
Внутри было трое. Женщина, совсем молодая, сидела у окна. Когда я появилась на пороге, посмотрела на меня растерянным взглядом. Суетливо поправила воротник блузки, скривилась и тут же прикусила губу, сдерживая себя, чтобы не зарыдать.
Мать? Если судить по возрасту, то, скорее всего, да.
Мужчина стоял у постели ребенка. Высокий, слегка сутулый. Лицо не спокойное, но в глазах виделась уверенность, что все закончится хорошо.
Мальчик лет пяти
Когда это началось? заставив мужчину отступить в сторону, наклонилась я к ребенку.
Бледные кожные покровы, испарина, кое-как затертые следы рвоты, частое, поверхностное дыхание
Мальчик лежал на боку, поджав колени к груди, и тихо, как щенок, поскуливал.
Минут тридцать назад, ответил мужчина. Мы выходили в ресторан, с ним оставалась няня
Где она? Разворачивая диагностическую магему, я провела рукой над крохой.
Ладонь привычно закололо, перед глазами появилась невидимая другим картинка, окрашенная в опасные, черно-малиновые цвета.
Рот, пищевод, желудок, кишечник, сосуды, по которым текла кровь И свой особый окрас, тонкими нитями расползавшийся по организму.
Яд!
В соседнем
Отдыхали в усадьбе? спросила я, пытаясь понять, что именно меня тревожило.
Отравление ребенка особая история. Сложно говорить о злой воле. А вот о беспечности
В Изюево, это
Знаю, вновь перебила я.
Продолжая удерживать магему, прикрыла глаза, вспоминая, где и когда видела подобное. И эти кровавые вкрапления, и эту мохнатую паутинку, которая как кокон окутывала тельце ребенка.
И ведь видела точно! И не сказать, что давно. Не раньше чем год-два назад, потому как до этого времени диагностическая магема мне в руки не давалась.
Вы целительница? приподнимаясь, вдруг истерично закричала женщина. Что вы здесь
Наверное, именно этого мне и не хватало. Истошного крика, в котором четко слышалось отчаяние.
Я не целительница, но что такое отравление волчьим лыком, мне известно, отрезала я, выпрямляясь.
Да, именно год назад, вот такой же мальчонка. Не деревенский те о ядовитых ягодах чуть ли не с рождения знают, приезжий из города.
И какими могут быть последствия, если вовремя не принять меры. Мне уйти? жестко посмотрела я на вмиг растерявшую гонор женщину.
Ответить та не успела.
Браво, юная барышня. Не знаю, кто вас учил, но это достойный человек, потому как распознать отравление волчеягодником, даже столь виртуозно владея диагностической магемой, совсем не просто.
Простите?.. опередил меня отец мальчика.
Стоявший в коридоре мужчина выглядел импозантно. От туфель, начищенных так, что в них можно было смотреться, до ухоженной шевелюры.
А еще он был уверенным. Настолько, насколько может быть уверенным человек, добившийся в жизни всего, чего хотел.
Профессор Соколов Данила Евгеньевич, представился он, ни на сантиметр не сдвинувшись с места. Заведующий кафедрой практического целительства Московской магической академии.
Я едва удержала себя от вздоха облегчения.
Нет, я бы, конечно, справилась, но брать на себя ответственность за чужую жизнь еще побаивалась.
И что вы намерены делать? сбил меня с мысли профессор. Диагноз установлен.
Я опустила голову рано радовалась, но спустя мгновение смятения посмотрела на ожидавшего моего ответа Соколова уже твердо:
В условиях больницы или дома применила бы большую очищающую магему. В дорожных условиях предпочтительнее нейтрализующая и малая очищающая, которую необходимо повторить не позднее чем через шесть часов. А также обильное питье и влажные обтирания для очистки пор.
Великолепно, барышня, пару раз хлопнув ладонью о ладонь, наметил аплодисменты профессор. Приступайте.
Но
Я рядом, ободряюще улыбнулся Соколов. И, если понадобится, поддержу ваши усилия.
Люся, ты видишь то же, что и я?
Поддерживать усилия профессору не пришлось. Я хоть и нервничала происходившее напоминало неожиданный экзамен, но с обеими магемами справилась. И даже еще добавила укрепляющую, чтобы помочь ослабленному отравлением организму ребенка.
Если ты говоришь о юной барышне, использовавшей три не самые простые магемы, то да, я вижу то же, что и ты, с легкой, какой-то сияющей улыбкой ответила Соколову стоявшая у окна в коридоре женщина.
Когда она появилась, я не заметила, обратив внимание лишь теперь, когда профессор задал ей вопрос.
И ведь как уверенно
Простите? разогнувшись, тяжело вздохнула я. Это со стороны кажется, что целитель ничего не делает. А на самом деле Мне проще было пройти по лесу с десяток километров, чем вот так, как сейчас, не дать ребенку отправиться к праотцам.
Моя супруга, Людмила Викторовна Соколова. Мастер-целитель той же академии, представил профессор свою собеседницу. А теперь, уже другим тоном продолжил он, с вашего позволения, юная барышня, я пообщаюсь с родителями ребенка. А вы пока вернетесь в свое купе и выпьете чего-нибудь горячего и сладкого.