Ровно в пять я вышла из своего кабинета и сразу же отправилась по магазинам. Ещё на обеде зашла в уборную и, приспустив блузку, оценила качество и интенсивность синеющей по всей шее и груди красоты, отметив, что часть самых мелких сошла, но с десяток всё равно портят весь мой товарный вид. Нет, шарфиком тут не обойтись. Не решилась я и выставлять своё «богатство» напоказ. Ему-то может и плевать, а вот мне самой противно.
В итоге в седьмом часу я купила новый телефон и сумела найти подходящее платье. Довольно строгое, тёмно-синее с эффектом перламутра. Длина чуть ниже колена, широкий пояс, подчёркивающий тонкую талию, шифоновый рукав до локтя и самое главное: присобранный воротник-стоечка с акцентом в виде жемчужной нити.
Я едва успела зайти домой, переставить симку, принять пятиминутный душ, переодеться и освежить макияж, как в мою дверь требовательно позвонили. Мельком взглянула на часы, поморщилась, увидев на них ровно семь часов и, не интересуясь тем, кто стоит за дверью, распахнула.
На лестничной площадке обнаружился смутно знакомый русоволосый крепыш. Кажется, один из тех, у кого были претензии к Марго. Как давно это было! Приподняла брови, молчаливо интересуясь, какого хрена, и крепыш, недовольно дёрнув подбородком, выдал:
- Антон я, водитель. Машина внизу.
Логично.
Надела туфли, в последний раз взглянула на себя в зеркало, вспомнила, что хотела ещё сделать причёску, но мысленно плюнула и отправилась вниз с распущенными волосами. Можно было бы и заняться этим, справедливо заметив, что мне дали слишком мало времени на сборы, но я не стала усугублять и так непростую ситуацию задержкой.
Машиной оказался огромный чёрный внедорожник, в котором я моментально потерялась. Антон уверенно сел за руль и всего через двадцать минут лихой езды мы остановились у входа в действительно весьма пафосный ресторан на набережной. Из машины я вышла самостоятельно, не став дожидаться галантности от незнакомого мужчины, а внутрь прошла как будто под конвоем. На входе Антон буркнул прыткому администратору, что мы к Волкову, и тот моментально стал чрезвычайно любезен, лично проводив нас в отдельный кабинет.
Открыл дверь, дождался, когда я войду, и сам же закрыл её за мной. Судя по тому, что меня никто не толкал в спину, Антон остался снаружи.
Накрытый на двоих столик, исходящие соблазнительными ароматами блюда, тёмно-бордовая, почти чёрная роза в вазе в самом центре стола, уютные полумягкие кресла, ненавязчивая музыка, в оформлении комнаты использованы живые вьющиеся растения, но это почти не привлекает моего внимания.
А вот мужчина, сидящий за столом, очень даже. Утром Марк был в тёмно-сером костюме с белой рубашкой и бордовым галстуком в крупную косую полоску, сейчас же вновь в чёрных брюках и чёрной рубашке. Рассматривает меня с удовольствием, скользя вальяжным взглядом по всем изгибам, словно хозяин. Жестом предлагает присесть напротив и больше никак не даёт понять, что рад моему согласию.
Я не спешу завязывать разговор первой, а отдаю должное почтение великолепной кухне ресторана. На столе нет вина и это немного удивляет, но из памяти откуда-то всплывает воспоминание, что Марк не любит пьющих женщин. Затейник И сам не пьёт, лишь изредка прикладываясь к бокалу с водой без газа, да всё чаще поглядывая на меня. Десерт приносят ровно в тот момент, когда я кладу вилку в пустую тарелку, словно это становится сигналом для смены блюд.
Вряд ли они подсматривают, скорее со стороны Марка есть какая-нибудь кнопка вызова. Мне становится немного любопытно, но не настолько, чтобы завязывать разговор. Смотрю на мужчину, сидящего напротив, и пытаюсь понять, что же он во мне нашёл. Да, я не стара и не уродлива, но и он с его миллионами может позволить себе практически любую. Не нет, решил развлечься со мной.
Только ли потому, что ушла в то утро?
А что? Мужики, они же как дети, всегда хотят ту игрушку, которая недоступна. Ну не будет же он мне вдохновенно врать про любовь с первого взгляда! Я в такое не верила уже к школе.
- Наелась или повторить?уточняет небрежно, когда я расправляюсь и с десертом.
- Достаточно.
- Поговорим?
- Слушаю.
- Ты немногословна
- Мне казалось, ты именно этого и добиваешься.Возвращаю ему усмешку и откидываюсь на спинку кресла.
- А ты умеешь удивлять. Не ожидал.Марк щурится, словно пытается пролезть ко мне под кожу и в голову.Какой из этих образов настоящий?
- Каждому достаётся тот, какой он заслуживает, - я не к месту вспомнила Вадима и отстранённо улыбнулась.Что тебе от меня надо, Волков? За ужин благодарю, было недурно, но угрожать при этом не стоило. Низко это, недостойно. Или я не единственная, кто не желает общаться с тобой по доброй воле? Были прецеденты, вот ты и подстраховываешься?
- Ох, не тем ты язык занимаешь, - Марк раздражённо блеснул глазами.Ну да ладно, прощаю.
От его снисходительности в груди перевернулся комок ярости, а внутренний Цербер поднял левую голову и глухо рыкнул. Согласна. Козёл.
- Я о другом поговорить хотел. Как насчёт того, чтобы снять с тебя это ужасное платье? - Он умудрялся раздевать и возбуждать меня одним взглядом, при этом не делая больше ничего.И продолжить наше общение в более интересных позициях?
В эту минуту я почему-то подумала о том, что ужин был довольно лёгким. Видимо, он заранее планировал продолжить этот вечер именно в постели, поэтому и выбор пал именно на эти блюда и их количество. Достаточное, чтобы утолить голод, но не объесться.
- Знаешь, я, пожалуй, откажусь.Взглянула в его озадаченные глаза с усмешкой.Ты слишком дорого мне обходишься.
- Не понял.Он моментально стал собранным, словно приготовился отражать реальную атаку, а в глазах промелькнул гнев.Кто посмел?
Немного не поняла его реакцию, но решила, что у каждого свои заморочки.
- Ты посмел, Волков.Пальцем очертила зону декольте и свою шею.Мне пришлось приобретать новую одежду, чтобы спрятать под ней всё, что ты натворил в прошлый раз. И поверь, мне не доставляет большого наслаждения носить на себе все эти следы. Может в шестнадцать засосы и повод похвастаться перед подружками, но в двадцать семь я этого делать точно не собираюсь.
Внимательно выслушал, поморщился. Кажется, даже разглядела в его взгляде виноватое выражение, но не уверена, может и показалось. В следующую секунду он снова был вальяжно расслаблен и даже посмел уточнить:
- И в какую же сумму я тебе обошёлся, крошка?
- Желаешь компенсировать?удивлённо вздёрнула бровь.
- Почему бы и нет?парировал настолько охотно, словно только и ждал этого вопроса.
Задумалась. Не нравился мне весь этот разговор. Да что уж там, и компания не особо. Вроде сидим за столом, общаемся, а такое ощущение, словно иду по минному полю. А может к чёрту всё? Разговоры, тайны, интриги, компенсации? Потрахаемся и разбежимся. И ему хорошо, и мне. Не запрёт же он меня в своём подвале, где бы он ни был.
И в тоже время ни одной живой душе не известно, где я сейчас и с кем
- Брось, мы не в тех отношениях, - отмахнулась, словно от мелочи, не достойной его внимания, и моментально поняла, что задела за живое.Лучше расскажи, зачем в ресторан-то позвал? Неужели и правда только затем, чтобы покормить перед сексом? М, Марк Андреевич?
- Сложная ты женщина, Алина Владимировна, - неприязненно цыкнул Волков.А хотя бы сделать вид, что тебе приятно моё внимание?
- А мне приятно твоё внимание?изумилась неподдельно.И это после того, как в письме ты не постеснялся написать: «Пожалеешь»?
- Хочешь сказать, что иначе бы пришла?По его лицу скользнуло недовольство, но голос оставался спокоен.
- А ты не пробовал подкатывать к тем, кто тебе благоволит?уточнила в ответ.Поверь, метод безотказный. Попробуй, результат тебе обязательно понравится. Даже угрожать не придётся.
- Слушай, а я ведь старался.Марк вздохнул так, что я сразу поняла: время разговоров прошло и сейчас я увижу его настоящего.Но вы, женщины, такие странные создания
Волков поднялся, приблизился ко мне, требовательно протянул руку и пришлось вкладывать в неё свою. Ну не орать же в самом деле. И не добьюсь ничего, и себя дурой выставлю.
Из кабинета мы так и вышлидержась за руки. На улице мужчина подвёл меня к тому же самому чёрному джипу (Или к другому? Не запомнила номера), но уже сам сел за руль. И снова ни единого лишнего слова, лишь «Садись» и «Пристегнись». Забавно, Антон не утруждал себя подобной заботой.