Его звали Саймон Краксель? тут же уточнила Тина.
Да. Я появился на свет в тридцать девятом и был записан как Рослан Краксель. Однако волнения после объявления войны между Францией и Германией заставили отца отправить нас обратно в СССРтам ещё было безопасно. И удивительно: обаяние моей матери и хваткий ум почти сразу свели её с хорошим человеком. Его звали Пётр. Он не только помог нам устроиться и подправить мои документы, но и вскоре женился на маме. Через пять лет у них появилась моя сестрёнка Лидия. И вот, когда отчима отправили по распределению, мы переехали сюда и обосновались надолго.
Тина удивлённо нахмурилась.
И на сколько лет ты старше Лидии?
На семь. Сейчас ей уж шестьдесят два. А мне должно быть
Ой, не говори! Тина игриво прикрыла его рот ладонью. Ты выглядишь на свой возраст. Лучше расскажи про Искру.
Руслан поцеловал её пальчики и, приложив её руку к груди, продолжил историю.
От мамы мне передалась танцевальная жилка. Когда ей было страшно или её душа болелаона танцевала. Я кружился вместе с ней и вскоре полюбил танцы. И позже это помогло мне сблизиться с Искрой.
Серьёзно? шепнула Тина. И как это было?
Подруга моей мамыГрымова Валерия Михайловнавела кружок танцев в центральном Доме Пионеров. За глаза все называли её «Грымовна»за вредность и упрямство. И я познал его сполна: она так хотела затащить меня в свою группу, что не давала покоя каждый раз, как только видела. А я не хотел танцевать её народные танцы, вот хоть ты тресни. Но однажды, Грымовна уговорила меня провести одно занятие, решив в моём лице показать стеснительным мальчикам свободу и раскованность танцора. Я согласился, показал и в тот же день записался в кружок Грымовны. Потому что нашёл там мою Искру. Оказывается, она занималась с детства и прекрасно двигалась. Но главное, теперь у нас появилось то, что нас объединялотанцы. Мы стали сближаться, танцевали парой, и вскоре подружились. Мы гуляли, ходили в кино, танцевали и не заметили, как влюбились. Та сцена в зеркальном зале Искре тогда исполнилось шестнадцать, а я провинился, пропадал в институте и не смог прийти на её праздник. Просил прощения.
Вы танцевали танго, подхватила Тина, сгорая от желания засыпать Руслана чередой вопросов. Но всё-таки сдержалась, надеясь услышать и понять всё из рассказа.
Да, танго, Руслан набрал в грудь воздуха, изобразил строгий вид и назидательным голосом выдал:Пошлый и развратный танец, каждым движением напоминающий сексуальные игры животных. Советскому человеку не пристало исполнять публично подобные извращения, а потому комсомольская организация на очередном пленуме озвучила конкретные рекомендации по всем танцам, которые можно исполнять советской молодежи. Он выдохнул и грустно усмехнулся. Вот так красивое чувственное танго оказалось под запретом. А Искре нравилось его танцевать. Благодаря мне, она научилась смотреть на многие вещи иначе, и по-другому чувствовать. Ей нравились новые ощущения, и то, как можно открыто выплеснуть наружу то, что хочешь.
Руслан смолк, вспоминая тот момент, а Тина невольно закусила губку.
Так вот онасвязующая нить! Танец, в котором трудно сдержать искренние чувства и желания. Они пробуждаются в каждой клеточке тела вместе с музыкой, с объятиями и взглядомглаза в глаза. Когда можно говорить без слов. И в тот момент Искра словно вселилась в Тину, исполняя с любимым последний танец.
На глаза невольно навернулись слёзы. Однако тихий голос Руслана заставил Тину вновь насторожиться и ловить каждое слово.
И я потерял голову: привёл легкокрылую бабочку в яркий красочный сад, почти что райскийдля меня и моих знакомых. Там была свобода выборав литературе, в музыке, танцах. И Искра с восторгом погрузилась в этот мир. Вместе с ней и новыми друзьями, такими же сумасшедшими и дерзкими, мы выходили на обычные танцплощадки и буквально шокировали публику. Мы танцевали твист и свингони тоже были под запретом. Но Искре нравилось блистать и, глядя на меня и чувствуя поддержку, она ничего не боялась. Нас освистывали, гнали, жаловались, а вскоре появилась добровольная народная дружина, наученная отлавливать дерзких нарушителей спокойствия. И однажды во время такой облавы нас с Искрой поймали. Мне пригрозили исключением из комсомола и намекнули, что можно забыть об институте. Мол, я ходил по тонкой и опасной грани. Руслан помолчал, прикрыв глаза, и тихо вздохнул. А Искре пришлось туго. Мы не виделись неделю, а потом она стала избегать меня. Но когда случалось удержать её, я просил мою Искру ничего не бояться и остаться со мной. Но, увы: вскоре было созвано общее комсомольское собрание, на котором Искра во всеуслышание объявила меня и моих друзей чуть ли не предателями родины.
Тина вспомнила сон и нежно прижалась к Руслану.
Она сняла с тебя комсомольский значок?
Да, а позже я сам сдал билет. Меня выкинули из института и обещали забрать в армиюна целых три года. Но я не оставлял надежду возродить сияние в моей Искре. Я видел, что она любила меня, но страх, чужая молва и осуждение сковывали её чувства.
В наступившей тишине Тина вспомнила последний сон, где Искра подходила к странным парням. Решившись, она хотела рассказать о нём, но Руслан удержал:
Не надо, прошу тебя. Я примерно представляю. Но не осуждай её, малыш. Тебе не понять состояние Искры. То, что она испытала, не сравнится со скандалом Гривича. Просто поверь мне.
Я верю, тихо заметила Тина и робко спросила:А что случилось потом? Ты говорил, мы совершили глупость. Скажи, какую? Лучше узнать от тебя, чем увидеть во сне. Ну и я хоть буду готова к тому, что увижу. И не жалей меня, слышишь!
Руслан взглянул на неё и серьёзно заметил:
Снов больше не будет, малыш, я обещаю. Ну, а тогда мы подрались с парнями из дружинников. Они слегка распалились, и Искра испугалась за меня и кинулась нас разнимать. Но её грубо оттолкнули, желая схватить меня любой ценой. Я буквально озверел от их выходок. Мне удалось вырваться и, подхватив Искру, бежать с ней без оглядки по ночной улице. Нас нагоняли. Оказавшись на мосту, мы бросились вниз и
Разбились, догадалась Тина, прекрасно понимая, о каком мосте шла речь. Под ним не было спасительной рекини тогда, ни сейчастолько уходящие вдаль линии железной дороги и насыпи крупного щебня. Однако поражённый разум Тины невольно возмутился:И в чём же здесь ошибка? За что нас наказали? Я не понимаю!
Руслан обнял её и прошептал:
Мы покончили с собой, малыш, а подобного там, и он указал в потолок, не прощают.
Ага, значит, если бы тебя убили, а меня унизили и опозорилиэто было бы простительно?! Неужели они не поняли, что нас вынудили, и мы сделали серьёзный, единственно правильный выбор?! Честный по отношению к себе и к тому, кого любишь. И вообще
Она прервалась и виновато уткнулась в грудь Руслана.
Что такое, малыш? насторожился он.
Тина сглотнула подступившие слёзы и тихо призналась:
Они не должны были наказывать тебя. Это я во всём виновата. Всё подстроила, ни о чём не думала. Глупая дура!
Не ты, а Искра, поправил Руслан, ласково повернул её к себе и заглянул в глаза. У вас одна душа, но многое зависит от воспитания, и он усмехнулся, от среды обитания. Поэтому, вы разные, малыш.
Да уж! буркнула Тина. Только вот ошибки повторяются. И сныкак горький показатель того, что ничего не изменилосьни тогда, ни сейчас.
Ты ошибаешься. И не спорь со мнойя лучше знаю.
Хорошо, не буду. А тебе кто бо-о и тут Тина уловила в его глазах весёлое удивление и поняла, что назревший вопрос довольно глупый и, возможно, обидный. Вовремя сообразив, она махнула рукой: мол, всё, проехали, забудь.
Руслан усмехнулся, потом неожиданно сграбастал её, положил на себя и накрыл с головой одеялом.
У меня есть, выдохнул он с восторгом, моя маленькая, вздорная Тинаодна на всём белом свете. Я люблю её, и больше мне никого не надо.
Она высунула голову из-под одеяла и хитро улыбнулась.
А у меня есть сверхчувствительный жених. Иногда мне кажется, что он читает мои мысли. На расстоянии.
А если так и есть?
Хм, тогда чего я хочу прямо сейчас?