Не успела я подумать о волках, как вдалеке послышался подозрительный вой. «Может, это еще и не волк, успокаивала я себя, может это птичка такая. Или собака. Да, точно. Это собака, вышла погулять с хозяином. Она на поводке и в наморднике. И страшно любит детей». Я поежилась. Прямо как в анекдоте: «Собака ест все, любит детей».
Под ногами успокаивающе шуршали сухие хвойные иголки. Из-под куста, пофыркивая, выбрался ежик и побежал по каким-то своим ежиковским делам.
Чем дальше, тем непролазнее становилась чаща. Я с трудом пробиралась вперед, раздвигая ветки и снимая с лица противную паутину. Не хватало только, чтобы пауки, увидев, что кто-то разрушил их дом, сбежались сюда всей толпой с целью наказать обидчика. Или паутинаэто не дом, а столовая? Ну тогда, чтобы сожрать свой ужин и накормить маленьких паучат.
Солнце скрылось за горизонтом, и голоса птиц становились все тревожнее. «Где вы, где вы?»выкликали ответственные мамаши, собирая своих непосед под крыло. И вскоре завеса тьмы накрыла землю, как сцену в конце пьесы. «Эй, моя пьеса еще не закончилась, запротестовала я, принц еще не прискакала за мной на белом коне». «Просто он еще не победил дракона, насмешливо прошептал мне лес, и дракон ходит где-то здесь, непобежденный и проголодавшийся».
Я уже почти решила вернуться, и даже повернула назад, но только «назад» ничем не отличалось от «вперед», а также от «вправо» и «влево».
Когда я была маленькая, мы с Хадижей часто ходили в лес недалеко от города. Там было спокойно и уютно, как в компания старого друга. А летом приятно пахло земляникой. Я срывала красные пупырчатые ягодки, а затем высыпала всю пригоршню в рот, тихонько жмурясь от удовольствия.
Этот лес не был дружелюбным. Казалось, он следит за мной. Следит желтыми глазами зверей, пустыми дуплами деревьев и частыми горками муравейников. Лес зловеще шептал: «Подожди, человечка. Не спеши! Ты так приятно пахнешь страхом. Оставайся со мной навсегда. Мои ветви раздерут тебя на части. Я припорошу твое тело иголками, а муравьи обгложут твои косточки».
Ноги как-то совершенно предательски перестали держать меня, и я опустилась на землю, подтянув колени к себе и обхватив их руками. Тихонько покачиваясь, старалась представить, что я дома, или даже лучше на крыше. Я на крыше, и рядом Ден, он обнимает меня и читает стихи. Как там было? «Будь самой горькой из моих потерь»? Я тихонько заплакаламне не хотелось быть потерей.
Когда спустя два часа меня нашли люди с собаками, я уже успела нареветься до икоты и замерзнуть так, что в ответ на все вопросы могла лишь трястись и стучать зубами. От меня быстро отвязались. «Еще одна дуреха. И куда вы все бежите? Ведь лес кругом», беззлобно ворчал мой спаситель, накрывая меня теплым пледом и поднимая на руки.
Когда я оказалась в уже знакомой комнате, мне выдали причитавшийся ужин (выглядевший весьма аппетитно) и оставили в покое. Даже ругать никто не стал. Уже позже девчонки объяснили мне, что сбежать, рано или поздно, пытаются многие. Но по лесу далеко не уйдешь, а никаких населенных пунктов поблизости не имеется. Поэтому всех быстро находят и возвращают обратно.
Потом я втянулась. Учителя и кураторы были к нам очень внимательны. С нами много занимались индивидуально, стараясь максимально развить наш дар. Поощряли наши интересы, Мой куратор, например, с большим уважением относился к моему увлечению травами. И мы вместе придумывали, как это можно будет использовать в работе, и Яхорошая Паутинщица, Ден. Серьезно!
И много у тебя было клиентов до меня?
Один. Но он умер, я поникла, и Ден, засмеявшись, подошел ко мне сзади и обнял, зарывшись подбородком в мои волосы.
Как ты думаешь, задумчиво проговорил он, у меня еще есть время, чтобы написать завещание?
Глава 8
Ден.
Соня действительно устроила мне встречу с куратором. Я должен был явиться утром в ее кабинет и прояснить все интересующие меня вопросы. Сама же она обсуждать что-либо, касающееся ее работы отказывалась наотрез. Куратором Сони оказался мужчина среднего возраста, облаченный в привычно темные одежды. Лицо его было ничем не примечательным, волосы неопределенно-русого цвета. Увидев этого господина повторно, я бы его просто не узнал. Он вольготно расположился за столом, тогда как Соня примостилась на стуле в уголке. Мне же предложили занять кресло напротив.
Господин, представившиеся как мистер Брэгг, куратор, предпочел перейти сразу к делу, максимально сократив церемонию знакомства.
Мисс Сюзанна Соул доложила мне о покушении на ее жизни, в результате которого Вы тоже подверглись опасности, мистер Глостер. Она также проинформировала, что у вас возникли к ней вопросы относительно намерений Вершителей в целом, и работы самой мисс Соул в частности.
Увидев, как побледнело лицо Сони, я хотел возразить, но он остановил меня.
Мистер Глостер, дело в том, что ваша ситуация находится на контроле у высших Вершителей. И я не уполномочен, да и не обладаю доступом к нужной вам информации. Однако Братство считает, что вы не должны оставаться в неведении, в связи с чем Вам назначена аудиенция с одним из высших Вершителей, и он предоставит ответы на интересующие Вас вопросы. Но при одном условии.
Брегг замолчал.
Я должен дать клятву о неразглашении?
Не просто клятву, мистер Глостер. Вы должны дать клятву особой формы. Текст ее был разработал несколько столетий назад, и с тех пор не менялся.
Это клятва верности Вершителям?
Граждане нашей страны могут присягать только лично императору, мистер Глостер. Вершителям ваша верность ни к чему. Вот, можете убедиться сами.
Он протянул мне небольшой лист, украшенный орнаментом с изображением ключей и паутины. Клятва, появившаяся на листе, когда я взял его в руки, действительно содержала лишь пункты о неразглашении и не использовании во вред полученных сведений.
Я должен это подписать?
Клятва подтверждается кровью, мистер Глостер. Ваш отпечаток большого пальца, пожалуйста.
Я магией сделал небольшой разрез на пальце и приложил его к документу, оставив кровавый отпечаток. Брэгг убрал документ в свою папку и вышел из-за стола.
Мистер Глостер, прошу за мной.
Он активировал кольцоартефакт, и перед нами открылся портал. Брегг шагнул внутрь, и я проследовал за ним, обратив внимание, что Соня так и осталась сидеть в углу.
Мы вышли на дорогу перед двухэтажным старинным особняком. Особняк украшали многочисленные остроконечные башенки и богатая лепнина форме паутины. К центральному входу вела величественная мраморная лестница. Пойдемте, мистер Глостер. Вас уже ждут, поторопил меня Брэгг.
Разве Вы не должны завязать мне глаза или что-то в этом роде?
Это совершенно излишняя предосторожность. Поверьте, Вы ни за что не найдете этот дом самостоятельно, даже если будете точно знать, где искать. Его скрывает вековой морок. Сейчас мы видим его лишь благодаря моему кольцуартефакту.
Мы поднялись по мраморной лестнице, и навстречу нам вышел еще один человек в черном.
Это привратник, пояснил Брэгг. Он проводит Вас, мне нет нужды заходить.
Я кивнул, повернулся и уже последовал за привратником, когда услышал за спиной, Берегите мисс Соул. Судя потому, что я сегодня увидел, у нее большое будущее в целительстве.
Привратник провел меня по длинному коридору и указал на массивную дубовую дверь, Проходите, Вас ожидают.
В кабинете царил полумрак. Плотные портьеры были задернуты. В дальнем углу комнаты стоял человек, лицо которого было скрыты черным капюшоном.
Садитесь, мистер Глостер, голос был негромким и как будто лишенным каких-либо интонаций. Мне было поручено побеседовать с вами относительно сложившейся ситуации. Мое имя вам ни к чему. Скажу лишь, что я отношусь к высшим Вершителям.
Итак, я должен сообщить вам следующее. После прискорбного происшествия, закончившегося гибелью вашего коллеги, его отец лорд Монтгомери представил императору доклад. Этот доклад содержал неоспоримое свидетельство преступных намерений мистера Флэгга в отношении императорского дома, а также его предательства законов нашего Братства. В связи с этим, руководством Братства было предпринято тщательное разбирательство деятельности мистера Флэгга, а также приняты все необходимые меры для прекращения его преступной деятельности и нейтрализации причиненного ущерба. Императорскому дому больше ничего не угрожает.