Прибрежное шоссе было пустым, видимо непогода распугала всех туристов. Но и у маяка не были видно ни одной палатки. Бросив байк на берегу, я отправилась к скалам, темнеющим впереди. Когда-то давно это скопление камней было ничем иным, как молом, или дамбой, перекрывающей вход в гавань. Мол формировал фарватер и защищал побережье от ветра. Сейчас разве что подросшие мальчишки рисковали добраться до его окончания. Там впереди бушевал ветер, и волны в любой момент могли сбить с ног. Я вступила на первый камень и начала переход. Шаг. Второй. Десяток. Спустя еще один в грудь ударил порыв ветра, и я осмотрелась. Вокруг было только море. Соленый морской воздух щекотал ноздри, ветер трепал выбившиеся из узла на затылке волосы, хотелось зажмурить глаза и раскинуть руки. Каждой клеточкой тела чувствовать стихию. Все переживания и страхи, надежда на возвращение Клима остались там, за спиной на берегу. Все кроме одного.
Сдурела??? голос Лероя я узнала сразу.
Правда было ощущение, что он позвал меня далеко не в первый раз. Глубоко вздохнула, успокаиваясь, медленно развернулась, глядя под ноги. И только потом подняла взгляд на него.
Он стоял всего в десятке шагов от меня, на небольшом плоском камне, сквозь слой мха и водорослей на котором, когда волны не били столь настойчиво, можно было разобрать надпись «верь и иди вперед». Я добиралась до конца мола не раз, и даже не два. Я знала каждый камушек на ощупь, знала, как поведет себя ветер, знала, как начинает тошнить, словно при качке, если выбрать для прогулки неверную погоду. А Лера не знал. Он стоял на ветру по колено в воде на скользкой поверхности камня и явно впервые пытался преодолеть этот участок пути.
Крис, немедленно возвращайся!
Я еще раз внимательно посмотрела на мужчину, и поняла, что он, мягко говоря, взволнован. Руки сжаты в кулаки, а весь он готов к прыжку Неужели?
Инспектор, крикнула я в ответ, что вы себе напридумывали?
Но Лера не успел ответить, порыв ветра ударил его внезапно и со спины, и мужчина еле удержал равновесие. Я сделала шаг к нему, уже не пытаясь что-либо объяснить. И тут налетела волна, сбивая с ног. Лерой среагировал мгновенно, хватая меня за куртку, но в попытке выпрямиться я не учла его упрямства, и мы вместе рухнули в холодную воду.
Костер внутри маяка удалось разжечь далеко не сразу. К счастью у предусмотрительного инспектора в его «танке» нашлись и спички, и питьевая вода, и котелок. И даже сухой плед. Промокли мы знатно. Глубина у мола не была большой, но море как следует порезвилось, не желая отпускать нас на сушу. Теперь я сидела, завернутая в плед, и цедила горячий травяной отвар. Лерой в одних штанах размахивал руками, демонстрируя мне свою нехилую мускулатуру. Я, может быть, и не хотела его рассматривать, но внутри было тесно. И скучно. И мне до сих пор не предъявили обвинения.
Инспектор, пошла я в наступление, а что вы собственно забыли на маяке?
В ответ Лера приподнял бровь, но ответом не удостоил.
Все-таки решили искупаться? продолжила я, так пляж в другую сторону.
Послышалось еле сдерживаемое рычание, после чего Лера прекратил скакать, размахивая руками и застыл напротив меня.
А тебе не кажется, девочка, что вопросы задавать должен я? мягко так поговорил, спокойно.
Только под конец мне опять послышалось рычание.
А я думала моя очередь, очень натурально удивилась я.
Лерой же покопался в вещах в углу, и выудил из сумки какой-то конверт. Протянул мне. Обыкновенный серый почтовый конверт. Единственная почтовая марка с изображением герба Магистрата. Дорогая. Ровным незнакомым почерком выведено: Иллюстратору Кристин К. 3490. И мой адрес. Ни имени, ни адреса отправителя не было.
Где ты его взял?
На твоем крыльце, охотно ответил Лерой, зашел пригласить покататься. Но тебя не застал. Зато нашел вот это. Решил передать лично в руки. Твоя соседка, между прочим, очень словоохотливая дама. С радостью рассказала, в какую сторону ты уехала, когда, и был ли у тебя кто в гостях.
Про гостей не мог у меня спросить?
Ну тебя нужно было еще найти. Какого, Крис? снова перешел он рык, зачем тебя понесло на мол???
Я просто хотела проветрить голову, повела плечами, отчего плед немного сполз, а Лера отвлекся, правда ненадолго.
А у дома нельзя погулять? проговорил ехидно.
Так там старушка-соседка сразу все тебе доложит, я снова укуталась в плед и принялась вскрывать конверт. Внутри до боли знакомым округлым почерком было написано:
«Здравствуй, моя храбрая Крис. Как бы хотелось написать простой вопрос: как твои дела? И получить ответ в положенное время. Чтобы сердце затрепетало лишь от одного взгляда на твой почерк. Потом читать долгое послание про погоду, про учебные будни и здоровье родителей, про крепкого мальчишку, которого родила соседка. И про шторм, который уничтожил пляж. Про новую резину для «Савы» и рисунки для новой книги. Но я напишу только одно. Я жив! И свободен. В ближайшее время планирую таким остаться. Прошу тебя, я знаю твой характер. Пообещай, что не станешь меня искать! Что будешь ждать дома, как настоящая жена из Северной общины. Сделай хоть раз, как я прошу, Крис! Забудь про свое упрямство! Ты не сможешь сама найти меня, а они будут следить за тобой. Обязательно будут. Тымой якорь. Моя мечта. Моя главная задачавернуться к тебе и больше никогда уже не оставлять. Прошу, будь там, где я тебя оставил! Будь умницей, Крис. Потому что я люблю тебя. Клим».
Глава третья
Три года назад
Клим вернулся только через год. Я удачно сдала тестирование, и была зачислена сразу на второй курс. На волне воодушевления довольно легко получила право на управление личным транспортом. Видя мои старания, родители поддержали идею повременить с переездом. Мне не хотелось жить в городе. Пусть даже в таком небольшом, как наш. Мне хотелось хотя бы видимости свободы. Например, иметь возможность выходить из дома или возвращаться тогда, когда удобно мне, а не когда пропищит напульсник. Да, в общине все были друг у друга на виду. Субботние обеды, больше похожие на собрания. Ежеквартальные взносы и очереди у пунктов выдачи продовольствия. Карточки на топливо. Условности и обычаи. Но здесь я могла дышать, могла уехать на побережье, когда вздумается, не оглядываясь на комендантский час. В городе же шел бесконечный учет времени, шагов, вдохов. Покинуть периметр проживающие внутри могли только после предварительного запроса на выезд. Те, кто жил за стеной, свободно покидали город и въезжали в него. Жизнь в общине, даже такой консервативной как наша, на этом фоне была настоящей вольницей.
В тот день я задержалась в городе, заезжала показать свои эскизы. И когда увидела припаркованный у дома «Зид», даже не сразу поняла, кто именно пожаловал. Клим вышел и остановился у калитки, держа руки в карманах брюк. Я заглушила мотор, поставила «Саву» на подножку, сняла шлем. Клим стоял, не шевелясь. Только взгляд, внимательный, немного загнанный, совсем ему не свойственный, выдавал напряжение. За прошедший год челка его отросла, и теперь он собрал волосы в пучок на макушке. Виски были выбриты, а в ушах прибавилось колец. От правого уха вниз сбегала вязь из незнакомых символов. Ее раньше не было. На щеках темнела щетина, и мне внезапно захотелось провести по ней рукой.
Копаться с байком дальше было уже бессмысленно. Я развернулась к парню и сделала пару шагов навстречу. Клим теперь смотрел в упор, ожидая моего следующего действия. И тогда я решилась. Сделала два размашистых безумно неприличных для девицы шага и оказалась в его объятиях. Он все понял верно, поймал меня за долю секунды до того, как я собралась передумать. Стремительно обнял, а я потянулась к его губам. Не закрывая глаз, убеждая, что верю. Что ждала. Он целовал меня долго. Тщательно. Неторопливо. Не позволяя отстраниться. Его ладони почти до боли стискивали мою талию, а губы лишали способности мыслить. Щетина слегка кололась, и весь мир сейчас сконцентрировался вокруг одного единственного человека. Глаза я все-таки прикрыла. И, наверное, поэтому услышала шаги за его спиной. Мягко отстранилась, Клим возмутился было, но потом тоже заметил маму, которая окинула нас строгим взглядом и позвала:
Идем в дом.