Девушка, лохматая, как фурия, подскочила к Сашке, уставилась в него совершенно безумными впрозелень глазами и протянула руку В следующее мгновение бензоножницы были уже у нее (а момент передачи инструмента из рук Сашки в руки девушки оказался вырезанто ли из реальности, то ли из Сашкиного сознания). Четверо парней успели отбежать в сторону, один с булыжником в руке подбирался к Сашке сзади, другой издали шваркнул камень, но промахнулсяи в этот момент полуметровое, иззубренное елочкой железное лезвие дернулось и срезало, точно хвощ, пистик бесштанного гастарбайтера. Пист шмякнулся на землю, никто не успел и «ух» сказать. Девушка выключила стартернаступила тишина. Парни во все глаза уставились на упавший предмет; бывший хозяин отчекрыженной части тела, пока еще не осмысливший случившееся, тоже. А потом раздался душераздирающий вопльи на землю, покрытую срезанной чайной листвой, перемешанной с трилистником плюща и колючими вывертами ожины, хлынула кровь. Парень схватил штаны и, прижав их к ране, горестно воя, враскоряку побежал вниз по дороге. Остальные, ругаясь, то и дело оглядываясь, отступали, а девушка, снова включив бензоножницы, надвигалась. Этого мигранты не вынеслии бросились наутек: вниз, вниз, вниз Девушка захохоталаи, проскакав с десяток шагов следом, остановилась, уронила ножницы на землю, села и, уткнув голову в колени, затряслась всем телом. Подоспевший Сашка возвышался над нейон не знал, что делать, и вопросительно поглядел в небо: указующий облачный перст почти растаял, осталась только акварельная завитушка, легкий мазок колонковой кистью.
Плечи девушки все еще вздрагивали, концы разметавшихся каштановых кудрей лежали в пыли: в них набилась срезанная листва, древесные палочки, обкусанные крылышки насекомых, вверх по волосам бежал муравейко, а какой-то удалой паучок успел раскинуть в прядях паутину. Сашка отвел взгляд от девичьей макушки, на которой живой заколкой изогнулась зеленая гусеница, в глаза бросился рисунок ее платья: россыпь цветов по белому полю. Это не был орнамент схематичных единообразных изображенийни один цветок не повторял другой ни формой, ни окраской, притом что все полевые цветики были нарисованы в натуральную величину и очень близко к реальности. «Эксклюзив», сказал себе Сашка. Он невольно отметил, что ногти на руках и ногах девушки не накрашены и и даже не острижены. Внезапно она закашляласьда как! Может, чайным листом подавилась? Сашка принялся стучать по цветастой спине, подумывал сбегать за водицей, которая еще оставалась в бутылке, но рюкзак был далеко, а оставлять девушку одну ему вот как не хотелось!..
Откашлявшись, девушка из-под локтя взглянула на Сашку. Он не нашел ничего лучшего, как сказать: «Привет!» Девушка не отвечала; она села прямо, откинув за спину волосыприбежище бомжей-насекомых. Сашка взглянул в открывшееся лицои понял, что пропал. Лицо опухло от слез, на щеке темнело грязное пятно, подбородок перемазан, и тем не менее красивее девушки Сашка не видел ни в глянцевых журналах, ни на экране монитора. Правда, в яблоке имелась червоточина: воробьиный взгляд незнакомки Казалось, сквозь тебя, высматривая родителей, глядит выпавший из гнезда птенец. Видимо, шок был слишком велик, а может, у нее сотрясение мозга?!
Голова не болит? деловито спросил Сашка.
Девушка снова не ответила. Она поднялась с земли, не отряхнув подола (фигура отменная, отметил Сашка, невольно вспомнив оголенное тело в кустах и быстро прогоняя непрошеное воспоминание), нагнулась и подняла бензоножницыСашка невольно попятился: в листве и крови все еще лежало сморщенное то
На, девушка протянула ему инструмент. Это было первое слово, которое она обронила; голос у нее был несколько резковат (ну да: повизжи-ка столькоохрипнешь!), но очень своеобычен. Хороший меч Говорящий Только сильно пахнет.
Сашка, приняв из ее рук инструмент, обтер окровавленное лезвие о траву и поправил девушку:
Это бензоножницы. Кусты подрезать.
Зачем?! воскликнула девушка.
Ну Чтобы лишнее удалить. Сорняки опять же
Не надо, сказала девушка. И так хорошо.
Сашка не нашелся, что ответить, и пожал плечами, а потом вспомнил:
Мне за рюкзаком надо сходить, а потом ножницы сдать. Вода там осталась умыться бы тебе.
Да, сказала девушка. Умыться И попить
Сашка нерешительно двинулся по своим же следам обратно в гору, и девушка безропотно последовала за ним: внутри у него что-то оборвалось. Она думает, он знает, как надо: куда идти, что делать
И попить можно. А как звать-то тебя? опомнился тут Сашка.
Девушка остановилась, наморщила лоб, как будто припоминая, потом подошла к крайнему чайному кусту и наклонилась, заглянув под него. Точно, сотрясение, в больницу надо, подумал Сашка, но девушка тут вспомнила свое имя:
Тая.
Александр, почему-то назвался полным именем Сашка и протянул руку для пожатия. Тая бережно взяла его руку, повернула ладонью к лицу, потом кистьюи воскликнула:
Александр! Я так и знала!
Что «я так и знала»?..
Александр всегда сумеет защитить, и от сатиров тоже. От шести сатиров Я их ненавижу. Только покажешьсяони тут как тут! Я знаешь что бы сделала, если бы догнала: всем бы лишнее удалила сорняки опять же. А потом во-он на тот кизил бы повесила Красиво!
Сашка, угнетенный, молчал. Тая, заглянув ему в лицо, что-то почуяла:
Ничего не бойся, ты ведь не сатир, Александр!
Конечно, какой из него сатир: Сашка был девственником. Однако фантазии красавицы его пугали. И еще эти сатиры почему «сатиры»?! Хотяпускай будут сатиры: уж получше, чем именовать незваных гостей гастарбайтерами; еще бы полтергейстами назвали
Некоторое время шагали молча; Сашка приотстал завязать шнурок на кедах и смотрел на нее, удалявшуюся: шла она удивительно грациозно, почти не опираясь на черные от грязи пятки, цветастый подол закручивался вокруг ног, пошив платья был такой, какой нравился его бабушке: на талии сборка «татьянкой». Ее руки, открытые до плеч, икры, точеные лодыжкида и все тело (он помнил!) были бледно-янтарными, как будто она бегала под солнцем нагой.
Рюкзак спокойно лежал под тенистой черешней; Сашка с удивлением наблюдал, как тщетно пытается девушка сорвать плотно закрученную пробку. Наконец отнял бутылку и отвинтил крышкуТая осушила бутыль в несколько глотков, а на то, чтоб умыться, воды уже не хватило.
А ты что в лесу делала? задал Сашка вопрос.
Шла, отвечала она.
Куда шла?
Это еще надо увидеть Я ведь еще в пути. Когда придуузнаю.
Они не обидели тебя там, в лесу, пока я не появился?.. Ну, этисатиры
Что ты! Я быстро бегаю.
Сашка кивнул и продолжил расспросы:
Ты студентка? он вспомнил вдруг про студенток МГУ, красавиц в ярких юбках, которые во времена молодости его напарников приезжали в колхоз имени Ленина на трудовую практику.
Да, я студентка, легко согласилась она. Учусь, когда студено.
Трудовая практика?
Трудовая практика.
И ты не одна сюда приехала?
Нет, не одна.
Чем добирались: самолетом или поездом?
Скорее, само-летом.
А где остальные?
Тая внимательно поглядела по сторонами никого, конечно, не увидела, кроме Сашки.
Не знаю, растерянно сказала девушка. Я должна их найти. Пожалуй, мы потерялись. Эти сатиры С ними с ног собьешься
Это так, согласился Сашка. А вы чай к нам приехали собирать?
Нет. Зачем его собирать Пускай растет.
Тогда в чем заключается практика?
Тая задумалась, наморщив лоб.
Это я должна выяснить.
А где ты остановилась?
Остановилась? девушка встала. Здесь.
Сашке пришлось взять ее за руку, чтоб она стронулась с места. Он собирался спросить Таю, где ее сумка: с мобильником, косметичкой, расческой, ну и всякой фигней, без которой ни одна уважающая себя девушка не выйдет на улицу, не потеряла ли она ее, может, стоит поискать, но не спросил. Все больше он убеждался, что, ударившись головой, девушка получила какое-то поражение мозга, может быть, даже органическое. и теперь он за нее в ответе. Нельзя сказать, чтоб Сашке это не нравилось.
По телу горы, разделив ее скальпелем на два хребта, среди пьяного леса, косо росшего по склонам, бежал Змейковский ручейподтачивал корни деревьев, перескакивал плотины из бурелома, срывался водопадными струями; благодаря вчерашнему ливню в нем можно было искупнуться. У истоков ручья били из-под корней бука, граба и каштана три ключа, измайловцы поднимались туда по водус ведрами, бутылками, флягами, причем в каждом из ключей вода отличалась по вкусу: железистая, магниевая, сульфатная.