И он быстрым шагом преодолел темный коридор, в конце которого оказалась завеса из металлической чешуйчатой сетки. Сквозь нее просачивался желтоватый свет. Оливио поднял нижний край завесы и пролез за нее, Дино тут же последовал за ним.
Это был огромный зал, разделенный на части колоннами, подпирающими своды. Как помнил из прочитанных записей Оливио, в этом зале должны были стоять каменные саркофаги верховных жрецов (высших личей) Полумертвого Владыки, общим числом двадцать три, и множество небольших костниц со скелетами в доспехахстражей жрецов. Вся эта мертвая компания была очень беспокойной, и паладины регулярно обновляли печати на жреческих саркофагах, чтоб высшие личи оттуда не вылезали. Костницы обычно не трогали, ограничиваясь печатями на входе в подземный некрополь. Но теперь саркофаги были разбиты вдребезги, мумии жрецов валялись на полу, разорванные на части, обломки костей скелетов-стражей кучками лежали то тут, то там, а посреди зала, где на планах было обозначено возвышение с большим столом-алтарем, теперь громоздилось нечто непонятное, составленное из огромных стеклянных колб, витых медных и бронзовых трубок, крутящихся колес и шестерней, искрящее и переливающееся вспышками разноцветной маны. Вместо стола-алтаря на возвышении стояла металлическая ванна на колесиках, покрытая замысловатой гравировкой и накрытая стеклянным колпаком. Под колпаком клубился зеленоватый пар, но смутно было видно, что в ванне кто-то лежит. Вокруг ванны бегал тощий бритоголовый гном с неаккуратной лохматой рыжей бородой и в больших гномьих очках-маске, то и дело тыкал палочкой со светящимся наконечником в завитки гравировки на ванне и что-то выкрикивал на гномском. Недалеко от этого странного сооружения застыли пять големов-кобольдов.
Именно големы первыми заметили паладинов и как по команде повернули к ним головы. Гном же несколько секунд ничего не замечал, потом его внимание привлек скрежет, с которым големы поворачивались в сторону паладинов. Он поднял голову, посмотрел и что-то рявкнул. Два голема сорвались с места и быстрым шагом двинулись к Оливио. А сам гном еще быстрее забегал вокруг ванны на колесах и вокруг своего сооружения из трубок и колб.
Големы, грохоча, приближались. Оливио не собирался с ними битьсяпо крайней мере со всеми пятью. Опустился на одно колено, опираясь на меч, сказал быстро:
Дино, очищение!и вошел в боевой храмовничий транс.
Дино послушался, сам вошел в транс, пусть и обычный, но и такое состояние ненадолго увеличивало его способности втрое. И призвал очищение. А Оливиокруг света.
Повторилось то же самое, что и в предыдущий раз, только не так сильновсе-таки совместились не две сферы, а два круга. Но эффект все равно оказался впечатляющим: белое пламя разнесло на куски двух големов, выбив из них кобольдов, и достигло возвышения с гномьей загадочной машиной. Ванна на колесах уцелела исключительно благодаря колесамналоженные круг света и очищение прошли по возвышению, выжигая всю ману в основании машины, но не повредили ванну (видимо, в колесах никакой магии не было). Гном взверещал так, что у Дино заложило уши, скатил ванну с возвышения и принялся толкать ее к выходу из зала, противоположному тому, через который зашли паладины. Три уцелевших голема двинулись было за ним, но гном это заметил, обернулся, махнул рукой и что-то крикнул. Големы развернулись и направились к паладинам.
Тяжело дыша, Оливио смотрел на приближающихся големов. Дино вытер пот со лба (вспотел скорее от страха, чем от усталости):
Повторим?
Нет,Оливио прикрыл глаза, задышал более размеренно.Эти защищены лучше.
Он был прав: в отличие от всех предыдущих, эти големы не были слеплены из булыжников. Их создавали по всем правилам гномьего колдовства: сначала шарнирный скелет из прочной и устойчивой к магии бронзы, затем поверх негоброня, покрытая гномьими письменами, отражающая любые заклятия и мистические силы. А затем внутрь уже сажали плененного кобольда. Такого голема можно было уничтожить только грубой силой или яростью.
Дар ярости, или, как еще говорилидар божественной яростиредкая способность, и очень своеобразная. Человек долгое время может и не знать, что у него она есть, пока не попадает в безвыходное и опасное положение. Тогда дар ярости просыпается, и человек становится на короткое время очень сильным, перестает чувствовать боль и усталость, на него не действуют ни магия, ни яд, ни фейские чары, он способен разорвать пополам волка или убить криком быка. А у некоторых ярость может даже высвободиться вспышкой разрушающей силы, сносящей всё на своем пути. Страшный дар для простых людейи очень полезный для воинов, магов и паладинов. У Оливио ярость проснулась в прошлом году, по крайней мере впервые проявилась так ярко, что уже не было сомненийэто именно она. Хотя у него и раньше бывали состояния, в которых разум заливало чистой, обжигающе-холодной яростью, только она оставалась все-таки внутри. Как он сейчас понимална этой ярости он смог выдержать все жестокие издевательства, которым его подвергали в гардемаринской школе Ийхос дель Маре старшие гардемарины и наставники, и на этой ярости он сумел добраться до столицы без денег, больной и до кровавых рубцов избитый родным отцом. Тогда он, конечно, не умел управлять ею, но теперь, когда его научили опытные паладины, он мог призвать ее и контролировать относительно контролировать.
Оливио почувствовал, как поднимается внутри него холодная белая волна, и сосредоточился на ней, открывая ей путь.
Дино понял, что сейчас будет, лишь потому, что ощутил эту странную силу. Сделать он ничего не мог все равно, только и оставалось надеяться, что Оливио сможет направить ярость на врага, а не просто врежет ею по всему и всем вокруг.
Големы были уже близко, а гном, толкающий здоровенную бронзовую ванну, уже почти скрылся в проходе, когда Оливио схватился обеими руками за рукоять меча, поднял его над головой и на мгновение замер. На клинке разгорелось белое пламя и стекло к его острию. А потом Оливио резко опустил меч, ударив концом по полу. Грохнуло так, будто разом рядом ударили четыре молнии. Оливио тут же повел клинком по каменным плитам, чертя дугу. И за острием потянулось пламя, а потом веером рвануло вперед, поднимаясь волной. Волна с каждым футом становилась вдвое выше, и когда достигла големов, то накрыла их целиком. Страшный визг кобольдов отразился от стен и ударил по ушам так, что у Дино зазвенело в голове, и ведь это на нем была святая броня, не будь ееоглох бы.
Гном, затолкав наконец ванну на колесах в соседний зал, развернулся и побежал обратно, размахивая своей золоченой палочкой со светящимся камнем на конце. Дино вспомнил, что подобные палочкиэто гномий аналог колдовского посоха древности. Человеческие маги уже давно ничем подобным не пользовались, а гномьи шаманы наоборот, со своими колдовскими палочками не расставались и всячески их совершенствовали. Гномье шаманство было очень своеобразным магическим искусством и от людского отличалось довольно сильно, хотя, конечно, маной гномы пользовались той же самой, что и люди, и фейри. Дино попытался понять, что именно кастует гном, но безуспешно. Определил только, что это какое-то большое заклинание, направленное не на паладинов, а на какие-то предметы вокруг.
А через пару секунд, когда големы рассыпались на кучи оплавленных металлических обломков, стало понятно, что именно задумал гном. Квадратные тяжелые плиты пола мелко и часто задрожали, из щелей между ними начали подниматься фонтанчики пыли и каменной крошки. На ногах стало трудно удержаться, и Дино никак не мог сосредоточиться, чтоб призвать Длань Девы и припечатать шамана. Да и Оливио тожеон и так уже устал и от боевого транса, и от применения ярости, его и без этого искусственного землетрясения шатало.
Еще через пару секунд трясти стало сильнее, и Оливио шлепнулся на задницу, а за ним и Дино. Почему-то так стало проще сосредоточиться, и Дино наконец призвал Длань, вложив в призыв все свои силы.
Длань врезалась в шамана, сбила его с ног и отбросила в коридор. Пол перестал трястись но ненадолго. Шаман быстро пришел в себя, опять выскочил в зал и, размахивая палочкой, проорал что-то по-гномьи.
Примерно на середине расстояния между ним и паладинами из пола вырвались плиты облицовки, взметнулись вверх и слепились в трех невысоких, но всё равно крупных големов, которые тут же, не теряя времени даром, ломанулись на паладинов.