Вот сучка,выругался Алессио.
Рикардо покачал головой, потом махнул рукой и подошел к трону. Проколол палец кончиком маленького серебряного ножа, и кровью начертал на основании трона какой-то сложный знак. А потом лизнул палец, потер лицо ладонями и вернулся в людской облик. Устало сказал:
Обновил нашу печать здесь, чтобы впредь неповадно было всяким таким. А онаее тоже понять можно,он присел на трон, провел рукой по грубому каменному подлокотнику.Младшая дочь князя Луахт, лишняя в княжеской семьеее родили, чтобы отдать клану Бруэх как откуп за пролитую кровь. Но Бруэх тогда посмели напасть на клан Фэур, и истребили почти всех их, а уцелевшие воззвали к помощи кровавых, по старому договору. Тогда кровавые наказали Бруэх, очень сурово наказали, так что им стало не до откупа от Луахтвыжить бы.
Повезло,Алессио припомнил всё, что знал об отношениях между альвскими кланами.Она осталась жива и относительно свободна.
Только никому не нужна в княжеской семье, ведь она по-прежнему считалась имуществом Бруэх и они могли потребовать ее когда захотят,покачал головой Рикардо.Ей пришлось всего добиваться самой с ранних лет, любыми путями и способами. Неудивительно, что ей захотелось собственное владение. Ну, теперь, думаю, немножко легче станет, как я с нее метку Бруэх снял. По крайней мере она теперь сама себе хозяйка.
Главное, чтоб не забыла, что она тебе за это обязана,Алессио посмотрел на валун с телепортом.
Она не обязана,Рикардо слез с трона.Это была плата за чары с зеркалом. Ей ведь тогда очень больно было, я перестарался и был виноват перед ней. Так что теперь Равновесие восстановлено.
Паладины на это только вздохнули хором: что тут скажешь, фейская моральсложная штука, и Рикардо лучше них знал, что делал.
Надо теперь туда забраться,сказал квартерон, подойдя к валуну.Вот что. Тут вроде щели подходящие есть, я сейчас залезу, а потом скину вам веревку.
Он взял веревку с кошкой, обмотал вокруг пояса, подпрыгнул довольно высоко и уцепился за какой-то выступ, подтянулся, нащупал ногой подходящую выемку, оттолкнулся и вылез на верхушку валуна. Скинул веревку:
Тут зацепить не за что, но я вытащу, не бойтесь.
Все же, хоть Рикардо и правда мог втащить их обоих, Алессио сначала подсадил Робертино, а потом уже они оба втащили и его самого.
Ну вот, наконец-то мы отсюда свалим,сказал квартерон.Свалим, и я, пожалуй, скажу Кавалли, что завтра целый день спать буду. До самого вечера, а потом всю ночь, и плевать я хотел на все завтрашние тренировки! Тяжело этотак долго в сидском облике шляться, а потом в нем же еще и с альвой трахаться
И он первым шагнул в телепорт, а за ним и Робертино с Алессио.
Кладбище
Огромное старое кладбище в Брезалес было примечательно тем, что существовало без малого две тысячи лет. Захоронения здесь были в основном языческие, причем разных культов, в том числе и демонопоклонских. Беспокойность кладбища проистекала в том числе и из этого, но не только. Просто бывают места, где потоки сил очень хаотичные, при этоммощные. Их сплетения что только не порождают! Это кладбище было как раз из таких.
Мешанину потоков сил Анэсти почуял сразу же, как только телепорт выбросил их на круглую площадку, окруженную восемью статуями разных древних богов и демонов, ведавших загробной жизнью и смертью. Площадка находилась в самом начале кладбища, недалеко от ворот, и вид имела не очень-то заброшенный. Впрочем, на это кладбище местные ходилиднем, конечно же. И даже иной раз хоронили здесь своих покойников из тех людей, кто при жизни был большим грешником либо еще почему-то казался местным недостойным погребения на новом кладбище недалеко от Сизого Терновника.
Площадка со статуями располагалась на небольшом холмике, и с нее отлично виднелась большая часть старого кладбища, кроме тех уголков, что прятались в низинах и поросли ельником.
Какое оно огромное, это кладбищепробормотал кадет Карло, оглядываясь.И вон там вон там что-то светится вон там, слева, прямо возле надгробий.
Анэсти посмотрел туда, куда указал кадет, кивнул:
Кладбищенские огни, обычное дело для таких мест. Запомни, Карло: такие огоньки отмечают неспокойные могилы, самый верный признак. Даже если на вид ничего такого, всё равно надо на такую могилу печать упокоения накладывать, нам это сеньор Манзони не раз говорил
Так нам что, надо туда идти?с легким испугом спросил кадет.
Маттео чуть искривил губы:
Нет, Карло, мы сейчас тут усядемся и будем луной любоваться. На тебе амулет, болван, войди в легкий транс и определи, куда он тебе дорогу указывает.
Карло обиженно засопел, прикрыл глаза и не без усилия вошел в транс. Анэсти вздохнул, с укором глянул на Маттео, но ничего не сказал. Он вообще не собирался особо общаться с Маттео, кроме как по необходимости.
Сам Анэсти, да и Маттео тоже, не стали входить в транснезачем. Они и так чувствовали направление, которое показывал амулет. И даже конечная точка виднелась с горкиразвалины древней часовни, над которыми мерцала синеватая звездочкаобратный телепорт, пройти через который можно было только с амулетом. Конечно, можно было показать Карло на эту часовню, но обаи Маттео, и Анэстирешили, что лишний раз приложить усилия и попрактиковаться в паладинских умениях кадету будет полезно. А мимо могил с огоньками пройти все равно придется: это кладбище было распланировано так, что дорожка здесь хоть и была одна, но петляла по всей его территории, притом нигде не пересекаясь. В старые времена считалось, что это помешает беспокойникам добраться до живых до рассвета. Конечно, паладины могли пойти и напрямик, но продираться сквозь ельник и заросли терновника, шиповника и ежевики не очень-то хотелось. Да и пока что ни Анэсти, ни Маттео не видели на этом кладбище ничего такого уж особенного, чтоб спешить с него убраться.
Тут Карло вышел из транса и радостно ткнул пальцем в сторону развалин часовни:
Нам туда! Ой а это и так отсюда видноон заметил звездочку телепорта и расстроился.
Маттео хмыкнул, Анэсти только чуть улыбнулся и сказал серьезно:
Но ведь ты должен был суметь определить по амулету, это часть испытания. А теперь идем. Заодно на могильные огни поближе посмотрим.
Когда они спустились со взгорка, развалины часовни с телепортом пропали из виду, да и пейзаж вокруг стал куда мрачнее. Узкая каменная дорожка шла мимо вросших в землю надгробий, мимо затянутых плющом и ежевикой входов в низенькие склепы, и всё это было таким древним, что даже было странно, как тут вообще могут появляться беспокойникиведь они уже за это время должны были бы рассыпаться в прах.
Странное место,вдруг сказал Маттео.Движения сил такие, что если бы тут было озеро, в нем бы всё время водовороты крутило. Но пока никаких некротиков не вижу.
Анэсти прислушался к ощущениям и кивнул:
Я тоже. Но они тут есть.
Наконец они дошли до могил с огоньками. Теперь стало видно, что могилы эти довольно свежие, не больше года.
Ну, Карло, давай. Помнишь, что и как делать надо?Анэсти показал на могилы.Это ведь несложно.
Маттео усмехнулся:
Нам несложно, а емусверхзадача. Я даже удивляюсь, как это он испытание духа прошел Кстати, Луческуа ты как прошел? У тебя же в Ингарии девчонка осталась, ты ей постоянно письма страстные пишешь и подарки шлешь. Мог ведь и отказаться от паладинства ради такой-то любви.
Тем временем Карло, повздыхав, подошел к первой могиле и принялся накладывать печать, делая всё медленно, но очень старательно. А Анэсти, искоса глянув на Маттео, сказал сердито:
Вот смотрю я на тебя, Олаварри, и никак понять не могу. Ты из знатного рода, вроде бы должен был воспитание хорошее получить Не знаю, как там у кьянталусского дворянства, а в Ингарии среди мещан не принято нос в чужие письма совать.
Маттео высокомерно улыбнулся:
Среди равных не принято, конечно. Но ведь ты же не будешь ставить рядом кьянталусского графа и какого-то ингарийского мещанина?
Услыхав такое, Анэсти аж побелел, развернулся к Маттео, смерил его очень холодным взглядом голубых глаз и сказал:
Благодари богов, что мы на задании. Иначе б я тебе точно в твое графское благородное рыло засветил бы своим неблагородным мещанским кулаком. Не за личное оскорбление и даже не за то, что ты совал нос в мои письма, а за то, что ты позоришь паладинский мундир такими высказываниями. Но когда мы с задания вернемся, я точно тебе ввалю как следует. Даже если мне потом придется неделю в карцере сидеть.