Бестия споткнулась, шлепнулась на широкую пернатую задницу, разбросав лапы, захлопнула клюв и помотала башкой. Тут же икнула, выпустив могучую струю пара, зашипела и, повозив кошмарными лапами по дерну, как-то собрала их в кучу и встала.
Охренеть вообще,только и сказал Джулио.
Не дожидаясь, пока разъяренная бестия ринется на кого-то из них, Жоан и Тонио одновременно сбросили на нее мануТонио сразу двумя пламенными стрелами, а Жоаншаровой молнией. Стрелы ударили живоглота в бок, под рукокрыло и у основания бедра, молния расплескалась по правому плечу и рукокрылу. Он остановился, опять шлепнулся на задницу, завизжал, катаясь по влажной осоке. Перья от пламенных стрел раскалились, а молния все еще оплетала его сетью иссиня-фиолетовых змеящихся разрядов, издавая треск и вонь жженого волоса.
Жоан, не успев отдышаться, призвал святую броню на себя и, подскочив к живоглоту, рубанул ему мечом по бедру, ловко уворачиваясь и от рукокрыла, и от когтей на перепончатой лапе. Святая броня, конечно, защищала паладина не только от магических и мистических воздействий, но и от вполне физических, но любой удар, приходившийся по ней, сбивал сосредоточение и ослаблял ее. Четыре-пять ударов она могла выдержать, а потом ее придется как-то восстанавливать если чудовище даст паладину на это время.
Тонио это тоже понимал, так что он сделал то же самое и занялся левым боком твари, рубя под рукокрыло. Только и успел крикнуть:
Давай стрелу!
Кадет, которому и адресовался этот крик, расставил ноги пошире и, зажмурившись и глубоко вдохнув, принялся собирать рассеянную болотную ману. Он очень устал, причем не только духовно, физически это занятие выматывало тоже, особенно не слишком-то подготовленного. Однако деваться было некуда, так что Джулио совершил невероятное для себя усилие и таки за десять секунд успел натянуть маны столько, что почувствовал, как она давит ему на пузырь. Это, как говорили наставники, был верный признак того, что он заполнил себя до предела. Вот только предел у кадета был маловат Джулио открыл глаза. Бестия уже успела сбить Жоанову броню и тот сейчас, ничем не защищенный, бешено размахивал мечом, отбиваясь от резких махов когтистого рукокрыла. У Тонио еще оставалась кое-какая защита, но и ему приходилось туго: уж больно вертлявой и ловкой оказалась бестия. Джулио поднял левую руку, сложив пальцы щепотью, и нацелился на голову живоглота. Но тут же вспомнил свою первую попытку и опустил руку ниже. И как только он выпустил стрелу, бестия вскинулась, выгнувшись, и изготовилась хватануть Жоана клювом за голову.
Пламенная стрела прошла под грудью чудища, раскалив перья, и влипла прямехонько туда, где у птиц расположена задница. Видимо, у живоглота в этом смысле анатомия ничем не отличалась, потому как он взвизгнул, подпрыгнул высоко вверх, мгновенно потеряв всякий интерес к паладинам, и задом скакнул к болотцу, опустив в него пылающее гузно. А у кадета от дикого переутомления подкосились ноги и он сел там где стоял, уперся руками в землю, тяжело дыша и глядя на визжащее чудовище, от которого вверх поднимались струи пара. Впрочем, живоглот не стал долго прохлаждаться, и, слегка остудившись, снова попер в атаку. Жоану, правда, хватило времени обновить святую броню, так что, когда бестия на него набросилась, паладина уже окутывало легкое белое сияние.
Жоан ударил острием меча бестию под клюв, где висел кожистый мешок, и пропорол его. Хлынула сине-зеленая слизь, чудовище заклекотало и замолотило рукокрыльями, явно желая разделать наглого паладина на лапшу. Тот еле успевал отбиваться. Тонио, воспользовавшись тем, что внимание бестии почти полностью переключилось на Жоана, зашел сзади и нанес сильный удар под основание левого рукокрыла, почти отрубив его. Бестия завизжала еще противнее (хотя казалось, что противнее уже невозможно), рукокрыло повисло на полоске кожи и одной жиле, и Тонио принялся рубить левую ногу, нанося удар по колену и отпрыгивая.
С правой стороны Жоан проделал еще пару дырокв шее и боку, но, похоже, то ли живоглот уже не чувствовал боли, то ли эти раны ему не особенно мешали. Паладин пытался рубить шею бестии, но мелкие перья, отливающие тусклым металлическим блеском, там очень плотно прилегали к коже, создавая броню не хуже хорошей кольчуги.
Джулио, отдышавшись, схватил секиру, пригнулся и кинулся бестии под ноги. Каким-то непонятным чудом ему удалось увернуться от когтей и оказаться у чудовища под туловом. И только увидев над собой бледное, покрытое похожими на фольгу перьями пузо, он вспомнил, что не призвал на себя святую броню. От этой мысли у него скрутило живот, но страдать было некогда, и Джулио, взявшись обеими руками за секиру, сделал круговой замах и ударил снизу вверх, прямо в то место, где правая лапа соединялась с туловом. Раздался хруст и треск, брызнула сине-зеленая слизь, и чудовище завалилось вправоДжулио едва успел выскочить из-под него. Тут наконец Тонио таки разрубил бестии левое колено, а Жоан, держа рукоять меча двумя руками, вогнал его чудовищу под нижнюю челюсть и могучим усилием, поворачивая клинок в ране, повел вниз, пригибая шею и голову живоглота к земле. Джулио увидел, как лопается бронированная шкура на шее бестии, обнажая жилы и хрящи, как рвутся эти жилы и ломаются позвонки, как отрывается кошмарная башка и отлетает в сторону. Одновременно с этим Тонио, вогнав меч в пах бестии, навалился на него и окончательно повалил чудовище наземь.
Живоглот дернул пару раз правым рукокрылом, скребнул по земле когтями и наконец затих.
Жоан очистил клинок от слизи и смачно выругался. Тонио пнул чудовище в бок и плюнул на него:
Вот же ж качупасатль, змей его раздери Признаю, я был неправ, когда сказал, что испытаниефуфло.
Он тоже очистил меч, потом наклонился, уперся в гузно живоглота ногой и с большим усилием выдернул хвостовое перо:
А то ведь не поверят.
Да уж,Жоан подошел и тоже выдернул себе перо.Эй, Джулио, иди и себе трофей возьми. Не у каждого паладина подобное в коллекции найдется.
Кадет подошел, попинал поверженное чудовище:
Даже не веритсяон еле выдрал перо из хвоста.Хм да оно же железное.
Конечно. В «Кодексе» же написано, мелким шрифтом,хмыкнул Тонио.Он кроме кикимор жрет еще болотную руду, оттого и перья такие отрастают. Ну, давайте уже к порталу, не хочу здесь больше оставаться.
Джулио вдруг побледнел, согнулся, тяжело задышал. Жоан это заметил и встревоженно спросил:
Ты что, ранен?
Да вроде нет,отдышавшись, кадет осторожно выпрямился, прижимая руки к животу.Просто что-то живот скрутило.
Мартиниканец ухмыльнулся:
А-а-а, понятно. Это с перепугу. Надеюсь, панталоны не обгадил?
Не успел Джулио на это огрызнуться, как вдруг туша живоглота задергалась. Паладины резво от нее отпрыгнули, и в который раз за этот вечер Жоан изощренно выматерился, да и Тонио воздал должное нецензурному богатству родного тепекатля.
Из разрубленной туши выбиралась какая-то бесформенная черная масса. Сама туша при этом как-то оседала, словно сдувалась. А черное нечто становилось больше и объемнее.
Жоан хватанул маны, сколько смог, и пустил в это пламенную стрелу. Стрела пшикнула и погасла, а черная непонятная гадость выпустила ложноножки и перебралась с туши на изрытую битвой болотистую почву.
Это вообще что еще такое, трахни его змей?!обалдело спросил Тонио, только что попытавшийся атаковать черную дрянь дланью Девы. Белая вспышка растеклась по дряни и погасла, не причинив ей видимого вреда.
А пес его знает,растерянно проговорил Жоан, вынув из кармана свой колокольчик.Дедуля про такое не рассказывал и наставники тоже.
Он махнул шнуром с колокольчиком, призывая божественную силу. Тонио и Джулио почувствовали эту силу, и присоединились к молитве. Но и это оказалось тоже впустую. Гадость уверенно ползла к ним, тянулась ложноножками и выпячивала из себя что-то вроде улиточьих рожек с глазками, только глазки были такими же черными, как и остальное.
Конечно, совсем бесполезным колокольчик все-таки не былне повредив никак неведомой твари, его звон вкупе с молитвой паладинов несколько восстановил их силы, и Тонио опять начал тянуть ману. Но Жоан, которого всё это уже явно достало, вдруг схватил багор, призвал на него призрачное пламя и, выдав совершенно заковыристое проклятие, с маху пригвоздил эту черную амёбу к земле. И неожиданно это оказалось самым действенным: амёба как-то сдулась, растеклась, запузырилась, исторгая невыносимую вонь, и впиталась в землю, оставив по себе только испачканный багор и маслянистую пленку. Тонио, как раз уже набравший ману, сбросил ее туда пламенной стрелой, и выжег ямку размером с большое корыто.