Когда братьям исполнилось шестнадцать, и по утрам стала посещать регулярная эрекция, отец приволок омегу и для них. Гагден, в отличие от брата, отказываться от подарка не стал. Он всегда старался угождать отцу, но при этом не был размазнёй. Окольными путями он рано или поздно добивался от родителя то, чего хотел, и оказался так же жесток и беспринципен, как он.
Алман родился копией Гагдена, но лишь внешне. Братец был всегда себе на уме, не подчинялся отцу, предпочитая отхватить тумаков. Заступался за обиженок в школе, не уважал молодёжные тусовки. Впрочем, Алман учился на отлично, и отец оплачивал ему занятия в фитнес клубе и у мастера восточных единоборств, тогда как сам Гагден ходил только подкачаться.
После окончания школы братец каким-то образом умудрился выпросить у отца денег на покупку квартиры. Сказал, что вместе с Гагденом поступает в экономический институт в области, а жить хочет врозь. Омег делить он не собирался ни с кем. Отец согласился. Через месяц все узнали, что Алман купил себе небольшой домик в областном центре и вместо экономики поступил в высшую школу полиции.
Гагден припомнил, в каком бешенстве находился тогда отец, просил Алмана забрать документы, грозил лишить наследства. Только вот брат не от мира сего. Он наплевал на отца, рассорившись с ним окончательно. Какое-то время жил на деньги, что успел подкопить с карманных, потом подрабатывал ночным дежурным в отделении полиции.
Вот им обоим уже по тридцать два года, за последние двенадцать лет Гагден видел брата едва ли раз пять. Отец тоже не горел желанием привечать в доме непокорного сына, а пять лет назад передал бразды правления империей Ахора ему, Гагдену. Не утешило Ирлайса даже то, что Алман продвинулся неплохо по карьерной лестнице. А Гагдену стало на брата и вовсе наплевать. Не жаждет Алман богатства? Ему больше достанется.
На столе пиликнул телефон. «Продаю старинный фарфор цена договорная», пришло с номера, не указанного в телефонной книге. Альфа и без того знал этот номер. Директор, а по сути хозяин приюта для сирот, оповещал своих клиентов, что созрел очередной омежка.
Когда у омеги начиналась первая течка, устраивали аукцион, поскольку тот зачастую оказывался девственником. А уже после можно купить его по устоявшейся цене, как любого другого вскрытого парня. Гагден ухмыльнулся. Он, как и отец, предпочитал грубый секс, с искусанным омежьим телом, красными от сдавливания сосками, с синяками от ладоней на попке. Мольба и крики о пощаде всегда звучали в душе Гагдена прекрасной мелодией.
Альфа решил открыть ноутбук и зайти на зашифрованный подпольный сайт. Там уже вовсю разворачивалась борьба за омегу. Он посмотрел фотографии парня и глаза загорелись в предвкушении. Мальчик маленького роста, с худенькой изящной фигуркой и красивым лицом. Даже белое пятно не портило его облик. Уникальный рыжеволосый омежка да ещё и с синдромом Карсанера. Под фото пояснялось, что это за болезнь. Альфа прочитал и в предвкушении потёр ладони. Парень бесплоден, пока не встретит истинного альфу. Это значит, что его можно трахать в своё удовольствие, не надевая презерватива. Можно кончать в парня, повязывая узлом и испытывая при этом множество мультиоргазмов. Как же Гагден любил это дело, повязать омежку, а потом двигаться вместе с узлом, вырывая из груди несчастного истошные вопли боли и ужаса. А у этого парня ещё и дырочка узенькая.
Гагден слизнул с верхней губы капли пота и стал набивать свой псевдоним и цену, вступая в игру. Говорилось, что аукцион продлится до семи вечера. Ровно в семь объявят победителя и уже сегодня можно приехать и трахнуть малыша.
Борьба за омегу вышла нешуточная. Альфы прибавляли цену понемногу. Гагден два раза сменил свою цену и вышел с сайта. Потом он занялся делами фирмы, а уже дома, после ужина, посмотрел, как там битва на аукционе.
За уникального паренька давали один миллион семьсот тысяч. Ахора округлил глаза и присвистнул, это абсолютный рекорд среди шлюшек Докуро. Посмотрев на часы, Гагден весело хмыкнул, уже без пяти минут семь. Он набрал на клавиатуре цифру в два миллиона, а дальше наблюдал, как никто не решается перебить цену, которая за весь период существования борделя оказалась запредельной.
«Поздравляем, мистер Дикий Кот. Можете перечислить деньги на известный вам счёт и приехать в любое время, чтобы получить свою покупку», высветилось на экране крупными буквами. Гагден широко улыбнулся, а потом громко захохотал, предвкушая неземное блаженство. Стоило поторопиться к мальчику, чтобы насладиться этим превосходным девственным телом.
***
Мариель не сходил на завтрак, после такого осмотра у доктора его слегка шатало и тошнило. Он поднялся в свою комнату не забыв забрать полотенце и зубную щётку из душевой.
В комнате на своей кровати сидел Озгич и читал какую-то книгу. Гезал поздоровался с парнем, а тот ответил на приветствие с улыбкой.
Где ты был, Мариель? спросил Озгич.
Ходил на осмотр в медпункт, Гезал присел за стол и опустил голову.
Понятно, почему у тебя такое заплаканное лицо. Этот уродский Амимий небось ещё и приставал, да? Он иногда заваливает в медпункте какого-нибудь омежку. Предпочитает спать с себе подобными, извращенец, хмыкнул парень.
Ты так спокойно об этом заявляешь? потрясённо спросил Мариель, поднимая голову и округляя и без того большие глаза.
Поправив выбившуюся из причёски длинную прядку, Озгич пристально глянул на Мариеля своими синими глазами.
Чего расстраиваться? Кормят тут хорошо, одевают прилично. Обучение проходит легко. Учителя все альфы. Отсосёшь и считай, что зачёт уже сдан. И потом, омеге в течку не дают подавителей, а это, скажу я тебе, не самое приятное состояние. Без них я даже в первый раз корчился на кровати и молил позвать ко мне альфу. Всё прошло хорошо. Мой первый партнёр оказался ласков и терпелив, а последующие разы легко принимаешь клиентов, думая только о том, как получить наслаждение. Главное, чтобы тебя Дикий Кот не купил, а в остальном всё нормально, поведал парень, безразлично пожав плечами.
Послушай, но вы же выйдете отсюда. Вы можете в полицию пойти и указать на насильников, не унимался Мариель, думая, что всех альф нужно засадить за решётку.
Как ты их опознаешь? Когда альфа приходит, он надевает маску на лицо. Только район губ открыт, чтобы целоваться можно было. На Диком Коте соответственная маска. И её никак не сорвать с головы, руки связаны.
А где остальные? Мариель обвёл взглядом комнату.
Гуляют во дворе. Хочешь, сходи туда, улыбнулся Озгич и снова погрузился в чтение книги.
Гезал оделся и вышел во двор. Там веселились омеги, беспечно играя в какую-то игру. Мариель не стал вливаться в общее веселье, он обошёл дом, приглядываясь к забору. Высота приличная и нет такого места, где можно было забраться на него. Тогда Мариель пошёл к калитке, стал дёргать ручку двери. Всё тщетно, но когда-то приятель научил открывать замки шпилькой для волос. У Гезала с тех пор всегда припасена одна. Достав шпильку из кармана пальто, он попытался открыть дверь, но к нему подлетел надзиратель, да не один, а вместе с директором.
Куда собрался, рыжик? прошипел Арзан над ухом.
Мариель вздрогнул и прикусил губу, не в силах ничего ответить. Побег не удался, сейчас его будут бить.
Сколько плетей? А может, мои любимые розги? Сделаем на виду у всех, чтобы другим неповадно было, усмехнулся Йоркс.
Никаких наказаний. Его тело должно быть чистым. Вечером придёт клиент, я уже выставил его на аукцион. Запрём пока в карцере, строгим тоном произнёс директор.
Мариель пустился бы бежать, но цепкие пальцы взрослых и более сильных мужчин крепко держали за руки. Да и куда бежать-то? Его поволокли в дом, потом по лестнице в подвал.
Через пару минут у Мариеля отобрали пальто и впихнули в карцер. Эту клетку и помещением-то назвать нельзя, узкое, низкое и тёмное. В нём можно только сидеть на корточках или сложив ноги на манер восточных мужчин. А самое главное, всё обито чем-то мягким. Захочешь, даже голову не расшибёшь. В двери зияло несколько маленьких дырок для поступления воздуха и проникновения света. «Заботливые, уроды», злобно подумал Мариель, садясь как можно удобнее. Ему с маленьким ростом оказалось проще. Он смог нормально сесть, облокотившись о стену, правда, ноги вытянуть до конца не получилось.