Геша мороженое уже доел, он вообще быстро съедал любое мороженое, а за двадцать восемь копеек особенно быстро, потому что оно вкусное и с орехами. И ему ничто не мешало говорить.
- Вы позвонили в отделение, и дежурный вам сказал, что я звонил. А зачем я мог звонить? По делу Сомова. Что могло появиться нового в этом деле? Только то, что Сомов едет к профессору. Могли мы не воспользоваться возможностью лично уличить Сомова? Нет, не могли. Значит, мы во дворе. Логично?
- Логично, - согласился Иван Николаевич. - Ну а как же я вас обнаружил? Ведь двор-то велик...
Тут Геша помялся и честно признал:
- Этого я не понимаю.
- Эх, Геша, - вздохнул Иван Николаевич, - самое сложное ты понимаешь. Ишь какую стройную цепь ассоциаций вытянул! А где просто - пасуешь. Я же вас в окно увидел. Ждал Сомова в квартире Федора Петровича и сначала вас углядел. И видел, куда вы спрятались.
Геше стало стыдно, но не очень. Все-таки самое сложное он понимает это Иван Николаевич признал. А простое можно и не заметить - дело обычное.
- Ну а все же - как вы сумели пометить инструмент? - поинтересовался Иван Николаевич.
- Извините нас, - сказал Кеша, - но это не наша тайна.
И сказал он это так серьезно, что Иван Николаевич понял: нельзя тайну раскрыть. Все-таки он был понятливый человек, хотя и взрослый.
- Ладно, храните вашу тайну. А родителям можете рассказать, в каком деле вы участвовали. Но под большим секретом. - Он усмехнулся: - Небось донимали они тебя вчера, а, Кеша?
- Донимали, - признался Кеша.
- Вот и расскажи. Пусть поахают, поудивляются. А я в свою очередь о вас тоже кое-где расскажу.
И шли они так, разговаривали, потом еще раз мороженое ели и простились уже у самого дома как лучшие друзья.
Глава двенадцатая
КЕША, ГЕША И ДУХИ
Первым делом надо было обо всем рассказать Кинескопу и братьям, а уж потом - родителям и бабе Вере. Тем более что баба Вера собиралась вернуться из Конькова-Деревлева часов в восемь, а то и в девять вечера. А электрические часы над входом в школу показывали только шесть. Впрочем, школьным часам верить не стоило. Они вели себя как киплинговский кот: ходили без всякой системы. Вероятно, дух в них жил захудалый и неопытный. А скорее, и вовсе духа не было...
Кинескоп ждал Кешу и Гешу. И братья тоже ждали. Они уже привычно сидели вдвоем на Гешином столе, сдвинув радиодетали, помалкивали. И Кинескоп на диване помалкивал, сидел грустный и нахмуренный.
- Вы чего, ребяточки? - спросил Кеша. - Радоваться надо: тю-тю Сомов. И Витька тю-тю.
- Растютюкался, - мрачно сказал Кинескоп, а братья-близнецы осуждающе посмотрели на Кешу.
- Чего-нибудь не так? - заволновался Кеша.
- Все так.
- В чем дело? Великая миссия завершилась полным триумфом! Подробности нужны?
- Не нужны, - сказал Кинескоп, - знаем уже.
- От кого?
- Разведка донесла. У нас разведка хорошо поставлена.
Как-то все обидно выглядело: и мрачное настроение духов, и нежелание выслушать захватывающий рассказ, в котором были риск и напряженная борьба умов, люди хорошие и люди скверные, победа добродетели и, естественно, поражение зла.
- Смотрю я на тебя, Кешка, - раздумчиво проговорил Кинескоп, - и мыслю: чего это я к тебе привязался? Даже, можно сказать, полюбил. Ну, с Гешей все ясно: я его давно знаю. Заочно, правда. И люблю давно. Серьезный он и вдумчивый, не в пример тебе, шалопуту. И брательники тоже к вам привязались. Верно?
- Ага! - сказали брательники. - Еще как!
- Слыхали?
- Мы тоже к вам привязались, - сказал Геша, и это не была его обычная вежливость. Геша говорил искренне.
А Кеша ничего не сказал, только кивнул растерянно: он не понимал, зачем Кинескоп затеял этот разговор.