Это аллергическая реакция, констатирует Рыжая. И похоже, сильная.
Умник кладёт руку себе на лоб и выдаёт протяжное «У-у-у» как будто хоронит уже кого-то, Рыжая отступает на полшага назад. Я припоминаю, что такое аллергическая реакцияэто не должно быть заразно, но в режиме выживания лучше принять меры предосторожности.
Спустя ещё минут десять у Цыплёнка появляется отдышка, а через час мы видим первые судороги.
Ей крышка. Без медицинских препаратов мы ничего не сделаем, с прискорбием сообщает Рыжая.
В ней есть определённая доля чёрствостиэто я уже успела понять, но сейчас ей так же тяжело быть свидетелем нелепой смерти, как и нам с Умником.
Предположим, что мычасть эксперимента, рассуждаю вслух. Пусть у него разные цели, но все они объединены словом «социальный». В таком случае, наша смерть не является целью, она может быть только побочным эффектом. Поместив нас в суровые условия выживания, они должны были позаботиться дать шанс тем, у кого есть смертельно опасные заболевания. То есть, если, к примеру, у человека астма или больное сердцеу него должны быть при себе лекарства, снимающие приступ. Это как уравнять его шансы на выживание и борьбу за место в социуме с остальными.
Если бы это было так, ещё пару часов назад над нами кружил бы вертолёт с командой спасателей.
И весь эксперимент сорван? Двадцати людям стёрли память, представляешь объём работы?
Это не хирургическое вмешательствони у кого нет шрамов на черепе.
Даже если использовали гипноз, не думаю, что это так просто.
И сьто? Про медикаменты? Продолжай! напоминает мне Умник.
Про медикаменты у неё должно быть что-то с тобой. При себе.
Может быть, соглашается, наконец, Рыжая. Обыщите её.
Я? вытягивает лицо Умник.
В общем, мне становится очевидным, что обыскивать подругу придётся самой.
В течение всего последнего часа Рыжая восседает, скрестив ноги, в двух метрах от насна всякий случай, чтобы не заразиться. Умник всё это время гладит больную по голове, по мягким цыплячьим волосам. А я стараюсь не спрашивать себя, в чём моя проблема? По крайней мере, не сейчас. Я заставляла себя хотя бы взять подругу за руку, но так и не смогла. Потом мне пришло в голову, что за все последние дни я ни к кому другому не прикасалась. Ни разу. Мне это неприятно.
И сейчас дотрагиваться до тела подругибиосистемы, выделяющей тепло, мочу и фекалии, а также слюну и иноемне противно до такой степени, что я закрываю глаза и думаю о холодной воде в заводи.
В её карманах ничего нет.
Посмотри бельё, командует Рыжая.
Бельё давай ты! рявкаю я в ответ, да так, что та аж деланно откидывает голову и спину назад.
Полегче, эй!
Я пробую докричаться до сознания Цыплёнка, но оно какое-то невменяемое. То есть, оно как бы есть, она даже иногда открывает глаза, но словно не слышит ничего.
И я представляю себе, как мы её хороним. Как вырываем большущую яму на берегу, как Главный вместе с Ленноном укладывают туда её тело, как Умник говорит слова прощания. В моих глазах появляется вода, в носу щиплет, и на этой волне я лезу в её бюстгальтер. Он сделан из кружевной тканиочень красивый, в отличие от моего. Но ни в какой его части нет потайного кармана, ничего из того, мы надеялись найти.
Трусы их практически нет. Тоже кружево, но здесь его ещё меньше, чем в районе груди.
А у неё секси-обмундирование, комментирует Рыжая. Умник, хватит пялиться!
Она умирает! с возмущением напоминает тот.
И я с ним согласна: как можно думать о чём-то ещё, кроме как спасти человека, когда он явно отдаёт богу душу?
Да ладно, может, ещё очухается. Штанины проверяли?
Штанины? переспрашиваю.
Да. Низ джинсов у неё посмотри какой широкий. На её месте, если бы я что и хотела спрятать, то положила бы это туда.
Она права. Штанины закатаны и держатся не сами по себе, а при помощи хлястиков на кнопках. При этом они настолько широкие, что при желании там можно было бы спрятать не только таблетку, но и целую аптеку.
В правой мы находим кольцо. В левойто, что искали. Только, это не таблетка. Это два шприца и две пластиковые капсулы.
Я думаю, это оно, Умник практически вырывает находку у меня из рук.
А если нет? А если это что-то другое? Наркотик, например? Очень похоже, Рыжая даже приближается к нам, нарушив собственные принципы, чтобы рассмотреть капсулу поближе.
Да осень похоше на наркотик, кивает Умник.
Но у нас нет альтернатив. Либо мы вкалываем это сейчас, и оно поможет, либо она в любом случае умрёт.
Мой взгляд на вещи простойнужно действовать.
А если нет? снова вносит сомнения Рыжая. Что если это наркотик, и ты сейчас введёшь ей слишком большую дозу? Тогда она гарантированно умрёт. А аллергическая реакция не всегда фатальна, она ещё может отойти. Вот, смотрите, и дергаться уже перестала.
Наркотики не бывают в капсюлах!
Умник раздражён. Он явно не верит в версию наркотика.
Мы теряем время, говорю я. Если это лекарство, она должна принять его вовремя, иначе и оно не поможет.
Умник надламывает капсулу и набирает полный шприц.
Вот, протягивает мне. Коли.
От вида маленького шприца в моей руке я покрываюсь мурашками. Потом меня бросает в жар, и на мгновение я даже задумываюсь, не может ли и у меня быть аллергической реакции?
Коли! приводит меня в чувство Рыжая. Если она не очухается после этого, мы будем наверняка знать, что во второй капсуле кайф! подмигивает.
Ну, у каждого свои недостатки, думаю. Мне вот ещё нужно понять, что ещё кроме отвращения к чужим телам и прикосновениям, прячется в моей голове.
Я ввожу иглу в её вену вод наклоном, постепенно выдавливаю из шприца лекарство. Аккуратно вынимаю и кладу на траву. Шприц нужно во что-то завернуть, в широкий лист, например, где-то спрятать, лучше закопать. Откуда в моей голове это желаниесейчас раздумывать некогда.
Ну, теперь ясно, кто из нас медсестра, снова подначивает меня Рыжая. Я вот, например, понятия не имела, куда это засовывать и как.
Действительно. Когда мне поручили сделать инъекцию, я даже не задумалась о том, как это делается.
Может, я врач? спрашиваю себя вслух.
На врача ты по возрасту не тянешь.
Сколько мне ну, на твой взгляд?
Летсемнадцать восемнадцать. Ну, в крайнем случае, девятнадцать. Но не больше.
В семнадсять она не может быть медсесьрой. В восемнадцать и девятнадцать тоже. А есьли это сосиальный эксперимент, то все мысовершеннолетние. Её кто-то научил. Кто-то из близких.
Близкие
Об этом я много думала в последние дни, вернее, ночи. К трём утра обычно так сильно холодает, что я всегда просыпаюсь, и уснуть обратно уже практически нереальнослишком сильно бьёт дрожь. Что интересно, мёрзнем все, но никто ещё не простудился.
Родители. Кто они? Есть ли они? Живы ли они? Есть ли у меня братья и сёстры, или я одна? Был ли у меня парень? Любили ли меня? Почему мне невыносимы чужие тела? Что со мной не так?
Цыплёнок открывает глаза часто, поэтому момент, когда он становится осознанным, мы пропускаем.
По крайней мере, она больше не задыхается и не дёргается, говорю. Значит, мы всё сделали правильно.
Или она скоро окочурится, не унимается Рыжая.
Посему ты такая? наконец, не выдерживает Умник.
Какая?
Жестокая, уточняю я.
Рыжая на пару секунд задумывается, но ответить не успевает.
Ребятаслышим мы шипение вместо голоса.
Уф, ну Слава Богу! подскакивает Рыжая.
Ка-а-ак ты? Умник хватает её ладонь и крепко сжимает. Лучсе? Мозесь дысать?
Могу но трудно
Мы сделали тебе укол, говорю ей я. Нашли капсулу в твоей штанине.
А. дакивает она и пришибленно улыбается. Там было что-то я забыла.
Глава 15. Держать ответ
Парни не возвращаются в этот день. Только на следующий, ближе к вечеру. За это время я успеваю обдумать очень многое и о многом пожалеть. Когда их фигуры появляются в поле моего зрения на фоне возгласов и даже вскриков остальных членов нашего коллектива, сердце готово выпрыгнуть от счастья и у меня.