Катрина вмиг смолкла, перестала заливисто смеяться, напряглась. Кристиан почувствовал, как ее руки уперлись в его плечи, словно девушка хотела с ненавистью скинуть его с себя, оттолкнуть.
Я дорого досталась Королю, прошептала она с лютой злобой. Очень дорого. Они гнали меня, а отец бил их стрелами как вепрей!
Многих убил?
Восьмерых. Восьмерых, прежде чем его
Ничего, Катарина, ничего. Не тебе ли не знать, что иногда жизнь пострашнее смерти будет?
Твоя правда, господин, вздохнула Катарина и словно оттаяла, расслабилась, позволила его рукам обнять себя. Почему ты все время спрашиваешь о нем, господин? О Звере?
Потому что я приехал сюда ради него, ответил Кристиан. Я оставил тут друга и человека, а теперь вдруг слышу о каком-то монстре и чудовище, каковым он никогда не был. И мне не нравится, ой как не нравится то, что я слышу.
Но он чудовище, доверительно прошептала Катрина. Жуткое чудовище! На руках его стальные когти, он ими скребет по стене, приближаясь. Этот жуткий звук от него я чуть не померла от страха!
Такая-то бойкая девица? усмехнулся Кристиан, и Катрина с жаром закивала:
Видит богя не вру! Очень напугалась. От звука его крадущихся шагов, от шуршания его шубы по полу, от его гадкого, злого смеха Он ходил в темноте по комнате, невидимый, высекая этот скрежет из каменных стен, и тихо смеялся, слыша, как мне страшно, как я плачу и дрожу на ложе, ожидая его.
Так он не сразу напал?
О, нет! Ему как будто нравилось пугать меня. Он наслаждался моей беспомощностью и ужасом. Знаешь, господин, как страшно лежать голышом, привязанной за руки и за ноги, не ведая, что придет в голову Зверю? Я уж молила, чтоб все скорее кончилось. Хотела даже, чтоб он убил меня, но он играл, пугал, пока не насытился Там все стены исцарапаны, я видела. Он всех так пугает. Пьет их отчаяние, страх и стыд.
Странно это. Старая Королева говорила, что Зверь себя сдерживать не мог, как хотел женщину, а ты говоришь о неторопливом и злобном, расчетливом существе
Я с ним тогда была, а не она! огрызнулась Катрина. Мне знать лучше, как ведет себя Зверь, когда хочет!
Не сердись, ягодка. Ух, как норов у тебя крут! Как ты переменилась! Строптивая какая! А где та тихая послушная дева, что я привел сюда? Может, выдрать тебя для острастки?
Ты обещал, что не обидишь. Слово Сердечного Брата Короля давал. Или твое слово уже ничего не стоит?!
Кристиан рассмеялся, удобнее устраиваясь меж ее ног, заставляя ее обнять себя крепче, чтоб согреться скорее.
Ладно, не злись, ягодка, проговорил он, говори дальше.
А что дальше? Дальше он набросился на меня, навалился медвежьей вонючей тушей, аж не вздохнуть было. Стиснул своими стальными когтями мне щеки, да так, что, казалось, нажми он еще чутоки кожа треснет. Смеялся мне в лицо, сидя у меня на животе. Маску не снималя видела только, как глаза горят дикие в прорезях. Красные, как угли. Как у демона, как у быка дикого. Стаскивает штаны, а у самого руки трясутся, когти друг о друга гремят. Я молила быть мягче и кричала, что он не разбойник в лесу, а Король, да только он все хохотал, как безумный и насильничал потом люто, дико. Нарочно больнее делал. В шубе своей, не раздеваясь. Как нелюдь. Как животное. Как безумное чудовище. Словно мстил.
Почему мстил? спросил Кристиан.
Не знаю. Такую боль и с таким наслаждением причиняют только лютым врагам, а не невестам. Что я плохого ему сделала? Ничего. Так за что он ненавидит меня так?
Странно, страннопроговорил Кристиан задумчиво. Я спрошу у него
Спросишь?! Как же ты спросишь, господин, коли Король нем?!
Нем?! удивился теперь Кристиан. Вот тут ты что-то путаешь. Когда я знал его, он был весьма болтливым и даже похабные песни любил петь, каким его научили в походе старые вояки С чего это он нем?!
Онемел, говорят, от болезни, ответила Катрина. Мне откуда знать?! Да только я точно знаюон нем. Он и слова не мог сказать, хотя и старался, мычал что-то злобно. Может, от той же болезни у него что-то в голове переменилось?
Болезнь?! тут Кристиан подскочил, выпрыгнул в холодный воздух, нащупывая в темноте штаны и сапоги. А мне сказалиКороль здоров, и я верил этому человеку вот пес, никому доверять нельзя
***
В свете двух свечек Кристиана, которые горели не в пример ярче свечей Старой Королевы и не чадили сгорающими фитилями, Катрина смотрела, как лихорадочно одевается Кристиан, и понять ничего не могла.
Да что такого-то, господин? спросила она, наконец, когда он подобрал ее вещи и кинул ей.
Прикройся, коротко велел он. Надень что-нибудь.
Катрина послушно натянула нижнюю рубашку, и Кристиан снизошел до объяснений:
Я думал, Король просто зол. Мне ведь сказалитоска на него напала, ты рассказываешь мне сейчас о болезни его. От тоски я мог бы его излечить, для того-то я тебя и выпросил у старухи. Думал свести вас; отведав твоей любви, Зверь бы смягчился, и ты, если б была умна, стала бы королевой. Но коли он болел и лишился рассудка, голоса и человеческого облика То-то я подивился, что он не вышел встретить меня, но подумалнегоже было б Королю выбегать навстречу по первому зову
Кристиан смолк угрюмо, и Катрина поняла то, о чем он промолчал. Он промолчал о своем бессилии в том случае, если Зверь сошел с ума и о своей досаде, потому что задуманный им план тогда никуда не годился, и единственное, что мог он сделать для безумного Зверяудавить Старую Этель, отомстить за то, что не уберегла его друга .
Прости, господин, сухо ответила Катрина, снова прячась под шкуры. Нет в том моей вины, отчего ты сейчас гневаешься. Мне жаль вашей дружбы, и тебя жаль, господин, ты дорогого твоему сердцу брата потерял. Да только я рада тому; не хочу я быть его Королевой.
Кристиан, подпоясываясь, крепко стягивая на своем теле ремни, с насмешкой посмотрел на Катрину:
Не хочешь? А чего ты хочешь?
С тобой на север хочу, господин. Лучше в твоем войлочном походном шатре жить, чем в замке Зверя трястись от ужаса.
Кристиан хмыкнул довольно. Слова девицы приятно кольнули его самолюбие.
Что ж, вздохнул он. Этель тебя мне подарила. Если Зверь если ничего уже не поправить, то я. Конечно, заберу тебя с собой. Ну, спать ложись. Я пойду узнаю кое-что, и, вероятно, с утра уже собираться будем
Кристиан нахмурил брови, зубами заскрипел от досады, скрывая от девушки боль, разрывающую ему сердце.
«Зверь, брат мой названный как же так?! Ну, Старая Этель, ты мне ответишь за это!»
***
Сердечному Брату Короля все двери в замке были открытыили он открывал их пинком, не опасаясь, что хозяева могут воспротивиться его желанию зайти в тот или иной тайный уголок их жилища.
Однако, как ни странно, в крыле, где жил Зверь царили тлен и запустение. По галерее ветер гонял сухие черные листья мертвого плюща, ни один факел не освещал своим светом своды и лишь луна лила свей мертвый ядовитый свет в тихий, словно замерший замок. Покои Короля оказались заперты, и у дверей, окованных черным железом, Кристиана встретили охранникиЗвероликие, верная стража Короля Зверя, огромные, сильные, свирепые, в черной броне, с масками медведей на лицах. Грозно выставили они свои пики против Кристиана, не говоря ни слова. Кого охраняли ониКороля от мира или мир от Короля? Об этом Кристиан не успел спросить. Так ж молча, свирепо и неумолимо, охрана напала на него, отгоняя прочь, в темную холодную галерею, подальше от черных печальных дверей, от молчаливых покоев запертого Зверя.
Да что же это такое, прошептал Кристиан, потрясенный, отступая от нацеленного на него оружия. К такому приему он не был готов совершенно, и даже в его бесстрашном сердце шевельнулся холодный жуткий ужас. Что ж тут творится?! Брат, Зверь, неужели ты велишь убить меня?!
Звероликие молчали. Им не велено было ничего объяснять, им велено было хранить покой Короля, и они готовы были умереть, но не пустить никого дальше.
Тогда я убью всех или погибну сам, но я войду в эту дверь и увижу, что стало с тобой! прокричал Кристиан, выхватывая меч. И если ты хочешь, чтобы я умер пусть так и будет!
Его оружие высекло искры, столкнувшись с атакующими его алебардами, по пустой галерее прокатилось испуганное эхо, лязг и злая грызняобычные звуки драки и ярости.