Нас кисельным варевом обволокла тишина. Вязкая, густая, как и знойный летний вечер, который догорал за окном и обещал пряную, лишенную намека на прохладу и пощаду ночь.
В эту секунду мне как-то резко захотелось вести здоровый, очень здоровый образ жизни. Спортивный такой И для начала заняться легкой атлетикой. А ещепрыжками через препятствия точнееперила. В общем, удрать. И я даже сделала шаг назад, к ступеням лестницы, и почувствовала, что падаю.
Меня схватили за запястье руки, державшей рабочий чемодан с артефактами, не дав пересчитать ребрами ступени. И я почувствовала, насколько горяча сильная мозолистая мужская ладонь.
Оборотень тягуче выдохнул:
Осторожнее. В его ставшем отчего-то хрипловатым голосе мне послышалось раздраженное рычание. Словно вынужденное прикосновение разозлило его еще больше. Давай понесу, а то еще грохнешься с лестницы, недоразумение ходячее, объяснительную потом пиши, как в первый же день умудрился угробить стажера.
И, не дожидаясь моего согласия, Мрак просто вернул меня в вертикальное положение и отобрал чемодан. И вот когда мы очутились во дворе, где уже, как оказалось, нас ждал фургончик чабиля, в недрах которого уже успела разместиться часть оперативной группы, я услышала от двуликого задумчивое:
И все-таки мы с тобой уже где-то пересекались
Я, едва не вжав голову в плечи, поскорее запрыгнула в недра машины. Там, на сиденьях, стоявших в два ряда вдоль стен фургона, друг напротив друга уже расположились четверо офицеров. Я примостилась в самый дальний угол и всю дорогу вела себя как самое образцовое кладбище: была тиха и погружена в печаль. Но это не мешало мне прислушиваться к фразам, которыми обменивались оперативники.
Так оказалось, что того самого ядовара уже нашли. Его лицо засветилось на одной из скрытых камер. И сейчас мы ехали проводить задержание. Но поскольку преступник был не обычным человеком, то мог подкинуть магические сюрпризы.
И пусть у всех офицеров были нательные защитные артефакты, но самое лучшее из индивидуальных (да и коллективных) средств защиты опергруппыэто живой артефактор, который может определить источник магической угрозы или не дать ценным уликам испариться, развеяться, самоликвидироваться в общем, исчезнуть.
Глава 3
Пока мы ехали, я с интересом рассматривала оборотней из отряда, которым руководил Мрак. А четверка двуликих в ответ бросала на меня любопытные взгляды. И наконец один из нихостроносый рыжий парень с россыпью веснушек, который на вид весь состоял из одних костей и сухожилий, подмигнув мне, поинтересовался у Стэйна:
Рид, это и есть наш новый специалист в отделе? кивнув на чемодан у моих ног, вопросил он у моего куратора и, словно меня тут вовсе не было, заметил: Мордашка у нашего артефактора симпатичная
Ответом ему стал мрачный взгляд начальства. Вот только это ни капли не смутило говоруна. Он, расплывшись в улыбке ловеласа, добавил:
Представишь нам очаровашку? Нет? Тогда я сам, протараторил он и без промедления, собственно, и представился: Зарнир. Абсолютно свободен и не связ
Ого, что-то новенькое, перебил его здоровяк, сидевший напротив этого веснушчатого говоруна. Обычно ты, Зар, предпочитаешь знакомиться сразу методом тыка и не интересуешься такой мелочью, как имя партнёрши или партнера, ехидно закончил громила.
Рыжий досадливо тряхнул челкой, вспылив:
Слушай, достал уже вспоминать тот случай! Я в душевой тому упырю клыки выбивал, а не задницу его щупал, когда ты вошел.
Ну да, ну да протянул здоровяк тоном «не заливай».
Вот только по тому, как эти двое препиралисьбез огонька, скорее по привычке, стало понятно: подначивать друг другаэто их фирменный стиль.
Хватит, выдохнул Мрак.
И оба: и рыжий, и здоровякразом замолчали. А мой куратор продолжил:
Это Дэй Драккартистажер. Артефактор. Временный сотрудник, Стэйн говорил, и каждое его слово, пусть и сказанное негромко, было словно удар молота по наковальне. Не приставать. Не обижать. Понятно? Куратор выразительно изогнул бровь и добавил, в упор глядя уже исключительно на рыжего: А ты, Лис, усвой эту мысль особенно хорошо. Так же, как твой организм усваивает белки, жиры и углеводы.
Рыжий понятливо кивнул. А потом Мрак, кивнув на понурившегося веснушчатого офицера, начал:
Этот шустрый, иногда даже слишком шустрый малый, Зарнир.
Быстрота для стрелка самое важное, рыжий все же не утерпел и вклинился.
«Вот ведь бесстрашный двуликий, подумала я, глядя на Зара, чьи волосы, собранные в короткий хвост, блестели медью даже в тусклом свете чабиля. И как с таким характером ему еще не свернули шею? Видимо, и вправду отлично стреляет или хорошо бегает. Но, скорее всего, и то и другое».
Мрак, не подозревая о моих мыслях, меж тем продолжил меня представлять своим подчиненным. Хотя его хмурый вид без слов говорил: куратор предпочел бы этого не делать. Видимо, хоть и не унюхал Стэйн во мне виновницу своего ночного провала, но чутье ему все же что-то нашептывало. Иначе откуда такая неприязнь к стажеру?
Друг Зака, хотя в это и сложно поверить, взгляд куратора в сторону здоровяка, Северин.
Если нужно будет кому-то набить рож Громила в последний момент словно опомнился и исправился: В общем, набитьобращайся.
И он расплылся в щербатой улыбке.
Мириам. И Мрак указал жестом на пепельную блондинку с длинной косой. Отвечает в отряде за слежку.
Можешь звать меня Мири, прошелестела она.
И наконец, Леард, кивок на кучерявого парня, сидевшего рядом со мной, больше похожего на подростка, чем на офицера-законника, чувствитель.
Я нервно сглотнула. Да чтоб вас всех грызни сожрали! Чувствитель! Я слышала, что среди двуликих оборотни с подобным даром рождаются редко. Такие, находясь рядом, по твоему пульсу способны определить, лжешь ли ты. Ходячие детекторы правды. То-то теперь неудивительно, что этот кудряш на меня всю дорогу косится.
Хотя обычно такие, как этот Леард, замкнуты и себе на уме: все же жить в абсолютной, обнаженной правденепростое бремя. Ведь каждый из нас лжет. Каждый день. Хотя бы в мелочах. Чтобы не обидеть, сгладить неловкость Надеюсь, что и этот оборотень придержит при себе полученные знания. Мало ли с чего я могу испугаться? Например, первого дня стажировки
Не стоит так переживать, словно вторя моим мыслям, произнес Леард и улыбнулся одними только губами.
Так заметно? спросила очевидное, лишь чтобы не повисла пауза.
Если не будешь пытаться разорвать кожу на сиденье ногтямито не столь сильно, усмехнулся кучерявый, и я только сейчас заметила, что действительно впилась ногтями в обивку.
И тут чабиль затормозил.
Мы на месте. Выходим. Как всегда, я и Севвпереди. Зарприкрывает, Дэй, ты за Заром. Миризамыкаешь. Леардна тебе вход, и мне показалось, что Мрак озвучил это исключительно для меня. Остальные и так все знали, безо всяких приказов.
И, увидев, как слаженно действует группа, я лишь убедилась в этом предположении. Предстояло подняться на третий этаж ничем не примечательного подъезда. Он был таким же, как и еще два соседних. Так же расписан граффити. С таким же темным нутром ступенек, напоминавшим промасленные потроха дракона.
Я подняла взгляд на окно, куда несколько мгновений назад указал Мрак. Оно, в отличие от многих, распахнутых по такой жаре, было плотно закрыто и зашторено. Но слабый свет, проникавший через бдительный фейс-контроль гардин на улицу, подтверждал: внутри кто-то есть.
Взгляд мазнул по припаркованным рядом чабилям. Машины стояли плотно друг к другу, почти под самыми окнами. Причем были среди них не только легковые, но и парочка с тентами, разящие рыбой. Видимо, последние принадлежали трудягам-водителям, что на рассвете развозили утренний улов с причала по магазинам, ресторанам и цехам.
Первым шел Мрак. Хотя шелневерное слово. Он тек. Плавно и стремительно одновременно. Был стрелой, спущенной с тетивы. Нельзя было понять, как у него получалось так перемещаться. Но я могла лишь четко выделить начальную и конечную точку движения Мрака. А все, что между, неуловимо, смазанно.