Альфа заметил, как щеки Елисея зарделись, и хмыкнул. Вряд ли такая реакция была отрепетирована. Он не стал поправлять, пусть они и условились обращаться на ты.
Почему же ты проводишь день в постели после процедур?
После осмотра, повторился омега. Он отложил столовые приборы, будто собирался сказать что-то важное. Наверно, главе клана нет нужды ходить по больницам. У вас, тебя, отличное здоровье.
Виктор заметил, как дернулся кадык на тонкой шее. Взгляд альфы вернулся к большим голубым глазам, которые будто заблестели.
Но со мной это повторяется дважды в год, иногда чаще. Врачи меняются. Иногда это женщины, иногда мужчины, альфы, беты, голос омеги стал тоньше и задрожал. Они заставляют раздеваться, трогают, щупают, высказывают недовольство моим сложением и состоянием. Засовывают в рот
Елисей закрыл лицо ладонями и сдавленно продолжил.
Не знаю, почему я это говорю. Простите. Мне нехорошо. Я хочу домой.
Виктор не шевельнулся после этой просьбы. Капля алкоголя развязала язык и разбавила феромон. Он не собирался отпускать Елисея просто так, не выудив больше информации.
Ты же хотел посмотреть озеро, бесстрастно напомнил альфа. Уже передумал?
Нет, тихо ответил Елисей.
Его лицо пылало. Виктор был уверен, стоит отогнуть ворот одежды, то плечи и грудь окажутся такого же розоватого оттенка.
Тогда пошли. Ты ведь уже закончил?
Омега поразительно быстро собрался и вскоре они медленно брели по заледеневшему тротуару вдоль озера. Альфа и правда не видел смысла в этой прогулке, кроме того, что Елисею следовало остудить голову. Омега делал мелкие шажки и поскальзывался с поразительной частотой, грозя пробороздить носом мощеную дорожку. Виктор хотел бы спросить, из чего подошва его ботинок, но решил оставить этот разговор для Гончаровых старших.
Да в самом деле, Виктор в который раз поймал Елисея за локоть, но отпускать не стал. Ты планируешь расшибиться? Держись уж за меня.
Простите, пролепетал парнишка. Я сегодня неуклюж. Я-я правда не такой обычно.
Охотно верю.
На свежем воздухе феромон и вовсе рассеивался и теперь Виктору казалось, что омега, которым он пренебрегал так долго, не так ужасен. Тощий, растрепанный и немного под мухой, он выглядел даже забавно, пусть и не шел ни в какое сравнение с Никитой. Кому бы вообще пришло в голову их сравнивать? Живой, общительный и такой искренний омега с восхитительным феромоном, и вот это недоразумение?
Давайте пройдем по мосту, Елисей нарушил ход мыслей альфы, в которых главным образом фигурировал другой омега в своей едва застегнутой кофточке, открывающей вид на золотистую кожу.
Идем.
Они направились по набережной к мосту, соединяющему городскую часть с лесом. Для оборотней это было идеальное поселение, как ни посмотри. Именно поэтому Виктор расширял территорию, отстраивал новые дома, которые со временем заполнялись, развивал инфраструктуру. И потому для него было непонятно, как он упустил из вида больницу, в которой врач настолько халатно относится к своей работе, подавая пример остальным сотрудникам.
Я никогда не был в лесу, ляпнул Елисей.
Почему?
Виктор не смог скрыть удивления. Он посмотрел на омегу, который шагал рядом, вцепившись в рукав его пальто, чтобы не упасть, и с какой-то невыразимой тоской смотрел на темные деревья впереди. Они добрались до моста и неспешно направились через спокойную, лишь слегка подернутую рябью воду.
Папа говорит, что там нет ничего интересного.
Для волков там не может не быть ничего интересно, с нажимом проговорил альфа.
Он ведь прекрасно знал, что Гончаровы старшие участвуют в ритуальной охоте, да и просто выбираются. Без ведома главы ни один оборотень не посещал лес. Тем страннее было слышать подобное от Елисея. Хотя, альфа предполагал, что пора перестать удивляться тому, что говорит омега. У него жизнь точно отличалась от всех остальных.
Все в порядке, простодушно проговорил Елисей, снова чуть не свалившись. Он удержался только благодаря тому, что альфа его слегка придерживал. Мне он иногда снится.
И что же ты делаешь в своем сне?
Охочусь.
Они остановились на середине моста, чтобы насладиться видом. В ноябре он был не так хорош, но альфа был уверен, Елисею сейчас и этого достаточно. Вдаль уходила небольшая река, вытекающая из озера. Она разделяла границу леса и города, разрезая дикую жизнь и цивилизацию.
Ты бы хотел поохотиться в реальности? спросил альфа.
Он облокотился на перила и посмотрел на Елисея. Омега в кои-то веки смотрел не на него, а восхищенно любовался видом, даже рот приоткрыл от удивления. Альфе показалось, что омега его не услышал, но Елисей негромко произнес.
Я не могу оборачиваться волком.
Из-за болезни?
Не знаю. Никогда не мог. Папа говорит, это отнимает много сил и в процессе мне может стать хуже В общем, это ведь не самая важная часть нашей жизни?
Омега уставился на Виктора огромными голубыми глазищами с такой надеждой, что правильно было бы подтвердить его слова. Но как альфа мог соврать, прекрасно зная ощущение дикой свободы, когда земля вылетает из-под лап, а ветер свистит в ушах и ты несешься за жертвой гораздо быстрее, чем адреналин гонит кровь по венам.
Возможно, альфа повернулся к реке, куда смотрел Елисей. Если ты никогда не обращался, то не с чем сравнивать кроме снов. А ведь они могут врать.
Елисей ему ничего не ответил. Он наклонился вниз, рассматривая темную воду и опасно перегнувшись вперед.
Как завораживающе.
Виктор понял, что все же перебрал с дозой и омега может начать чудить, как многие во время опьянения.
Пошли-ка обратно, строго сказал он и хотел заставить Елисея отойти от перил, но тот сам начал выпрямляться.
Должно быть, он снова поскользнулся. Омега потерял равновесие и неуклюже взмахнул руками, не успев схватиться за опору, он попросту перевалился через перила. Альфа долгие пару секунд смотрел, как тот падает вниз, а потом раздался громкий всплеск и омега уже не выплыл наружу.
Глава 13
Елисей
Миг свободного падения был самым страшным в жизни омеги, пока он не ударился о воду. Спину пронзило чудовищной болью, словно все кости сломались, а холодные воды мгновенно сковали. Елисей видел свет над поверхностью всего секунду, а потом стало темно.
Он пытался бороться, трепыхался окоченевшими конечностями, но казалось, еще глубже уходил на дно, утягиваемый вниз тяжелой одеждой. А потом он просто остановился. Глаза, нос и рот забило грязной водой, так похожей на горький отвар. И если бы он мог сделать хотя бы вдох, то его бы стошнило.
Как жаль, пронеслась последняя связная мысль, а после Елисей отключился. Он не увидел свет, не почувствовал легкости, а только горькое разочарование. А может, это был его персональный ад, из забытья и горьких трав.
Очнись!
Щеку обожгло болью. Тело будто взбунтовалось и Елисея замутило. Он перевернулся на бок и выблевал мутную жижу. Ощущения начали возвращаться, начиная с чудовищной боли и холода, такого, от которого все немеет, а затем горит. Омега продрал глаза, с трудом разглядев, что перед ним. Вокруг был снег, в котором он сидел без верхней одежды, а река протекала всего в паре метров. Неожиданно сильная и совсем не такая, какой казалось с моста. Омега смотрел по сторонам, но не узнавал пейзаж. Он не увидел моста, да и город виделся вдалеке, будто он активно плыл брассом, а не тонул.
Елисей закашлялся, не переставая содрогаться то ли от холода, то ли от не прекращавшихся позывов. Он откинул с лица заледеневшие кудри и повернулся, перестав даже дышать. Рядом с ним на коленях стоял Виктор, стаскивая с себя рубашку. Обнажившаяся кожа показалась омеге бронзовой. Крепкий торс, бугрившиеся на руках мышцы с проступающими венами. Омега сглотнул. Он никогда не видел обнаженного мужчину.
Альфа хмурился. Он отбросил рубашку в сторону и повернулся к Елисею.
Как можно было умудриться свалиться с моста? его голос звучал вовсе не спокойно, как обычно.
Елисею показалось, альфа вполне способен сейчас схватить его, перекинуть через колено и высечь. Что-то внутри дрогнуло от этой мысли, но он настолько был шокирован произошедшим, что даже не обратил на это внимания.
Я поскользнулся, едва слышно оправдался омега. Он и сам не знал, как это произошло.