Что так долго? с холодным возмущением спросил мужчина, разговаривавший до этого с Рафаэлем.
Подчищали, доложился новый персонаж, по голосу которого с ужасом опознал беззлобного запойного алкоголика Василия Андреевича из дома напротив.
Мальчишку не нашли?
Специально пока не искали, но среди зевак его нет.
К черту, тогда! Сейчас уже службы прибудут, мне тут не с руки светиться! Если эта падаль не соврала, то Петька еще неделю точно пробудет здесь: старик с него клятву какую-то заковыристую взял, подробностей майор не знал, но уехать он до конца июня не сможет! У вас ровно неделя! Будем надеяться, что объявится, но вы все равно его контакты прошерстите, мне сюрпризы не нужны!
А если он все-таки в доме был?
Ты последние слова старого маразматика слышал?
Их, по-моему, все слышали. Мороз по коже Ведь, вроде, уже мертвый должен был быть!
Тогда не спрашивай ерунды! Щенка дома не было, иначе бы и разговор по-другому повернулся!
Когда найдется, что сказать?
Правду, конечно! Я его единственный родственник, приеду на похороны, чтобы принять опекунство. Он же несовершеннолетний! Все понятно?
Так точно!
Выводи меня, давай! И тело не забудь прибрать!
Мысли лихорадочно скакали с одного на другое: вот это номера! Дядю Васю я знал, сколько себя помнил, хотя, вроде бы, он уже после нас сюда переехал. Если так подумать, то ни в одном доме нашего квартала не было никого из старожилов! И что теперь?.. Окажется, что Клара Огнестовна, бабулькабожий одуванчик, на какую-нибудь немецкую разведку пашет? А Еремей Павловичлюбитель лисьей охоты и преферанса, ночами в имперскую безопасность отчеты строчит?!
Смех смехом, а теперь я ни к одному соседу не рискну сунуться, хотя знаком с ними, казалось бы, всю жизнь. И тем более не пойду к Вершинину со товарищиРафаэля по их рекомендации брали.
А ведь получается, что спасся я чисто случайно. Не хотелось на всю улицу светить бухлом, притороченным к багажнику байка, поэтому смылся через редко используемую заднюю калитку, да так по заросшей бывшей скотной тропе и уехал сегодня, вернее вчера днем. И закрыл за мной Коняев, он хоть и не одобрял планируемой гулянки, но даже издеваться на сей раз не стал, потому что отец дал добро.
Отец!.. Закусив кулак, чтобы не завыть, я переждал череду судорожных всхлипов, рвущихся из сухого горла. Почему?! Ведь только меж нами все наладилось, только я стал тебя нормально узнавать!..
И Николай! Я тебя, капитан, недолюбливал, а ты был верен отцу и тоже стал жертвой крысы! За что?!
Сколько так сиделне знаю, опомнился от воя сирен.
Итак, что мы имеем?
А имеем мы вот что: отец мойчеловек очень и очень небедный. Был. Жили мы сравнительно скромно, но исключительно потому, что ему так было комфортно, не любил он выпячивать свой достаток. Только я, когда узнал примерный размер его состояния, почти неделю ходил пришибленный: одних авторских отчислений он получал несколько миллионов в год, это не говоря о новых заказах. За последнийлетающий доспехв авансовом чеке стояла шестерка с шестью же нолями. Очень миленькое число, сам видел. Мой байк, кстати, если обнародовать имя его создателя, а от заводской начинки там только название осталось, можно было бы продать тысяч за сто. Жаль, что нереально, деньги бы мне сейчас пригодились.
И еще папа, с его слов, был круглым сиротой, то есть никаких родственников по его линии, которые могли бы заявить права на опекунство, у меня нет. Получается, что права на меня собирается предъявлять родня со стороны матери. Однако всё, что я о них знаюэто девичья фамилия мамыСолнцева, да еще про княжеский род отец тогда обмолвился. Ну и, разумеется, то, что мать они когда-то вышвырнули, как ненужную вещь. Бедные, но гордые! Но бедные! Не в этом ли дело?
Если так, то шиш им! Добраться до денег теперь можно только при моем личном участииусловий завещания, как и мер предосторожности никто от меня не скрывал. Отцовскую последнюю волю даже императорская не перебьет. Значит всё, что мне нужно, это спрятаться где-то на два года. Что еще?
У меня нет ни документов, ни денег, ни одежды. Хотя, нычки я в четырнадцать делал основательные, должны были сохраниться, а пара сотен, думаю, там наберется на первое время. Шмотки, конечно, уже малы Машка! Я все еще не забрал свой заказ! Вышилане вышила, побоку!
Отец! Николай! Простите меня! шептал я непослушным языком, не замечая, как слова переплетаются магией, превращаясь в слово, Я вернусь, обязательно вернусь! И отомщу! Те, кто сегодня выжили, будут завидовать мертвым! Только дайте мне время! Я вернусь!
Умница-дуб укрыл до самой дыры в чужом заборе, которую машинально приметил еще веснойнекоторые привычки долго не изживаются. И, когда выбрался из-под ветвей, прячась от света пожара и отблесков подоспевших машин аварийных служб, когда последний раз оглянулся на место, где осталось похоронено мое детство, горько усмехнулся:
Это будет мой лучший побег!
Глава 4
Ответственно заявляю: магиябездушная и тупая сука! И чем ее больше, тем она тупее!
Мой дар опять подрос скачком, хотя нового числа я не знал: для уточнения по самому распространенному методу требовалось сотворить одну очень простую иллюзию и выяснить ее высоту. Причем для грубого замера хватило бы и обычного портняжного метра, но у меня не было даже его. Да и не стоял сейчас вопрос остро: ну, будет у меня сорок пятьсорок семь единиц, а не двадцать три как раньше, и что? Пока что подросший резерв причинял исключительно сложности: увеличившийся дар еще больше давил на исполнение слова.
И тут мы снова возвращаемся к тому, с чего начали: магиясука!
Бессердечной силе было похер, что дома у меня теперь нет, похер, что нет отца, и некому теперь дать разрешение не ночевать дома, она очень настойчиво и жестко требовала выполнения когда-то взятых обязательств!
Собственно, это и являлось причиной того, что по прошествии трех суток я все еще находился в границах округа, а не увеличивал расстояние между собой и родным городком. Особенно проблемно стало на третий день: стоило только отвлечься, как накрывало сумеречным состоянием, в котором я непроизвольно разворачивал байк в обратном направлении и на всех парах начинал гнать в сторону разрушенного дома. И как раз в этих метаниях туда-сюда виноват подросший резервраньше меня так домой не тянуло. Я, конечно, и экспериментов таких над собой не ставил до сего дня, но почему-то думаю, что с пятнашкой, что я имел всего два месяца назад, было бы легче.
А ведь так хорошо все начиналось!
Машку удачно заловил на традиционной поездке за молоком. К стрельбе и взрывам народ в их застройке был привычнымнеподалеку за холмами располагался полигон, так что переполох, случившийся всего в паре километров, не нарушил сонного спокойствия местных жителей.
Привет, выступил я из темноты.
Здравствуйте, Петр Петрович!
Недавнее требование обращаться по имени-отчеству окончательно разонравилось:
Достаточно просто Петра, если без всяких Петь и Петруш. И на ты.
Я уже поняла, мне несложно. Ты за одеждой?
«Нет, епта, на тебя полюбоваться хотел!»
За ней. Готово?
Уже две недели, я просто не знала, как дать знать, вдруг это секрет?
Спасибо, это действительно был секрет. Сюрприз.
Был?
«Ёпта, ну, надо же, умная какая! Вон как быстро вычленила главное слово!»
Теперь уже неважно. Потом подробности узнаешь. Так я могу забрать?
Сейчас-сейчас! засуетилась девчонка и скрылась в доме. Петр! вернулась она с объемным свертком, А можно я брату такое же вышью? Пусть не всё, но хотя бы часть? Пожалуйста
Хотел было наотрез отказать, а потом подумал: а толку? Это не отцовские схемы, где каждая комбинация руноткровение, такой узор почти любой хоть немного разбирающийся в предмете составить может, если покопается в соответствующей литературе. Я сам честно слизал несколько связок из отцовского же учебника. Немного творчески доработал, правда, но в пределах доступных большинству знаний.
Дай хоть проверить!
Машка, затаив дыханье, наблюдала, как я провожу рукой по жестким от переплетения проволоки участкам одежды. Активированные руны подмигнули мягким светом, показывая, что рукодельница не отошла от схемы ни на миллиметра большей точности не требовалось.