Как тебе помочь? спросил Олег, потеряв всякий интерес к насилию, он достал мобильник и уже набрал 112.
Скорую не вызывай! Сейчас встану, Егор говорил с усмешкой, брызгая изо рта красным. Он действительно самостоятельно встал, ухватившись за скамейку, оттолкнув протянутую руку. Потом он долго умывался снегом, пару раз сверял чистоту лица по зеркалу в телефоне.
Рассказывать будешь? Олег смотрел уже без злобыотошёл, теперь хотел понять, что сейчас произошло.
А давай за чаем! Тут прямо за углом хороший чай подают, Егор полностью пришёл в себя и снова выглядел хорошо, снова говорил мягко, вкрадчиво, даже следы снега на пуховике и джинсах выглядели естественно для испортившейся погоды.
Олег двинулся следом к своей любимой кафешке. Буран глушил звуки, но он различил шёпот своего нового друга: «Ни хрена себе силища в нём!»
Уже за столиком, не дожидаясь чая, Олег упёрся взглядом в Егора. Было похоже, что две стены из камня толкали друг друга. Егор сдался быстро и промакнул платком под носом новую каплю крови.
Всё, хватит! Я всё расскажу и объясню, он подался вперёд и чуть понизил голос, С неделю назад дочку этого психа с топором зажали в подъезде её одноклассники. Хотели просто потискать, но всё зашло дальше. Отец домой вернулся и увидел её в разорванном платье, а сверху возилось трое утырков. До конца они ничего доделать не успели, даже свои обмылки не доставали, но девчушке хватилосейчас лежит в больнице с нервным срывом. А батьку крышу сорвало, принесли чай и рассказ прервался. Егор подождал, пока Олег нальёт в кружки, и взял свою трясущимися руками, отпил несколько глотков, помолчал.
Я вообще случайно узнал обо всём. В соцсети была заметка, а под ней много комментариев. Там этот мужик в словах не стеснялся. А последние три дня его сообщения после полуночи становились сумбурными и несвязными. Понятно, что он напивался. А сетевые мастурбаторы таскали его фразы, вырывали из контекста и делали мемасики. Утырков даже арестовывать не сталиим только одиннадцать лет. Двое получили от отцов и пока даже выйти из дома не могут. А третий живёт с бабкойсамый неадекватный. Вот он больше всех в интернетах изгалялся.
Отец девочки собирался его убить, догадался Олег.
Да. Собирался. И сел бы потом. Ну Ты в общем понял, что мы сделали. Открытый перелом, месяца три на растяжках, ещё полгода на костылях. Я думаю, это лучше, чем судимость.
Лучше было бы повесить того утырка на фонаре за член. И чтобы полиция ничего не раскрыла, Олег вспомнил своё детство, мелких поцанов, которые жили по понятиям, и пока подохли, успели испортить жизнь многим.
Не лучше. Поверь, Олег, не лучше, Егор наклонился к столу ещё ниже и заговорил совсем тихим шёпотом, Ты мыслишь в корне неверно. Публичная казнь вызывает страх, когда за неё совершенно никак нельзя отомстить и никак её нельзя избежать. Любая мразота думает иными категориями. Они будут ненавидеть «мстителя», группироваться против него. Поверь, очень тяжело бегать от полиции и дегенератов одновременно.
И как быть? Олег тоже перешёл на шёпот.
Вот нормальные люди не задают таких вопросов. Они пишут жалобы, апелляции. На кухне обсуждают. В соцсетях теперь шум поднимают. И всё, Егор снова обратил всё внимание на чай, руки перестали трястись.
А я и не нормальный. У меня галлюцинации, бредовые идеи. Мне вообще опасно думать об этом. Кто даст гарантию, что мне не привидится, как сосед убивает своего ребёнка? Или вместо прохожего я увижу чудовище? Я каждый раз после охоты боюсь, что убил человека в бреду, Олег тяжело дышал. Он впервые в жизни делился с кем-то этой стороной своей жизни. Он произносил слова, которые давно стремились наружу и, наконец, осознавал собственные мысли, понимал их до конца.
Вот! Егор поднял вверх палец, Ты держишься благодаря тому, что не веришь ни во что. Ты каждый свой заказ объясняешь наукой, но продолжаешь выполнять работу ведьмака. Знаешь, как я остаюсь в своём уме? Блондинчик сделал паузу, и его глаза расширились так, что в них отразилась сразу половина помещения.
Олег молча ждал ответа. Он не любил риторических вопросов.
Я не берусь за сверхъестественные заказы. Я вообще не принимаю заказы. Встретил человека, сказал ему пару слов и изменил будущее. Или как сегодня
А что за нити? Ну, такие тонкие верёвочки из твоих пальцев?
Это плетение. Я тоже их вижу из твоих рук. Из своих тоже. Это полотно мироздания. Когда можешь вмешаться в судьбу человека, появляется такая нить. Через неё можно управлять другими. Вот я сегодня тобой порулилчуть кровью своей не захлебнулся.
Олег фыркнул, покачал головой.
Ты же мог мне с самого начала рассказать всё. Я бы стоял и не вмешивался.
Олег, ты бы вмешался. Ты слишком сильно зависишь от чувства справедливости. Тебе моё решение не нравится. Так?
Оно какое-то наполовину. Не решение, а заделка дырок в лодке пальцем.
Егор улыбнулся и стал похожим на очень доброго человека. Красивого и доброго ангела из девичьих мелодрам.
Ты бы вмешался. А исправить не успел бы ситуацию. У тебя специализацияохота, Егор сцепил пальцы и положил голову на образовавшуюся подставку, снова замолчал. Олег допил чай и задумался. Он постукивал ложечкой по ручке керамической чашки и прислушивался к затухающему звону. Мысли кристаллизовались и строились как струны гитары под звук камертона.
Динь.
«Я не могу верить в собственный бред и тем более в чужой».
Динь.
«Я ничего не знаю об этом человеке, кроме того, что ОН мне САМ показал».
Динь.
«Все объяснения кажутся очень логичными, как часто бывает в бреду шизофреников».
Динь.
«Нужно принять на веру только одно допущение, чтобы остальное стало логичным и понятным, чтобы бред генерировал ещё больший бред».
Динь.
«Поверить, что в этом мире ещё осталось волшебство».
Олег резко вынырнул из потока своих рассуждений.
Слушай, а если всё это правда, то мы же можем провести опыты. Доказать реальность всего, что с нами происходит, в глазах усталость сменилась стремлением, пламенем.
Тише! Что ты хочешь доказать? То, что мой мозг предсказывает наиболее вероятные события в будущем в виде ярких картинок? Если тренироваться, то представлять будущее так же ярко можно научиться кому угодно. Это даже не уникальный дар. А ты? Ты видишь бред и страхи других людей. Видишь их в виде чудовищ, которых убиваешь. Это просто очень сильная впечатлительность. Эмпатия. Сочувствие. Олег, очень рекомендую проверить, есть ли кровь возле скамейки. Тебе и это могло показаться, Егор снова улыбнулся как ангел, Пока мы не верим в свои силы, мы можем хоть чем-то управлять. Когда мы сдадимся и поверим, то станем очередными городскими дурачками.
Ты давно с этим живёшь? Олегу вдруг стало снова тоскливо, одиноко.
С этим всю жизнь. Стал «плести» два года назад. А ты?
Боролся с глюками с первого класса. Охочусь год.
Поздно уже. Мне поспать надо, Егор достал бумажник и направился к барной стойкеплатить по счёту. Олег протянул ему пару своих банкнот, но тот сморщился и махнул рукой.
Вышли на улицу. Буран пошёл сильнее. Егор как-то скрючился и выглядел жалко.
Давай провожу до дома, Олег хотел взять друга под руку, но тот замотал головой.
Ничего со мной не случится. Я в порядке. Береги себя.
Через секунду двух ведьмаков разделила снежная стена. Мир погружался в глухую зимнюю ночь. Город пустел, только таксисты будут бороться с непогодой до самого утра и редкий случайный прохожий.
Глава 6
Олег ехал в автобусе после работы, слушал музыку и смотрел в окно. Сугробы по краям дороги недавно срезали техникой, и можно было посчитать, сколько раз в этом году выпадал снегтёмные серые полосы грязи чередовались полосами чуть чище и немного толще. Можно было подумать, что неподалёку находиться завод или фабрика, но ближайшее серьёзное производство находилось за много километров в другом городе. Сам Олег каждый день по часу тратил на дорогу до маленького частного заводика, который, даже сгорев до тла, не оставил бы ни одного тёмного слоя. Источником грязи на снегу был автомобильный трафикгорожане зарабатывали крохи, уезжая на заработки за тысячи километров, возвращались, брали кредиты и покупали машины. Олег понимал этих людей. Но быть одним из них не мог. Его затраты на транспорт не превышали затрат на топливо для владельцев авто. Он был здоровым и мог ходить за продуктами пешком, ездить на автобусе на работу. Он не опаздывал и никогда не торопился. Он мог позволить себе думать во время пеших прогулок. Мог позволить себе думать.