Пойдём в кафешку? Поедим. Я тут знаю одну и дешёвую, Егор отряхивал с одежды снег. Он неудачно приземлился в сугроб и весь извалялся.
Олег жалел, что здесь был только Блондинчик. Ведьмак соскучился по друзьям и с облегчением признался себе в этом.
Глава 3.
Утро начиналось тихо без ветра лёгким морозцем. Зарево было ярким, жёлтым. Двое друзей шли в тишине, только снег скрипел под ногами. Улица нехотя петляла между двух и трёхэтажных домиков на дватри подъезда и наконец свернулась клубком на краю оврага с мелкой речушкой. На другую сторону вёл пешеходный мостик. Там торчало сначала несколько пятиэтажек, а чуть подальше кучка свечек в девять и пятнадцать этажей. За оврагом рождался новый спальный район. Мостик выходил на дорогу, в прошлом бывшую объездную для города, а теперь готовую стать проспектом. Ещё много лет назад здесь построили придорожное кафе. Теперь заведение обросло небольшой территорией с шашлычной, парой беседок, само здание перестроили, расширилибизнес очевидно приносил прибыль. Вывеска была лаконичной, угловатой, ярко-красной: «Дорога».
Хм, Олег указал рукой на кафе, Нам сюда?
Ага, Егор загадочно ухмыльнулся.
Охотник сначала почуял, а потом увидел на крыше шевелящийся комок. Нити, покрытые белёсой слизью, спускались к двери, заползали в окна. Тварь слилась за долгие годы со зданием и стала почти незаметной на расстоянии.
Что тут не так? спросил Олег, борясь с желанием выпустить когти.
Еда нормальная. Цены недорогие. Только клиенты тут патологические мрази. И говорят по фене. Это для тебя инвокация, прививка, Егор подтолкнул друга ко входу. На миг в его глазах мелькнуло сомнение, но только на миг.
Зачем мне эта прививка? спросил Олег, но открыл дверь и вошёл.
Внутри было чисто. Пахло свежей выпечкой, специями. Простая деревянная мебель; и столы, и стулья словно сошли с картинок, белые скатерти, ровная плитка на полу. На входе лежал длинный ворсистый коврик для очистки обуви. За прилавком стоял молодой кавказец. Он бросил взгляд на новых посетителей, и задумчивая улыбка на его лице трансформировалась в ухмылку.
Здравствуйте! поприветствовал парень вошедших без акцента. Это было очень необычно. Искажение русского языка смуглыми и бледными выходцами из стран бывшего союза было их визитной карточкой, таким же неотъемлемым признаком как дед мороз на новогоднем утреннике.
Доброго утра, хором ответили ведьмаки и заняли столик у окна.
Парень в белом фартуке до пола тотчас принёс меню и корзинку с хлебом.
Я буду вот это, это и этопоказал пальцем Егор.
Мне того же, пожалуйста, сказал Олег, не заглядывая в брошюру с перечнем блюд.
Когда официант удалился, Олег тихо произнёс:
Даже в микрозаймах не было так неуютно.
К ростовщикам мы шли сражаться, а здесь собираемся поесть. В самом лучшем туалете ты не захочешь ни маминого супчика, ни вкусной пиццы, а срать там будет вполне комфортно.
Тут всё пропитано скверной.
Кроме еды. Её готовят две женщины. Они не понимают ни русского языка, ни фени, не интересуются ничем, кроме готовки и отправки заработанных денег детям.
Здорово!.. Зачем мы здесь? Олег изучал меню и слегка удивился низким ценам.
Я же сказал
Что здесь сейчас произойдёт? перебил охотник.
Наблюдай и не вмешивайся. Я хотел, чтобы ты обратил своё внимание на людей, посмотрел на них, а не на Скверну Ну словно ты тоже человек, Егор хотел передать какой-то оттенок смысла и не мог. Из-за этого его лицо приняло выражение мученика с православной иконы.
А нас не заденет? Тут всё пропитано электричеством.
Только не вмешивайся, Егор просил, почти умолял, что было на него совсем не похоже, оттого казалось пугающим, Тут будут разговаривать несколько человек о своих будущих делишках. Большего я сам не знаю пока.
Принесли еду. Пахло вкусно, но аппетит пропал бесследно, и Олег долго мешал ложкой горячий суп, прежде чем заставил себя начать есть. Он думал сейчас о своих ночных намерениях. Теперь всё казалось до того глупым, что было стыдно. Ещё охотник размышлял о внезапном появлении друга. «Словно рояль из кустов», вертелось в голове.
Вообще будущее всегда смазано и только отдельные картинки бывают яркими, произнёс Егор не переставая жеватьему нравилась еда, и он вкушал её с неподдельным удовольствием, Вот я увидел тебя, будто ты через решётку схватил какого-то татуированного и душишь его. А потом видел, как ты разрываешь в клочья Скверну над тюрьмой, и зеки падают замертво. А потом ты так же падаешь без сил, и тебя тошнит от того, что сожрал больше черноты, чем мог.
Чем кончилось? поинтересовался Олег, дожёвывая последний кусочек печёного мяса.
Сюром каким-то. Словно Чернота вокруг яркой точки кольцом сжимается.
А потом? Сжалось?
Мне дурно стало. Я не смог дальше смотреть.
Олег помолчал немного, изучая лицо друга. Он потеребил бумажную салфетку в руках, не решаясь спросить.
Ты думаешь, что «потом» ты всех победил? язвительно озвучил мысли друга Егор.
А почему бы и нет
Вот ты видишь во сне очень чётко, что ты в салоне самолёта. Горят оба крыла, самолёт в штопор, все визжат, уши закладывает, фюзеляж разламывается и тебя с креслом выкидывает. Ты просыпаешься за миг до удара о воды Атлантики, оглядываешься по сторонам, а вокруг аэропорт, зал ожидания. Ты полетишь, если твои сны имеют обыкновение сбываться? Вдруг ты летать научишься из-за этой катастрофы?
Я бы сорвал полёт. Чтобы другие не полетели и не погибли.
Егор смотрел с минуту молча, внимательно, немного наклонив голову, а потом тихо сказал:
Седой бы сейчас порадовался. Ты становишься хорошимнебольшая пауза, А если бы ты точно знал, что научиться летать и вообще достичь великой силы и победить всю тьму сможешь только пожертвовав людьми?
Я бы очень из-за этого себя ненавидел. Но мы ведь согласились отправиться в ад, если что. Помнишь? Олег почувствовал себя очень уставшим и глубоко вздохнул.
Тебе тоже кажется, что приключения закончились и теперь начнётся рутинная работа? Егор в очередной раз задал вопрос, над которым уже какое-то время думал Олег.
А ещё мне кажется, что я ребёнок, который глупый и ничего не понимает.
Тут Егор рассмеялся:
Все такие. Глупые и ничего не понимают. А те, что потупее, делают вид, что взрослые и могут правильно на любой вопрос ответить, Блондинчик при этих словах кивнул на телевизор, подвешенный к потолку, где с экрана красовался холёный чиновник из регионального правительства и в прямом эфире отвечал на звонки электората. Эта забава стала очень популярной в последние годы. Люди делали вид, что участвуют в жизни страны, а политики делали вид, что это не просто шоу и всё взаправду изменится к лучшему совсем скоро.
Ты заметил, что чем мельче депутат, тем чаще в эфире можно услышать, как ему желают сдохнуть? поинтересовался Егор.
Думаю, что их бюджет не позволяет фильтровать так тщательно все звонки.
Но ведь это ещё и полезно! Блондинчик сделал лицо как у религиозного фанатика: выпучил глаза и вытянул губы.
Согласен, народ очень дозированно избавляется от напряжения.
И если мата становится слишком много, то пора менять человека у кормушки. Можно прям очень точно предсказать, что этого депутата пора снимать, иначе его линчуют.
За окном окончательно рассвело. Олег начал расслабляться и даже получать удовольствие от хорошего чая. В дверь вошли. Двое худощавых мужчин в тёмных пуховиках и вязанных шапочках. Глаза на лицах постоянно шарили вокруг и ни на чём не останавливались. Они не носили перчаток и сразу же начали дышать на руки и растирать ладони, как зашли в тепло, но ни на миг не задержались у входа, а сразу же прошли к столику в дальнем углу, огороженному гипсокартонной фальшстеной высотой в полтора метра. В том укромном уголке их было не видно обычным зрением.
Олег едва сдерживал себягрязные тряпки ауры впивались этим посетителям в кожу, которая была сплошь покрыта потусторонними чуть светящимися неприятным жёлтым светом язвами, на месте которых в реальности находились татуировки. Олег с ужасом рассматривал паразитов: очень детализированные твари похожие на чёрных китайских драконов, только очень противные, страшные. Существа проворно облетали вокруг хозяев, словно постоянно что-то выискивали. Не имея никаких глаз, эти твари касались всего своими быстрыми, тонкими, длинными языками. Несколько раз они пролетели очень близко от ведьмаков, но не вторгались в зону личного пространства.