Большие надежды я возлагала на свой приезд в деревню. Я хотела развеяться, отвлечься от всего, натанцеваться до упаду. Но даже семейное чаепитие в этот раз было невесёлым. Вместо дискотеки мы остались дома, потому что Свете надо было рано вставать на работу, у мамы просто не было настроения и сил, а я недоумевала, что за глупые отговорки они придумывают?! В конце концов, я тоже заразилась унынием и мне перехотелось идти веселиться без них.
К полуночи мы с мамой остались наедине, и я, наконец, задала мучивший меня вопрос:
Почему у Светы нет волчьего гена?
Мама пристально посмотрела на меня и, поняв, что я уже что-то знаю, призналась:
Онадочь старшего брата твоего отца. Какая-то уличная девка утверждала, что беременна от Стаса. Постоянно ходила вымогать у нас деньги, пока была беременна. Она родила и оставила Свету в роддоме. Мы не смогли бы отвернуться от малышки. Брат твоего отца так и не женился, потому что его невеста сильно заболела и умерла через несколько дней после своего семнадцатого дня рождения, а так как он сам был не совсем здоров, то не мог взять Свету себе. Позже здравый рассудок совсем оставил его, он был изгнан из деревни и вскоре умер. Так мы удочерили Свету, и для нас с твоим папой она стала родной.
Мама я приложила ладони ко лбу.
С одной стороны, я обрадовалась, что мои предположения по поводу неверности кого-то из родителей отпали, с другойбыла ошарашена открывшейся правдой.
Это должно было открыться. сказала она.
Она знает?
Да, знает, не так давно. Но она понимает, что это ничего не изменит, что мы всё так же любим её. Тем более, я, как никто другой, могу её понять. Я всегда знала, что Сашины родители мне не родные, но ни разу в жизни я не усомнилась в их любви ко мне. Так что все мы тут с непростой судьбой. Ничего когда в её голове всё уляжется, она будет в порядке.
Я подошла к маме и обняла её:
Мама, я горжусь, что у меня есть такая семья, я очень люблю вас со Светой Она из-за этого такая грустная?
Думаю, не только. Недавно приезжал Толик со своей новой женой.
Пару-тройку лет назад Толик, бывший приятель Светы из соседнего села, недолгое время ухаживал за ней, они даже целовались на новогодней дискотеке, но потом он поступил на службу и их дальнейшее общение не сложилось. Света до сих пор была немного влюблена в него, хоть и отрицала это.
Теперь мне стало ясно, почему моей сестре сейчас так тяжело, и начала переживать за неё ещё сильнее. Как бы она не натворила глупостей На нервной почве Света вполне могла покрасить волосы в кислотно-зелёный цвет или вообще побриться налысо в знак протеста против неприветливой жизни.
До самого отъезда у меня было чувство, что я забыла что-то сделать или что-то сказать. Мысли о нарушенной семейной гармонии тяготили меня. Уезжая, я ощущала бессилие и злилась на себя.
В понедельник во время промежуточной контрольной выяснилось, что многих ответов на вопросы теста я не помню или не знаю. В расстроенных чувствах я непроизвольно, рыча, кинула ручку на стол, после чего она разлетелась на части. Вся группа тут же оглянулась на меня. Я попросила прощения, сдала недоделанную работу и вышла из кабинета. Время до закрытия читального зала я провела за книгами, навёрстывая упущенное.
Помимо умницы и паиньки во мне начала проявляться какая-то чертовщина: звериные инстинкты, желание заняться сексом, что-нибудь изорвать, сломать, беситься В ночь на вторник мне приснилось, как я жестоко убиваю каких-то злодеев, как хрустят позвонки их шей, как я спускаю полуживые тела с лестницы. Помню, что делала это с удовольствием и мастерством.
«Надо же, недоумевала я, откуда это всё берётся?»
Днём мне с усилием удалось избавиться от ночных впечатлений и переключиться на учёбу. Вообще-то в моей природе было усердие, с детства я тренировала силу воли, превозмогала себя, чтобы добиться высоких результатов как в учёбе, так и в танцах и в прочих делах.
Дилана, как назло, снова не было, я уже вскользь намекала ему, что такими темпами я снова забуду, как он выглядит, даже на улице не узнаю и пройду мимо.
Его слова по поводу того, что он будет часто отсутствовать в командировках, не оказались преувеличением. Отсутствие внимания Дилана к моей персоне сводило меня с ума. Когда он вернулся на день, чтобы уехать снова на несколько дней, я решила обсудить волнующие меня вопросы:
Теперь так будет всё время?
Если ты о моих отъездах, то да, прямо ответил он.
Дилан, я не хочу так жить.
А как ты хочешь жить? Тебе дано самое главное: возможность получать образование и ни в чём не нуждаться. Так что занимайся любимым делом, развивай себя, он достал из портмоне несколько пятитысячных купюр и протянул мне. Купи себе что-нибудь.
Можешь засунуть их обратно.
Диана, давай не будем ссориться из-за вещей, на которые ты не можешь повлиять! строгим тоном сказал он. И не смотри на меня так.
Как?
Словно теперь будешь нарочно всё делать назло мне.
Тебя же нет, так что мне некого будет злить, увильнула от ответа я.
Всё, перестань. Подойди ко мне, он обнял меня одной рукой.
Ты знаешь, в какой-то момент мне показалось, что мы действительно стали семьёй. Сейчас я жалею, что допустила наше сближение.
Почему же? Разве я обижаю тебя? Разве запрещаю тебе жить полной жизнью и заниматься любимым делом?
Обижаешь. Тем, что не в состоянии поддерживать отношения. Думал, приласкал один раз, и я навечно превратилась в ручного зверька? Да ни черта подобного! я оттолкнула его от себя.
Хорошо, обещаю, что постараюсь проводить с тобой больше времени, но тебя не должны так задевать мои отъезды.
Ну так давай разойдёмся? Просто, мирно, по обоюдному согласию? Меня не устраивает то, что ты предлагаешь мне.
Это ты так пытаешься меня шантажировать?
Нет. Я всерьёз предлагаю развестись.
Не говори ерунды, Диана. Сейчас мне некогда ссориться с тобой. Мы всё обсудим, когда приеду. И перестань, пожалуйста, злиться, у нас всё будет хорошо, он поцеловал меня в макушку и продолжил собирать вещи. Для него всё было куда проще, чем для меня.
Вскоре он уехал и оставил меня наедине со своими мыслями, по большей части негативными. Мне было трудно признаться себе самой, что я влюбилась. Когда я закрывала глаза, то представляла любовные сцены, однако моему перевозбуждению некуда было вылиться ночами. Я сходила с ума: то стонала, то рычала, гоня наваждение прочь от себя, и изо всех сил желала Дилану чувствовать то же самое, только в тысячу раз больше, пусть помучается.
Зато в университете я была сама сосредоточенность: отставляла в сторону все развлечения и удовольствия, и только по окончании всех дел могла позволить себе расслабиться с девочками из группы или своими бывшими соседками.
Так и тянулись дни, я просто старалась как можно реже бывать дома, в этой тюремной тоскливой атмосфере. Пока Дилана не было, я даже не утруждала себя готовкой и прочими домашними делами, квартира была для меня исключительно местом для ночёвки.
Как-то вечером в читалке меня выловила Анка и уговорила пойти на танцы. Пожалуй, больше всего в данный момент для меня была необходима эмоциональная и физическая разгрузка.
Я заскочила домой, чтобы перекусить, оставить вещи и переодеться, затем побежала веселиться. После закрытия дискотеки мы отправились в ночной клуб в центре города, как раз за три квартала от моего дома.
Зал в том клубе был просто огромный: две сцены, два этажа, передвижные тубы для танцовщиц. Вторникдень бесплатного входа для девушек, поэтому всю нашу компанию в десять человек пропустили. От мощных басов дребезжал даже пол.
Меня сразу потянуло танцевать, энергия внутри бурлила, вскоре и остальные ребята начали отрываться вместе со мной. Анке было мало танцпола: она залезла на тубу с пилоном. Я переборола стеснение и залезла на соседнюю. Это было безумство: откровенные танцы, слишком сексуальные. Мне хотелось кричать от удовольствия. Однако скоро нам пришлось слезть, так как пришли настоящие девочки «гоу-гоу».
Захотелось пить, я взяла себе минералки. Около барной стойки ко мне подошла молодая женщина в белоснежной блузке с очень глубоким вырезом и позвала с собой. Мы поднялись в кабинет, где можно было хотя бы расслышать друг друга.