Севастья-янов, утомительно протяжным голосом сказала Вера. Зачем тебе баня?
Как это, го-го! бодро ответил Коля, разливая по рюмкам. Сейчас бы все вместе голенькие плюхнулись в купель.
Севастья-янов. Дети же рядом.
Анюта держала Лютецию на коленях и гладила ее по животику. Лютеция от удовольствия закатила глаза и совершенно обездвижилась
Стол был изрядно надкушен. Продукты, привезенные Севастьяновыми, все также жирно блестели в электрическом свете, но уже не вызывали такого вожделения, как в начале застолья. Празднество перетекло в то русло, когда первичное бурное веселье уже угасло, и настало время для спокойных бесед и воспоминаний, либо для послепитейных игр в лото. Но с Колей такие разговоры или игры были невозможны, потому что он требовал более шумных развлечений.
Пойдемте погуляем по поселку, попугаем ваших таджиков, предложил он и толкнул локтем Вадима.
Севастья-янов, Вера никогда не поддерживала безумных предложений мужа.
А что?
Ничего. Идиотская у тебя идея. Пусть лучше Нюрочка нам сыграет что-нибудь, предложила Вера.
Здорово! почему-то обрадовалась Катерина и призывно посмотрела на мужа. Вадик сыграйте на пару вальс Петрова. Они так замечательно вдвоем играют этот вальс.
Вдвоем? Вера вскинула брови и с интересом посмотрела на Вадима. Разве ты играешь на скрипке?
Нет. Он играет на гитаре
Ты играешь на гитаре? Вера сразу приосанилась и широко открыла глаза.
Пап, давай покажем им! Анюта тоже встрепенулась, и Лютеция соскочила с ее коленей.
Да я пьяный уже, попробовал отказаться Вадим.
Ты же выпивший хорошо играешь, возразила Катерина.
Она была права. Вадим еще раньше, когда играл более регулярно, заметил, что подвижность и память его пальцев улучшаются прямо пропорционально количеству выпитого алкоголябыла у него такая странная особенность. Конечно, при запредельных дозах эта способность исчезала, но сейчас они такой дозы еще не вкусиливсе было впереди.
Ну, что, дочура, Вадим плавно моргающим взглядом нетрезвого человека посмотрел на Анюту, удивим публику?
Анюта любила, когда папа был немного выпивший. Он в такие минуты иногда становился всемогущим волшебником. Почти Дедом Морозом, которого на самом деле не существовало.
Запросто, радостно ответила Анюта и бросилась на второй этаж за скрипкой.
«Снеговичок, попросила она на ходу. Помоги, чтобы я не сбилась».
«Все будет отлично, успокоил ее Снеговик. Ваш первый совместный концерт пройдет на бис, как, впрочем, и все последующие».
«А разве у нас будут еще концерты?»
«Поверь мне, милая. Через два года о вас с папой будет знать вся страна Если, конечно, ты будешь слушаться маму и Галину Владимировну»
Выступление Анюты и Вадима произвело на гостей ошеломляющее впечатление. Вера даже смахнула слезу от восторга, а Коля был настолько потрясен, что едва смог обычными, цензурными словами выразить свои ощущения.
Ну, вы, ребята прямо как, он не знал, с кем или с чем их сравнить, и чтобы замять паузу, просто выпил и при этом поперхнулся.
Браво, просто брависсимо! подхватила Вера и захлопала.
Анюта стала смешно раскланиваться и расшаркиваться со смычком в одной руке и скрипкой в другой. Катерина захохотала, пряча лицо в ладони. Она тоже готова была расплакаться от гордости и от умиления.
Вадим в смущении раскраснелся и не знал, куда себя деть.
Пойдем, покурим, предложил он Коле, чтобы скорее выйти из поля всеобщего внимания.
Захватив бутылку и рюмки, они вышли на заснеженную веранду. Восторженные жены остались шушукаться.
Было уже темно, по периметру поселка зажглись фонари, но сюда их свет почти не дотягивался. Было тихо, безветренно и морозно.
Они сели бок о бок на скамеечку, которая жалобно заскрипела под массивным Колиным телом. Первым делом разлили, выпили, не чокаясь, и закурили.
Обычно такие перекуры на веранде проходили при сольном исполнении Колей смешных историй и анекдотов. Вадим ждал, что и сейчас Коля расскажет ему про то, как он обхитрил гаишников, или про то, как его пытались обмануть в автосервисе. Но Коля молчал и курил. Видимо, гитара Вадима сильно впечатлила его и, может быть, даже навела на какие-то грустные мысли, которые, как правило, обходят Колину голову стороной.
Когда сигареты у обоих догорели до фильтра, они закурили еще по одной, потом, опять же, не чокаясь, выпили. Колино молчание начинало напрягать.
Подмораживает, Вадим решил бросить хотя бы слово для затравки.
Подмораживает, инертно ответил Коля.
И больше ни слова.
Вадим стал замерзать. Чтобы поставить точку этому молчаливому перекуру, он еще раз сам разлил по рюмкам и первым выпил, после чего попытался привстать, но Коля остановил его:
Погоди, Вадя. Давай еще посидим.
Холодно. Пойдем, там женщины ждут.
Женщинам и без нас хорошо. Они сейчас наши грешки смакуют. Не торопись. Я у тебя спросить кое-что хочу.
Что?
Коля молчал, словно раздумывал, стоит ли продолжать этот разговор.
Понимаешь, братан, сказал он после долгой паузы, я второй месяц думаю об одном и том же
О чем?
Может, я не так живу?
«Он напился быстрее меня», удивился Вадим.
Он сейчас был не готов к такому разговору. Тем более с Колей. Он вообще терпеть не мог эти пьяные откровения, и Колю до последнего времени терпел именно за то, что тот никогда не грузил личными переживаниями. Коля всегда был Колей. Он сыпал анекдотами, грубыми бандитскими шутками, пел симпатичную украинскую песню «Несе Галя воду», пил водку литрами, обожал свою жену, всегда готов был подратьсяу него был такой режим жизни. Правда, в глубине души Вадим догадывался и раньше, что под этим незатейливым имиджем балагура и затейника скрывается нечто более глубокое. Коля закончил факультет экономической географии, и хотя бы по этой причине не имел права быть вульгарным быдляком, каким хотел казаться. Но Вадиму всегда было легче воспринимать Колю таким, каким он изначально себя заявил
Необходимо было как можно быстрее заканчивать этот разговор, допивать бутылку и идти спать. Он сразу понял суть Колиной проблемы, она была ему близка, но рассусоливать сейчас при минусовой температуре эти набившие оскомину причины хандры околосороколетнего мужчины ему совсем не хотелось.
Не бери в голову. Это обычное возрастное явление, как можно увереннее сказал Вадим.
Возрастное? недоверчиво переспросил Коля.
Ну, да. Что-то вроде облысения. Сначала голове холодно, а потом привыкаешь. Со временем пройдет. Пойдем в дом
Коле понравилось сравнение. Он даже по привычке «гогокнул».
Ты говоришь, как знающий человек. У тебя тоже такое «облысение» было?
В некотором роде, Вадик встал, потоптался на месте, разминая затекшие колени. Пойдем, Коль.
Да погоди, братан. Давай еще немного побазарим. У нас без малого полбутылки
Для убедительности Коля быстренько разлил. Вадиму пришлось снова сесть.
Ты умный мужик, Вадя, ты в футбол играл и на гитаре лабаешь, как Ричи Блэкмор. Объясни мне по-научному, что это за фигня такая. Она мне спать не дает
Вадик нехотя взял рюмку. Водка уже не пьянила и даже не согревала.
По большему счету он сам был виноват. Вальсом Петрова он, по всей видимости, возбудил в Коле застарелый комплекс неполноценности. Хотя это казалось немного странным. Комплекс неполноценности и Коляпонятия, вроде бы, несовместимые. Но ведь можно предположить, что когда-то в юности он тоже мечтал вот так играть на гитаре и был уверен, что обязательно научится играть, когда станет большим. И вот прошло много лет, а мечта так и не сбылась. Есть у него небольшой, но надежный бизнес, который позволяет жить в достатке и каждый Новый год встречать за границей, есть умная и красивая жена, есть много друзей и еще больше приятелей. Но вальс Петрова ему уже никогда не сыграть
Хорошо, Вадим на всякий случай спрятал пустую рюмку в карман ватника, чтобы Коля ему больше не налил. Раз уж ты так хочешь, то по-научному это называется «кризис среднего возраста».
Коля скептически хмыкнул.
Открыл Америку. Об этом на всех заборах написано. Ты мне на пальцах объясни, что это такое.
Каждый понимает по-разному.