Сбоку от входа в подворотню неброская вывеска призывала: «Не покупай гремучку из-под полы! Только у нас сертифицированная «Гремучая бурда» без токсичных примесей! На вынос не продаем. Следопытов Трансматериковой компании не обслуживаем, согласно требованию руководства Трансматериковой компании».
Рядом на стене надпись: «Гремучка зло! Скоро вас барыги закроют» . Этот участок выделялся свежим розовым пятном: видимо, владельцы полулегального заведения уже не раз его замазывали.
На соседней улочке была парикмахерская. В витрине стояло овальное зеркало в человеческий рост, на выкрашенной серебряной краской облезлой раме, меж завитков резьбы, медальоны с фотографиямимодные стрижки и укладки.
« Сравни свое отражение с идеалом!»хвастливо советовала вывеска.
«Ага, сравнила,подумала Ола.Не надейтесь, ребята, я не ваш клиент».
Из витрины скептически щурилась девчонка с короткой пшенично-пепельной шевелюрой (все-таки уже длиннее, чем шерсть на голове у Эвки), с рукой на перевязи и спортивной сумкой через плечо, в футболке с надписью «Хочу всё сразу», бусах из сморщенных лилово-черных ягод и вытертых голубых джинсах.
На нее с горестным неодобрением глядел здешний Санта-Клаус, которого она заметила только теперь, в зеркале, у себя за спиной. Пожилой, седая борода, выражение лица угрюмое, со скрытой больюсловно не Олу на улице встретил, а застукал внучку-школьницу на заднем дворе с сигаретой.
Наверное, сразу понял, что на стрижку ее заманивать без толку, даже рекламу всучить не попытался. Хотя у него и не было в руках листовок, уже успел все раздать.
Ола хотела спросить: «Что за проблемы, дядя?»но благоразумие взяло верх. У нее непогашенная судимость, а почем знать, во что может вылиться словесная перепалка с незнакомым стариком, явно чем-то раздраженным. Еще накатает на нее заявление.
Повернув на улицу Рондо с окруженными зеленью особняками, она боковым зрением заметила, что Санта-Клаус идет за ней. Или это уже другой? Замедлила шаг, рассматривая необычную чугунную решеткусловно вырезали из черной бумаги городской ландшафт с островерхими крышами и башенкамии позволила ему подойти ближе. Точно тот самый хмырь. Если бы не судимость, можно было бы ввязаться в авантюру: у среднестатистической девушки против маньяка немного шансов, а у среднестатистического маньяка против лесной ведьмы шансов еще меньше. Но ей незачем попадать в поле зрения правоохранительных органов, превышение самообороны в ее случае тоже дрянная статья. Словно подтверждая, что она приняла правильное решение, в дальнем конце улицы призывно звякнул трамвай.
Еще раз оглянулась: позади никого. То ли старик повернул в боковой переулок, то ли он где-то здесь живет. Или не живет, а работает у кого-то из здешнихнапример, сторожем.
Ветер шуршал по брусчатке бумажными «самолетиками», еще один спикировал с балкона прямо ей под ноги. На листке, из которого он сложен, что-то написано Ола подобрала послание, заодно оценив, какая замечательная детская площадка устроена во дворе за оградой. Горка с домиком, качели, скамейка, песочница под резным шатром, еще два миниатюрных домика, между ними турник и лесенкавсе деревянное и напоминает дизайном встроенную мебель Грофус, хоть фотографируй да вставляй в рекламный проспект.
Она развернула листок. Там был детский рисунок: две фигурки в треугольных юбках, большая и маленькая, держатся за руки. И написано неровными печатными буквами:
«На Новый год загадала желание. Пусть моя МАМА будет со мной! У мамы работа и никогда нет времени. Мне не надо других подарков, надо маму. Дед Мороз, сделай так, чтобы мама захотела всегда быть со мной! Памела, 7 лет. Мое желание для Санты Клауса».
Ола подняла голову: сквозь решетку балкона за ней наблюдала маленькая грустная девочка.
«Ты лучше порадуйся, что мама у тебя есть . Что она никуда не делась и никакая машина ее не сбила. Подрастешьпоймешь».
Она не сказала это вслух. Сложила письмо «самолетиком», запустила в полет и пошла дальше.
На перекрестке оглянулась: кто-то в долгополом красно-белом одеянии и красном колпаке стоял на том же месте, где останавливалась она, и вроде бы тоже держал листок бумаги.
Проехав на трамвае три остановки, Ола вышла на набережной Сереброны, протекавшей через Магаран с юго-востока на северо-запад. Из прорехи в жемчужно-пасмурном небе выглянуло солнце, и поверхность воды засияла слепящими пятнами. Справа вздымался параболическими арками громадный Университетский мост, весь в отблесках, слева виднелся деревянный мост, прямой как линейка. Белые здания на другом берегу казались недосягаемыми, словно их вылепили из того же материала, из которого делают облака.
Река пестрела парусными яхтами и весельными лодками. Подумав о том, что хорошо бы прокатиться, Ола направилась к причалу с линялым красно-голубым шапитонаверняка там лодочная станция, но, уже подойдя к щербатой каменной лестнице, передумала. Расхотелось. Настроение угасло, все казалось тусклым и непривлекательным: река, мосты, дома, люди с их бессмысленными эмоциямичто в этом может быть интересного? Пошла к трамваю, и что-то следом за ней тащилось, как будто за кроссовку зацепилась какая-то канитель вроде истрепанного новогоднего «дождя». Она глянула под ноги: ничего нет. И в то же время как будто есть.
Может, она устала? Столько времени потеряла, бесцельно слоняясь по городу Она хронически устала, но у нее никакой альтернативы: надо работать, не забивая себе голову всякой чушью, она сильная, она ни от кого не зависит, она лучше всех, и ей надо работать еще больше, чтобы оставить конкурентов далеко позади, этот городвсего лишь территория для бизнеса
«Стоп. Для какого, суки, бизнеса?!Ола мысленно заорала, словно пыталась докричаться до самой себя.Я же совсем не этим занимаюсь! Суки, что это было?!..»
Выдохнув сквозь зубы, она начала дышать, как учила Изабелла, изгоняя из своего сознания все чужое , непонятно как туда проникшее.
Уже лучше. Эта хрень ушла. Мир ожил и снова заиграл всеми красками.
А теперь хорошо бы разобраться, что случилось.
Приветик от Валеаса?.. Он ведь менталист, неужели смог аж сюда с Манары дотянуться? Или он где-то рядом, приехал за ней в Дубаву? Хотя вряд ли, сегодня понедельникзначит, он должен был с утра явиться на склад в Гревде, согласно разнарядке, иначе ему грозят неприятности вплоть до суда.
Огляделась, но никого похожего на Валеаса в поле зрения не было.
Надо проверить себя на постороннее воздействие. Как учили. Вспомнились слова Изабеллы о Клаусе Риббере, которого постиг звездец: вдруг это его она встретила около парикмахерской с зеркалом, и волшебник-психопат навел на нее какие-то чары? Тогда бегом домой, и никакого Осеннего бала...
Есть еще вариант: она что-то словила . Мимоходом получила пакет информации из внешней среды, «считала» чью-то личность, но с непривычки не поняла, в чем дело. Человек без обоняния впал бы в замешательство, внезапно почувствовав запах сирени или жареных пирожковвот и с ней произошло то же самое.
Несмотря на это утешительное предположение, Ола довела проверку до конца. Никаких признаков того, что она стала жертвой наведенного колдовства, и заклятые Изабеллой обережные бусы в полном порядке. Значит, словила . В первый раз. До сих пор не удавалось, сколько ни пробовала.
И до чего же хорошо, что онаэто она, Олимпия Павлихина, Ола, лесная колдунья-ученица с Манары, а не та неизвестная бизнес-леди, которая смотрит на окружающий мир как будто сквозь грязное стекло, да еще удивляется, почему этот миртакое паршивое местечко!
Спустя полчаса она в видавшем виды спасательном жилете сидела на корме прогулочной лодки. Мерно скрипели уключины, гребец помалкивал. Ола сразу предупредила здешнего лодочника, чтобы к ней не лезли знакомиться: «если что, сглажу». «Да у нас ребята культурные!»горячо возразил тот, но парню на всякий случай что-то шепнул.
Кого и почему она «считала»? Начала перебирать чужие ощущения, накрывшие ее на набережнойуже как сторонний наблюдатель, не отождествляя себя с ней .
Похоже, у нее куча денег, но ни минуты свободного времени, мужчины нет, есть ребенок, она определенно перфекционистка, и жизнь для нее сплошная каторга, с утра до полуночи она работает, измучена хроническим недосыпом, ее цельбыть независимой, первой среди лучших, люди ее раздражают, Лес ее интересует исключительно как источник древесины.