А как ты собираешься готовиться? поинтересовалась Фиола. Наряд подбирать? Прическу делать?
Да у меня любая ночная сорочка за наряд к балу сойдет! с досадой отмахнулась Сэйдж. Нет, я скорее имела в видуморально готовиться. Прощаться со свободой, так сказать.
Это как? Собираешься напиться вдрызг и творить непотребства?
Напиться точно не выйдет, задумчиво проговорила Сэйдж, как не умела пить, так и не умею А вот насчет непотребствОна вдруг встрепенулась и схватила подругу за руку. Слушай, есть идея!
***
Спятила вконец, не в первый раз повторила Фиола, скептически оглядывая подопечную, которая вертелась перед зеркалом, расправляя на боках стянутый ремнем камзол, выпрошенный у одного из замковых оружейниковсамого субтильного. Не похожа ты на парня. Ни капельки.
Грудь забинтовать, решительно сказала Сэйдж, потыкав пальцем в упомянутую часть тела. На головушапку. Большую. Меховую. Снег же выпал, значит, странно выглядеть не будет.
А личико твое ангельское? ехидно поинтересовалась Фиола.
Скорчу суровую и зверскую рожу! ответствовала Сэйдж и продемонстрировала. Фиола сложилась пополам от хохота. Сэйдж покосилась на себя в зеркало и последовала примеру подруги.
Ладно, сказала она, отсмеявшись, зверская рожа у меня не получается. Значит, надо приклеить усы.
Час от часу не легче! Фиола снова расхохоталась, постанывая и держась за живот.
Ну ладно, предложи что-нибудь получше, обиженно фыркнула Сэйдж.
Получшеостаться дома и никуда не ездить, пробурчала компаньонка. Ну ладно, вижу, что удержать тебя от этой безумной затеи можно, только если оглушить и запереть в подвале. А это превышает мои полномочия Намажешь лицо краской, чтобы казаться смуглее, и будешь прятаться в углу. Других вариантов я не вижу. Косметику стащим у Полетт. У нее как раз есть темная пудра.
Фил, тычудо! Сэйдж подскочила к подруге и чмокнула ее в щеку.
Чудом будет, если твой отец не выкинет меня вон, когда узнает, отмахнулась Фиола.
А с чего это он узнает? Мы просто съездим в город за покупками И просто задержимся там на базаре. И просто вернемся чуть позже обычного.
И просто не влипнем в неприятности в притоне, пробурчала Фиола, но Сэйдж ее уже не слушала.
Одним из излюбленных зрелищ в королевстве были бои на кулаках и мечах. Проводились и официальные турниры, которые собирали участников и зрителей со всех концов страны, и любительские состязания, которые проводились по таким же правилам, но имели полулегальный статус. Разница между первыми и вторыми заключалась в том, что для участия в официальном столичном турнире нужно было получить в гильдии бойцов особую лицензию (за плату, конечно) и подтвердить свой класс победами на турнирах ниже уровнем (а для участия в каждом из них также требовались солидные взносы). На неофициальных турнирах выигрыши складывались из ставок зрителейпобедивший боец забирал четверть от поставленных на него денег, остальное распределялось между теми, кто делал на него ставки. Таким образом, боец без лицензии за победу мог получить неплохой приз, а в случае проигрыша рисковал только собственным здоровьем. Проведение таких турниров гильдией не то чтобы запрещалось, просто официально не одобрялосьякобы из-за их потенциальной опасности.
К слову, надо сказать, что до смертельных случаев на таких турнирах не доходило ни разу, а вот травмы разной степени тяжести случались постоянно. И публика, разгоряченная зрелищем, зачастую вела себя, мягко говоря, неспокойно, и среди зрителей ушибы и переломы тоже не были редкостью.
И вот на такой подпольный турнир решила пробраться неугомонная Сэйдж.
В детстве она мечтала стать бойцом, получить лицензию и выступать на профессиональном уровне. Однако гильдия не выдавала лицензий женщинам, так что официальная карьера бойца для нее была под запретом. В подростковом возрасте отец как-то разв воспитательных целяхвзял ее с собой на нелицензионный турнир, где должен был выступать прославленный боец, известный под прозвищем Рхан Ненормальный. И он свое прозвище оправдалпосмотрев, что он вытворяет с оппонентами, Сэйдж как-то сразу же передумала сбегать из дома и поступать в бойцовский клуб. Однако интерес к боям у нее не прошел. Вместе с отцом она посещала официальные состязания, которые проводились в столице герцогских земель, но двух-трех турниров в год ей было явно недостаточно. Присутствовать на нелицензионных боях ей по понятным причинам было запрещено: не место там для девушкии тем более для дочери герцога.
И вот теперь, накануне бала, который устраивался в замке Олсфорт с целью отбора кандидатов ей в мужья, желая хоть как-то выразить недовольство такими нерадостными изменениями в своей жизни, Сэйдж не придумала ничего лучше, как нарушить запрет отца и пробраться на турнир, который проходил как раз в этот день, и в нем должен был принимать участие один из лучших бойцов этого сезонасеверянин Ульрик Костолом.
Фиоле было страшно, в чем она и призналась подруге. Совершенно не факт, что им угрожает какая-то опасность: если вести себя тихо и не лезть в разгоряченную толпу болельщиков, то ребра не помнут и ноги не оттопчут. А вот если их там узнают Фиолу как минимум уволят, а Сэйдж Ну что Сэйдж. Ей-то ничего не будет. Наверное. Разве что отец на нее рассердится. И не будет с ней разговаривать. Долго. Что, испугалась?..
Он ничего не узнает, отчеканила Сэйдж и решительно размазала по щеке комок жирной коричневой пудры.
***
Согласно многовековой традиции, титул герцога в Солланде наследовался только по особому королевскому распоряжению. Обычно король не отказывал в передаче титулов старшим сыновьям герцогов, если те при жизни отцов не пятнали репутацию рода и выказывали себя достойными наследниками. Но в данном случае дело осложнялось тем, что у герцога Олсфортского не было сыновей, а к дочерями к их супругамтитул герцога, по обычаю, не переходил. Когда отец Сэйдж окончательно убедился в том, что наследника мужского пола у него не будет, он обратился к королю с просьбой рассмотреть возможность изменения устоявшегося порядка наследования титула. В письме он перечислял все достоинства своей дочери, которая отличалась не только благородством характера, кротостью нрава и прочими добродетелями, подобающими девице ее положения, но и храбростью и выдающимся умом. Последние два качества были, казалось бы, ни к чему девушке, но их наличие являлось, по мнению отца, косвенным подтверждением того, что и супруга дочь выберет себе под стать, и вдвоем они смогут управлять герцогскими землями мудро, справедливо и исключительно в интересах короны.
Ходили слухи, что его величество, прочитав это прошение, составленное в высокопарном тоне, сбивающемся едва ли не на умильное сюсюканье в тех абзацах, где суровый, немолодой уже полководец и правитель огромных территорий расписывал добродетели юной Сэйдж (ей к тому моменту исполнилось четырнадцать), с четверть часа искренне веселился, а затем велел позвать секретаря и надиктовал ответ. В нем значилось, что монарх в целом не возражает против изменения порядка наследования титула в данном конкретном случае, но все же, опасаясь недовольства прочих вассалов, которым таковая милость до сих пор не оказывалась, он ставит герцогу условие: Сэйдж унаследует титул отца в случае, если при его жизни выйдет замуж и подарит мужу наследника мужского пола. При этом наследником будет считаться не внук герцога, а именно дочьс условием дальнейшего перехода титула уже к старшему сыну Сэйдж.
Именно такой формулировкой монаршьего решения и был вызван нынешний переполох в замке. В конце осени Сэйдж исполнилось восемнадцать, и выходить замуж у нее не было ни малейшего желания. Но приходилось учитывать, что родители были уже немолоды (Сэйдж знала, что в браке они состояли уже почти сорок лет, и за десять лет до ее появления на свет мать единственный раз смогла забеременеть и родила мальчика, который не прожил и трех дней) и здоровьем отнюдь не крепки. Поэтому отец, который тоже был, мягко говоря, не в восторге от мысли о том, что придется отдавать свою девочку какому-то чужаку, все же на следующий день после празднования ее восемнадцатилетия позвал дочь к себе в кабинет и честно обрисовал ситуацию.