Я не видел, чтобы ты превращался
Я уже не перекидываюсь. Я не использую дар.
Дар?! Ничего себедар! Но ты говоришьможно отказаться? Это всё меняет, понемногу начал я успокаиваться. Почему ты не используешь? Тебе это тоже не нравится? Хотя, что я спрашиваю, кому это может понравиться?
Я не использую дар по другой причине, проговорил отец.
Интересно было бы узнать.
Всё это сложно. Я должен был скрыться от всех. Когда один из нас обращается, члены стаи, которой он принадлежит, тут же узнают об этом и могут найти его везде, где бы он ни был.
Я не совсем тебя понимаю. Что есть и другие оборотни?
Конечно. Но очень мало, слишком мало. Количество волков неуклонно уменьшается, многие погибают от рук охотников, ещё больше убивают наши главные враги. Чтобы вырастить волка нужно время, хотя бы двадцать лет. А умереть он может в один миг. Простые раны заживают быстро, но рана в сердце или в голову смертельна. Понимаешь, почему я не хочу, чтоб ты погиб, иначе всё, ради чего я живу, превратится в прах.
Так ты не используешь это из-за меня? поразила меня догадка.
Так и есть. Я поселился в этом глухом местечке шесть лет назад для того, чтобы спрятать здесь тебя, когда начнётся твоё перерождение. Обычно это происходит в двенадцатьтринадцать лет. Только у тебя всё по-другому, но ты, ведь, особенный.
Особенный? всмотрелся я в стальные глаза отца. Может, из-за этого меня надо было прятать? Что мне угрожало? От кого вы меня берегли?
От всех. Прежде всего, от волков.
Они что, хотят меня убить? Я обратился, значит, теперь они знают, где я, и придут за мной?
Они должны были убить тебя, пока ты сам не стал волком. Теперь нет. Ни один волк не сможет убить волка. К тому же ты не принадлежишь к стае, они не смогут тебя найти.
А почему же они охотились за мной, пока я не был волком?
Они боялись, что ты можешь быть опасен для всего волчьего племени. Понимаешь, я полюбил женщину враждебного рода, с которым мой вид ведёт постоянную войну. Волк может противостоять врагам по силе и выносливости, поэтому враги любыми способами стремятся нас уничтожить. Я полюбил твою мать и был изгнан. Такой союз считался невозможным, тем более рождение ребёнка в нём. Но родился ты, и все сородичи ополчились на нас. Любой волк обязан был уничтожить такое дитя. Мне пришлось жить вдали от тебя, чтобы не подвергать опасности. Я уже говорил, что волки моего рода найдут меня, стоит совершить оборот. Много лет я потратил на то, чтобы научиться настолько владеть собой, чтобы, в конце концов, полностью от этого отказаться.
Я был шокирован тем, что услышал от отца. В детстве я мечтал, чтобы у меня, как у всех детей был отец, но я не мог даже предположить, что отца не было рядом только потому, что он хотел защитить меня.
Почему ни ты, ни мама не сказали мне ничего? Тебя не было рядом тогда, когда ты был нужен мне, и я даже не знал, почему тебя нет! И насчёт волчьих генов! Могли бы предупредить! Я бы смог спокойней всё воспринять, а не считать, что схожу с ума! снова вспылил я.
Ты бы не поверил, даже, если б я сказал. Это великое потрясение, к которому невозможно подготовиться ни физически, ни морально. Через своё перерождение каждый проходит в одиночку. Всё должно идти в соответствии с законами природы. Этому нельзя ни помочь, ни помешать. К тому же я не был полностью уверен в том, что ты проходишь перерождение. В моей стае перерождение всегда происходило быстрее, и никогда не было столь болезненным. В какой-то момент я стал думать, что с тобой происходит что-то необъяснимое и что оно тебя просто убьёт. Но, слава Богам, ты оказался сильнее. Я счастлив, что ты, наконец, принял свою сущность!
Принял? переспросил я скептически.
Сын! Ты единственный в своём роде, таких волков, как ты, нет, и никогда не будет.
И что? Мне непонятен смысл твоей радости! Мне-то что с этого? Мне тоже начинать радоваться? Уж лучше бы волки убили меня! Тогда б мне не пришлось испытывать всех этих мучений!!! воскликнул я.
Отец уставился на меня так, словно впервые увидел, но я не опустил глаза и выдержал его тяжёлый взгляд.
Я не собираюсь быть оборотнем! заявил громко.
Ты не понимаешь, что говоришь. Это дар свыше! произнёс он, сквозь зубы.
Нет, это ты не понимаешь! Я не хочу быть чудовищем! воскликнул я, сверля его глазами.
Ты волк, тяжело вздохнув, сказал отец.
Я монстр! почти кричал я. Природа наделила меня быстротой, силой, выносливостью, но мне ничего этого не нужно. Мне не нужен этот дар, который дан без моего желания. Это не дар вовсе, а какое-то проклятие. Я не желаю быть тем, кем навязано. Хочу сам строить свою судьбу.
Это и есть твоя судьба! закричал в ответ отец. Хочешь ты этого или нет, ты ничего не сможешь изменить! Нельзя отказываться от дара.
Но ты смог отказаться, значит и я смогу! Я хочу быть человеком! Не нужно никакого дара! сорвался я на крик, чувствуя, что не смогу долго сдерживать свой гнев, и вскочил с места.
У тебя нет выбора, сказал отец, медленно вставая с табурета и нависая надо мной.
С превеликим трудом глядя ему прямо в лицо, я, уже не вполне уверенный в том, что утверждал, слабо возразил:
Выбор бывает всегда!?
Некоторое время мы стояли так: отец буравил меня взглядом стальных глаз, и я чувствовал, что едва выдерживаю этот давящий взгляд.
Никогда не спорь со мной! почти прорычал отец, и меня это просто взбесило.
Что? резко возразил я. По твоей милости я являюсь монстром! А ты отнимаешь у меня право голоса?
Я чувствовал, что едва справляюсь с собой, моё тело била крупная дрожь, на лбу выступили капли холодного пота, заливая глаза, кожа горела. Ощущения те же, что и в тот раз, когда я впервые обратился, только не было адской боли. Ещё немного, и я мог снова совершить оборот. Срочно надо было успокоиться, иначе я мог натворить бед. Изо всех сил вцепившись в столешницу, которая трещала под пальцами, словно её сдавили прессом, я пытался совладать с собой.
Ты ничего не знаешь проговорил отец уже более спокойно, и в его взгляде мелькнуло сострадание. Я твой отец, и никогда не пожелаю тебе зла. А теперь возьми себя в руки! Дыши глубоко. Следи за ударами сердца, старайся мысленно их замедлить. Ты должен обуздать свой гнев. К нашему дому кто-то приближается.
Я повернул голову, взглянув в окно. Несколько человек с ружьями отделились от леса вдалеке и шли в направлении нашего жилища со стороны тропы, ведущей в посёлок.
"Люди! Идут люди! Только держи себя в руках! Превратишьсяубьёшь! Станешь убийцей! Только не это!!!" Волна ужаса прошла сквозь тело, унося с собой гнев. Я глубоко вздохнул, потом ещё раз, прислушиваясь к бешеному ритму сердца. Холодный пот полился по спине и выступил на лице. Разжав руки, медленно сел на скамью. Мой разгорячённый разум стал успокаиваться, жар отступал, и когда я снова взглянул в лицо отцу, понял, что моя ярость испарилась. Больше не испытывал желания кого-то убить. Отец удовлетворённо кивнул и сказал:
Ну, вот! Молодец! Быстро учишься! Теперь вместе подойдем к охотникам.
Вслед за отцом я вышел из дома и, спустившись по ступеням крыльца, подошёл к пришедшим людям. Никого из них я не знал, но поздоровался со всеми за руку. Мужчины рассказали, что прошли по следу волка и обнаружили множество следов, ведущих в чащу. Решив, что зверь наверняка прячется в глубине леса, они попросили отца пойти с ними, так как он хорошо знал эти места. Тому ничего не оставалось, как согласиться. Захватив ружьё и охотничий рюкзак, Святослав ушёл, оставив меня одного.
Приготовив обед из купленных отцом продуктов, я поел и снова улёгся на своё импровизированное ложе. Тяжёлые мысли одолевали несчастную голову. Пытаясь в них разобраться, я только увязал в них всё глубже и глубже. Катастрофически не хватало информации, а значит, предстоял ещё не один тяжёлый разговор с отцом. Как бы это ни было трудно, но я, всё же, хотел довести начатое до конца.
Отказаться от проклятия.
Когда отец вернулся, не слышал. Проснулся утром от звона кухонных тарелок. Он готовил завтрак. Я поднялся и пошёл на кухню, поздоровался, умылся холодной водой и уселся за стол. Святослав приготовил кашу и сделал бутерброды с сыром. Всё это уже стояло на столе. Он не смотрел на меня и молчал, садясь за стол, начал завтракать. Я тоже принялся за еду, время от времени поглядывая в его сторону. Как и в прошлый раз, Святослав не проявлял никакого желания заговорить, сидел, уставившись в свою тарелку.