И в этот момент зазвонил мой мобильный телефон. Я не обрадовался. Единственные люди, у которых есть этот номер, - члены моей семьи, и я не должен был услышать о них вскоре после выполненного задания. Это должна была быть некая плохая новость, и определённо больше для меня, чем для них.
Люди вокруг меня смотрели на телефон в моей руке и бросали на меня многозначительные взгляды; вы должны выключить все устройства связи, прежде чем войти в Волчью Голову. Я и не думал об этом, потому что семья так редко беспокоит меня, в свободное время. Я слабо улыбнулся, виновато пожал плечами, быстро поцеловал руку секс-дроида и удалился в более или менее укромный уголок, чтобы ответить на звонок.
- Мне казалось, я просил вас никогда не звонить мне сюда.., - холодно сказал я.
- Возвращайтесь домой, - сказал незнакомый голос. - Возвращайтесь домой. Вы нужны для личного брифинга по срочному заданию. И на этом всё. Телефон отключился, и я медленно убрал его, мои мысли неслись вскачь. Ещё одно задание, уже? Это было неслыханно. Мне было гарантировано не менее недели между командировками. Когда слишком много полевой работы, вы быстро выгораете. Семья знает об этом. И почему я должен был отправиться домой, чтобы меня проинструктировали? Обычно они присылают мне краткое описание моей миссии и всё оборудование, которое может мне понадобиться, через кротовую нору, которую я регулярно меняю. После я просто иду и делаю всё что нужно, и изо всех сил стараюсь не умереть в процессе. После этого я отчитываюсь перед Пенни, а потом залегаю на дно, пока не понадоблюсь снова. Мы с семьёй держим цивилизованную дистанцию, и это мне нравится.
Я нахмурился и выпил то, что осталось от моего напитка. Телефонный звонок заставил меня снова протрезветь. Мне очень не хотелось возвращаться домой. Возвращаться в Холл, родовое поместье многочисленной семьи Друд. Я не видел это место уже десять лет. Я уехал сразу после своего восемнадцатилетия, к нашему общему облегчению, и семья присылала мне регулярную и (довольно) щедрую стипендию, гарантированную до тех пор, пока я продолжал полевую работу. Если бы я когда-нибудь решил отказаться от карьеры агента, я мог бы либо вернуться домой, либо быть выслеженным и убитым как опасный изгой. Это было понятно. Они разрешили мне ходить на коротком поводке, но это было всё. Я был Друдом. Я покинул дом, потому что бремя семейных обязательств, её истории показалось мне более чем удушающим, а они отпустили меня, потому что моё отношение к ним их задевало. ( заноза в ) Все эти годы я был занят, принимая задание за заданием, только чтобы избежать необходимости возвращаться домой и подчиняться семейной власти и дисциплине. Мне нравилась иллюзия того, что я сам себе хозяин. Но когда звонок от семьи, вы отвечаете, если заботитесь о собственном благе Я снова возвращаюсь домой, чёрт бы его побрал.
Утром. Сегодняшняя ночь принадлежит Кремневой Лили
ГЛАВА ЧЕТВЁРТАЯДом Там, Где Сердце
Солнце взошло только через час или около того, когда я наконец покинул свою уютную квартирку, расположенную на закрытой территории в одном из лучших районов Найтсбриджа. Еженедельная аренда этого места стоила больше, чем семья присылала мне ежегодно, но однажды я оказал хозяину услугу, и теперь он платит за всё. А я в свою очередь молчу о том, что именно делала суккуб в той квартире до того, как я изгнал её. (Скажем так, мне пришлось сжечь кровать и вымыть стены смесью святой воды и лизола).
На светлеющем небе всё ещё виднелись багровые полосы, птицы пели во весь голос, шумные твари, и день был пронзительно свеж, от предвкушения грядущих событий. Обычно я не люблю утро, но эта ночь была действительно превосходна, благодаря Кремниевой Лили. Под треск разряжающихся тахионов она исчезла из моей постели около часа назад, оставив мне воспоминание о подмигивании, улыбке и запахе её душистого пота на моих простынях. Чёрт побери, они знают, как жить в двадцать третьем веке Я сделал несколько глубоких вдохов свежего утреннего воздуха, резко зевнул и рассеянно отряхнул свои синие джинсы, белую рубашку и потрёпанную чёрную кожаную куртку. Достаточно хорош для семьи. Обычно я не думаю о том, чтобы вставать в то же время, что и все остальные, как человеку которому нужно зарабатывать на жизнь, но мне предстоял долгий день. Я открыл гараж под своей квартирой одним словом и жестом, и вывел машину на мощёный двор. Я завёл двигатель, и он бодро взревел, и мне пришлось ухмыльнуться, когда я подумал о головах, отрывающихся от подушек в квартирах по всей площади. Если мне приходится рано вставать, то и всем приходится рано вставать!
Я пронёсся по почти пустым улицам Лондона, игнорируя красные огни и ограничения скорости и удивляясь множеству свободных - бесплатных парковочных мест. Лондон после рассвета - это совсем другое место. Несколько завсегдатаев вечеринок всё ещё ковыляли домой, сжимая в руках опустевшие бутылки из-под шампанского и находили опору - случайные дорожные конусы, и я весело махал им, проезжая мимо. Мы, сумеречные люди, должны держаться вместе.
Я вёл свой спортивный автомобиль Hirondel, модель с откидным верхом светло-синего цвета, опустив верх, и ветер ласково трепал мои волосы, когда я выезжал из Лондона и направлялся в юго-западную сельскую местность, направляясь домой, чтобы встретиться с семьей. Я почти не спал и лишь наспех позавтракал молочными хлопьями и подгоревшими тостами, но нет ничего лучше ночи прекрасного секса, чтобы избавиться от похмелья. Я ехал по шоссе M4, через луга, открытые поля и возделанную сельскую местность и наслаждался поездкой. Я с вожделением подпевал Greatest Hits группы Eurythmics, CD в плеере крутился, исполняя гармонии, которые я не мог взять. У этой Энни Леннокс убийственный вокальный диапазон! Hirondel - это модель 1930-х годов, прекрасно отреставрированная, но она также имеет множество современных дополнений и некоторые необычные опции, любезно предоставленные семейным Оружейником. Он твёрдо верит в то, что каждый член семьи должен быть всегда готов к нападению врага. Он также верит в то, что нужно принимать превентивные меры, до того, как у них появится шанс сделать это с вами. В результате его талантливой работы камеры контроля скорости меня не видят, мой номерной знак - Corps Diplomatique, так что копы меня не беспокоят, а любая машина, совершившая ошибку, подъехав слишком близко, может внезапно столкнуться с серьёзными проблемами с двигателем. Для тех, кто настаивает на том, чтобы приблизиться слишком близко, у меня есть носовая и кормовая скорострельные электронные пушки, огнемёты и генератор ЭМИ. Мне кажется Оружейник насмотрелся шпионских фильмов. Я предпочитаю верить в то, что я двигаюсь как адская летучая мышь и оставляю врагов позади, чтобы они глотали мой выхлоп.
Я свернул с шоссе M4 недалеко от Бристоля, напевая под нос песню Леонарда Коэна: Im Your Man, и быстро оставил позади главные дороги, направляясь в глубь сельской местности. Я вёл машину по всё более узким дорогам, пока оживлённые трассы не остались далеко позади, а узкие дороги не стали просто грунтовыми дорогами, на которых уже не было ни разметки, ни кошачьих глаз - столбов освещения. Утренний воздух был чистым и бодрящим, наполненным ароматом свежескошенных трав и безошибочным запахом, выдающим присутствие коров: Юго-запад - это молочная страна. Маленькие городки сменялись ещё более маленькими деревнями и хуторами, пока наконец узкая дорога по которой я ехал внезапно не упёрлась в грунтовую колею, глубоко взрытую тяжёлыми сельскохозяйственными машинами. Я ехал дальше, теперь уже медленнее, следуя по извилистой дороге через тёмные и мрачные леса, в общем мраке которых золотые копья солнечного света пробивали себе дорогу, как лучи прожекторов, полные танцующих пылевых мотыльков. Я резко затормозил, чтобы избежать столкновения с барсуком размером со свинью, который перебегал дорогу и у него хватило наглости одарить меня злобным взглядом, прежде чем скрыться в подлеске. Благородные олени с глазами сверкающими в тени, молча наблюдали за мной со стороны.
Я завернул за крутой поворот, и дорога резко оборвалась у высокой каменной стены, утопающей под многовековой порослью ползучего плюща. Любой другой дал бы по тормозам и начал молиться за свою душу, но я просто ехал дальше. Каменная стена угрожающе возвышалась передо мной, ужасающе твёрдая и неумолимая, заполняя всё поле моего зрения, а затем я оказался в ней, и вне её, иллюзия безвредно рассеивалась вокруг меня, касаясь моего лица клочьями призрачной каменной кладки, словно кончиками морозных пальцев. (Для Друда это иллюзия. Для всех остальных это сплошная каменная стена. И если вы врежетесь в неё, не приходите к нам плакать. Так вам и надо, за то, что вы пытались найти нас).