Местные предания утверждали, что тела так и не нашли, поскольку девушка превратилась в птицу. Михаил, однако, понимал, что искать было просто некому, как и исполнять погребальные обряды над остальными членами семьи и их верными слугами. Унося все ценное и уводя скот, убийцы скрылись, а не уберегшая людей боевая башня осталась единственным безмолвным свидетелем разыгравшейся возле ее стен трагедии. И пока древний монумент возвышался, устремленный на четыре стороны света, подпирая пирамидальной кровлей небо, обагренным жертвенной кровью основанием открыванием прорастая в Нижний мир, пока по этажам и перекрытиям гуляли неупокоенные души, существовала возможность открыть в нем портал. Разумеется, принеся человеческие жертвы.
Михаил почти не сомневался, что Саню Боровикова и Бергена Хотоева Елена Ищеева решила использовать в качестве приманки, только не мог понять, зачем ей понадобилась такая сложная схема. В конце концов, выкрасть из корпункта или подкараулить в дороге отправившегося вместе с патрулем журналиста для таких, как она, было лишь делом техники. А, между тем, когда они с Артемом Соколовым и ребятами спустились вниз, их поджидали раскаленная, но так и не замеченная машина и осоловевшие от жары, но живые и невредимые участники их рискового рейда. По всей видимости, Ищеевой зачем-то понадобилось, чтобы он явился в башню по своей воле.
Это предположение превратилось в почти что уверенность, когда, объехав аул и спустившись в долину, другой выход из которой и запирала башня, они не встретили боевиков, хотя те охраняли подъезды и караулили на склонах.
Дальше я пойду один, сообщил Михаил, указывая Соколову место, где остановить машину, не привлекая постороннего внимания. Если до вечера не вернусь, запрашивайте огневую поддержку, говорите что хотите и расстреливайте долину и башню из крупнокалиберной артиллерии или даже лучше с воздуха.
Ты чего это задумал? запротестовал Соколов. Я просил тебя вытащить из плена ребят, а не лезть в ловушку самому.
Так надо, веско проговорил Михаил. Предупреждензначит вооружен. А вы пока займитесь этими так называемыми «бойцами самообороны», добавил он, показывая на карте координаты замаскированных в «зеленке» боевиков. Но не раньше, чем я окажусь на месте.
Он отдал Соколову зеркалку, предварительно подробно проинструктировав, кому на корпункте передать сделанные возле аула снимки. Потом, невзирая ни на какие возражения, снял бронежилет и каску: на пути к цели и внутри сомнительная защита сотовых пластин ему не поможет, а движения будет стеснять. Проверил дудочку и, услышав ответ духов, зашагал по направлению к башне, ощущая солнечный жар и прохладу оберега Ланы.
Перламутровое зеркало
Вайнахские и сванские башни поэт не просто так назвал сторожевыми великанами, стоящими на часах у врат Кавказа. С высоты бойниц и машикулей долина просматривалась насквозь. Поэтому Михаил шел не таясь, ощущая спиной взгляды наблюдающих за ним боевиков.
Чем ближе подходил он к башне, тем меньше ему нравилось происходящее внутри. Конечно, духи пока подчинялись и показывали грозного вида абреков, занявших позиции на межэтажных переходах, телохранителей Ищеевой, ведущих наблюдение возле бойниц, и пленников, которых привязали к опорному столбу, выполнявшему в этом древнем сооружении исключительно сакральную функцию. Сама же ведьма из поля зрения исчезла, словно накрытая плащом-невидимкой. Да и призраки защитников башни затаились. И если боевики и охранники для ведуна, владеющего путями тонких миров, проблемы не представляли, то в замысел правнучки шаманки пока проникнуть не удавалось. А это означало невозможность выстроить защиту. Впрочем, еще собираясь в этот рейд, он понимал, что в любом случае придется действовать по обстановке, поэтому пока старался не паниковать.
Как и рассчитывал Михаил, его ждали. Даже спустили приставную лестницу, ведущую к единственному входу на третьем или даже четвертом этаже. Оставалось лишь подняться, исхитрившись не выпустить дудочки из рук. Другое дело, что площадка около проема почему-то находилась в слепой зоне. Там словно стояла некая преграда, проникнуть сквозь которую духи никак не могли.
Сначала Михаил подумал про магический круг вроде того, которым он три ночи оборонял их убежище на стационаре. Но такие заслоны выстраивали не против людей. Да и стоило ли его заманивать, чтобы в последний момент преградить путь. Хотя тлетворное дыхание Нави постепенно заполняло собой всю башню, концентрация скверны возле входа просто зашкаливала, если бы для ее улавливания существовали какие-нибудь измерительные приборы. Там находилось нечто настолько опасное и темное, что вызывало панический ужас даже у духов, и Михаил только терялся в догадках, что же это могло быть.
И в этот миг оберег Ланы обжег грудь прикосновением жидкого азота или сухого льда.
Как он мог забыть про лабиринт отражений, из которого до Хранительницы пытался дотянуться Бессмертный? Елена Ищеева наверняка освоила эту магию, и для открытия портала ей, конечно, понадобилось зеркало, которое она, видимо, рассчитывала использовать как ловушку. Но как же в таком случае проникнуть внутрь? Можно было попытать счастья с западной стороны, где возле бойницы дежурил лишь один стрелок из числа боевиков. В этом месте кладка просела то ли из-за землетрясения, то ли просто из-за ветхости, и на стене образовалась зигзагообразная трещина. Хотя Михаил никогда не занимался альпинизмом, по деревьям и крышам ему в детстве и юности лазить случалось, да и в нынешней командировке он освежил навыки, когда ползал с бойцами по скалам. Каменная кладка на известковом растворе продержалась тут уже не один век. Наверняка выбоины и расщелины выдержат и его вес. Только еще раньше, чем он заберется на первый уступ, боевики его снимут как последнего лоха, и не факт, что из огнестрела.
И снова обжигающее прикосновение оберега освежило его память. «Если тебе понадобится сделаться невидимым для врагов, просто сними шнурок и разверни зеркало перламутровой стороной наружу», напутствовала его на прощание Лана. И хотя Михаил до сего дня не удосужился проверить, он решил попробовать.
Едва шнурок с перевернутым зеркалом занял место на шее, мир сразу преобразился, обретя сумрачные и фантасмагорические краски негатива. На золотисто-коричневом небосклоне пятном концентрированной тьмы выделялось недавно преодолевшее зенит солнце. Камни башни и окрестные горы, покрытые неряшливым белым пухом травы, приобрели загадочный фиолетовый цвет.
В фэнтезийной литературе место, куда он попал, называлось междумирьем. Дед Овтай упоминал его как некое преддверье, которым в исключительных случаях можно воспользоваться для быстрого перехода между тонкими мирами. По сути изба старого волхва, где Михаил не раз гостил, и располагалась на такой границе, а ее привычный, обыденный облик был результатом чар, наложенных дедом Овтаем.
Возможно, в другой ситуации Михаил бы полюбовался изменениями в окружающем пейзаже или попытался понять и осмыслить пространственные и временные характеристики этого во всех отношениях необычного места, если его так вообще стоило называть. Сейчас он только мысленно поблагодарил Лану, сошел с тропы, обошел башню, прислушиваясь к удивленным и явно озадаченным переговорам потерявших его из вида дозорных, разулся и начал подъем.
Михаил даже не пытался подсчитать, сколько времени у него заняло восхождение. Солнце миновало зенит и теперь потихоньку клонилось к закату, немилосердно поливая своими лучами его, к счастью, защищенную рубашкой и разгрузкой спину. Конечно, стена имела пусть и небольшой, но наклон, шершавая кладка позволяла за нее цепляться, а обостренное ощущением опасности внимание помогало сконцентрироваться, отыскивая едва заметные выбоины.
Однако продвигаться вдоль трещины, иногда находя опору, временами повиснув исключительно на пальцах рук, оказалось испытанием не хуже трехдневного противостояния с Бессмертным. То и дело приходилось выравнивать дыхание и уговаривать организм не паниковать, когда ноги соскальзывали, а камни, за которые пытался ухватиться, улетали вниз. А ведь еще предстояло выдержать встречу с противниками, поджидавшими внутри.